Купец и волшебные врата (сборник) - Тед Чан

Если уж говорить об анекдотах, связанных с изучением языков, то для меня любимый источник подобных историй, конечно же, дети, осваивающие родную речь. Я помню тот день. Тебе пять лет и ты вернулась домой из детского сада. Ты будешь раскрашивать картинки цветными карандашами, а я проставлять оценки на студенческих работах.

— Мамочка, — промолвишь ты, используя тот специфически небрежный тон, каким всегда требуешь одолжения. — Можно, я тебя о чем-то спрошу?

— Конечно, дорогая.

— Могу я стать почтенной особой?

Я оторву глаза от студенческой работы и уставлюсь на тебя.

— Что ты имеешь в виду?

— В садике Шарон сказала, что ей оказали почтение.

— Вот как? А она не объяснила, по какому поводу?

— Это было, когда ее старшая сестра вышла замуж. Шарон сказала, что на свадьбе только одна юная особа может получить, ну, почетную роль, и это была она.

— Кажется, я поняла. Ты хочешь сказать, что Шарон была подружкой невесты?

— Ну да. Так я могу получить особые почести?

Мы с Гэри вошли в сборно-щитовой барак, где разместился оперативный центр по контактам. Внутри все выглядело так, словно здесь в большой спешке планируется вторжение или, напротив, тотальная эвакуация: стриженые вояки носились взад-вперед, некоторые из них работали с огромной картой близлежащих окрестностей, другие сидели перед внушительной электронной аппаратурой, что-то наговаривая в микрофоны. Нас провели в дальнюю комнату, служившую полковнику Веберу кабинетом; там жужжал кондиционер, и наконец-то повеяло желанной прохладой.

Мы вкратце рассказали ему о результатах первого дня.

— Не похоже, чтобы вы заметно продвинулись, — заметил полковник.

— У меня есть идея, которая могла бы ускорить процесс, — сказала я. — Но вам придется одобрить применение дополнительного оборудования.

— Что вам еще нужно?

— Мне нужна цифровая видеокамера и большой видеоэкран. — Я показала ему эскиз придуманной мною системы. — Идея в том, чтобы подключить письменность к процедуре лингвистической дешифровки. Я буду демонстрировать слова на экране и с помощью камеры зафиксирую их письменные ответы. Полагаю, гептаподы быстро поймут, чего мы от них хотим.

Вебер с сомнением поглядел на рисунок.

— Почему вы думаете, что так будет лучше?

— Я начала работать по стандартной процедуре, как это делается при общении с носителями бесписьменного языка. Но потом мне пришло в голову, что у них наверняка есть письмо, просто не может не быть.

— И что это дает?

— Если у них существует механический способ воспроизведения письменных текстов, то знаки письма должны быть достаточно стандартными и маловариативными. А значит, нам будет гораздо проще идентифицировать графемы вместо фонем. Представьте, что вы разбираете по буквам напечатанное предложение вместо того, чтобы пытаться выделить те же буквы, когда его произносят вслух.

— Я понял вашу мысль, — признал Вебер. — А как вы намерены им отвечать? Будете показывать слова, которые они сами вам продемонстрировали?

— В основном. Если в письме гептаподов предусмотрены пробелы между словами, то любое письменное предложение, которое мы составим, будет для них намного понятнее, чем звуковой вариант, склеенный из кусочков различных сонограмм.

Полковник откинулся в кресле.

— Вам, конечно, известно, что мы намерены показать им как можно меньше наших технологических достижений?

— Это я понимаю. Но мы все равно уже используем технические устройства в качестве посредников коммуникации. И если нам удастся склонить гептаподов к письменному способу общения, то дело пойдет гораздо быстрее.

Полковник повернулся к Гэри.

— Что вы скажете на это?

— Отличная идея, на мой взгляд. Но я опасаюсь, что у гептаподов могут возникнуть затруднения при чтении с монитора… Технологически Зеркала не имеют ничего общего с нашими видеоэкранами. Насколько мы могли понять, там нет ни пикселей, ни строчной развертки, и картинка обновляется не на базе фреймов.

— Вы думаете, строчная развертка помешает им воспринять изображение?

— Такая возможность существует, — кивнул Гэри. — Но надо попробовать, и мы все узнаем.

Вебер глубоко задумался. Для меня это вообще была не проблема, но с его точки зрения — еще какая; впрочем, будучи превосходным солдатом, он быстро принял решение.

— Ваша просьба удовлетворена. Обратитесь к сержанту, он доставит вам необходимое оборудование. К завтрашнему дню все должно быть готово.

Я помню один летний день, когда тебе будет шестнадцать. На сей раз девицей, ожидающей кавалера, стану я. Конечно, обуреваемая любопытством, ты будешь дожидаться вместе со мной, сгорая от нетерпения разглядеть его как следует. С тобой будет твоя подружка, смешливое белокурое создание с дурацким именем Рокси.

— У вас может появиться желание немедленно обменяться комментариями, — скажу я, оглядывая себя в большом зеркале прихожей. — Будьте добры, придержите языки, пока мы не уйдем.

— Не беспокойся, мама, — усмехнешься ты. — Мы сделаем так, что он ничего не поймет. Рокси, ты спросишь меня, какая погода ожидается сегодня ночью. И тогда я скажу тебе, что думаю о мамином ухажере.

— Заметано, — согласится Рокси.

— Ни в коем случае! — буду протестовать я.

— Не возникай, мама, он ни за что не догадается,

— Спасибо, это воистину великое утешение.

Немного погодя Нелсон зайдет за мной, я представлю его юным леди, и все мы немного поболтаем самым светским образом на крыльце перед входной дверью. Нелсон красив грубоватой мужской красотой, и ты явно одобряешь мой выбор. И как раз перед тем, как мы готовы уйти, Рокси спросит тебя, словно между прочим:

— Какая, по-твоему, сегодня ночью будет погода?

— Жуткая жара, это точно, — ответишь ты, и Рокси одобрительно хихикнет.

— Правда? — удивится Нелсон. — А я слышал, что обещали похолодание.

— У меня особое чутье на такие вещи, — произнесешь ты с непроницаемо невинным лицом. — Хорошо, что ты легко оделась, мама.

Я пристально посмотрю тебе в глаза и пожелаю доброй ночи.

Когда мы с Нелсоном подойдем к его машине, он скажет озабоченно:

— По-моему, я чего-то не понял?

— Да так, пустяки, — небрежно откликнусь я, — семейная шутка. Слишком долго объяснять, и не проси.

На следующий день мы повторили перед Зеркалом предыдущую процедуру, однако теперь я не только называла слово, но и показывала его напечатанным на экране: произносила «человек» и демонстрировала ЧЕЛОВЕК, и так далее. В конце концов, уразумев, что от них требуется, гептаподы установили на небольшом пьедестале круглый плоский экран. Один из чужаков что-то сказал, а затем сунул конечность в углубление пьедестала: на экране возникла надпись в виде слегка наклонных каракулей, смахивающих на рукописные.