Белые росы - Larik-lan

Снейп ухмыльнулся, он уже не раз видел, как Катерина удирала от чересчур любвеобильного доктора, а Флитвик пробурчал, что стоит вызвать кое-кого на дуэль, чтобы преподать урок хороших манер.

— Проколовшись с рыцарем, наши бывшие коллеги-заговорщики решили затаиться и придумать что-то понадежнее. И здесь кстати пришелся тот самый цветок, который так невовремя “зацвел”.

— Что, и это их работа?

— Конечно, просто спланировано получше. Здесь им понадобилось время, чтобы поливать цветок ускоряющим рост зельем, осторожность, чтобы Помона этого не заметила и тщательный просчет. Вы исследовали замок планомерно, составляли себе график на неделю-две вперед, расписывали, куда и в какие дни идти, кто будет вас сопровождать, а эти записи лежали у Филча в кабинете, куда директор мог попасть легко, и знать, где вы окажетесь, когда и с кем.

Катя поморщилась — впервые ее попытки хоть немного планировать свою жизнь вышли ей боком, дав возможность преступникам этим воспользоваться.

— Удар был направлен и на меня — если бы я под воздействием пыльцы вас изнасиловал или убил, меня бы точно убрали из Школы, уволили или посадили, и тогда Дамблдор избавлялся сразу от двух мешающих ему людей. Этот план был чрезвычайно рискованным, ведь нужно было просчитать все вплоть до секунды, и здесь пригодился хроноворот, который был у Макгонагалл. По словам самой Минервы, им пришлось шесть раз возвращаться и менять дозировку зелья, чтобы цветок дозрел и выбросил пыльцу в конкретный момент, ни минутой раньше, ни минутой позже.

— Слишком сложно и ненадежно.

— Но и желание отделаться от вас было очень сильным. А сам инцидент выглядел сущей случайностью — все наверняка подумали бы точно, как вы — "это невозможно". А вот я сразу почувствовал неладное, разозлился и решил, что пора прекращать эти игры. Сначала я исследовал сам цветок Лукреции, и, конечно, нашел следы зелья. После связался с друзьями в Министерстве и в аврорате, попросил мистера Филча не выпускать вас из виду, написал пару писем. Вся эта активность привлекла внимание Дамблдора, и, если раньше злоумышленники надеялись, что у них есть время, теперь понимали, что нужно торопиться. А потом я показательно заперся с вами в каморке и очень подозрительно умчался после разговора, как будто за мной черти гнались. Результат очевиден — они пошли ва-банк и проиграли, угодив прямо в любовно расставленную мною ловушку.

Катя и Флитвик таращились на Снейпа, как на диковинного зверя, а тот откровенно красовался, нарываясь на похвалу.

— Это, вообще-то, неэтично, — сообщил преподаватель чар, спуская зельевара с неба на землю.

— А еще страшно и опасно, как пиздец, — добила Катерина. — Из-за ваших игр мистер Филч чуть не погиб, и я могла лишиться жизни. Меня могли никуда не тащить, а прикончить на месте, у вас, магов, есть смертельные заклинания. Слишком много дыр и допущений. Вам, похоже, везло не меньше моего. Может, ваш план был говно, или правда был говно — тут уж третьего не дано.

Флитвик согласно кивал, даже не возмущаясь из-за чересчур грубых слов Кати. Но Снейп не растерялся, он был заметно доволен собой, и такие мелочи, как чужое неодобрение или этика, не могли потопить крейсер его самоуверенности.

— А почему вы так взъелись на директора? — поинтересовалась Катерина вопросом, который давно ее интересовал.

— О, это давняя история. Я ведь, как и все остальные, учился в Хогвартсе, был бедным парнишкой-полукровкой, и меня часто задирали ребята-мажоры с идейно-правильного факультета Гриффиндор. А директор попустительствовал, я же был слизеринцем, таких не жалко. Преследования продолжались, но перелом наступил, когда Дамблдор решил взять в школу мальчишку-оборотня. В полнолуния его держали в той хижине, что вы сейчас по недоразумению называете своим домом. Не знаю, чем думал директор, но через некоторое время я сам чуть не оказался в пасти этого оборотня. Дамблдор хотел этим воспользоваться и навязать мне долг жизни по отношению к одному из хулиганов. Тоже мне, долг жизни — этак можно специально бросать людей с крыши, а после ловить и требовать долги за спасение. Нашли дурака! Вместо этого я заявил протест, стукнул в Министерство, оборотня убрали из Хогвартса, а тогдашний декан Гриффиндора лишился места. Сам директор смог усидеть на посту благодаря своим связям, отделался солидным штрафом, но и здесь нашел для себя выгоду, посадив на место декана свою верную помощницу-Минерву. Но меня больше не трогали, а я затаил зло и запомнил, насколько могущественной может быть сила бюрократии. Именно из-за этого я пошел работать в Министерство, вызвался на пост генерального инспектора Школы и превратился в персональную занозу в заднице у директора, подмечая все его промахи и тыкая в них носом, терпеливо ожидая возможности отомстить.

Слушая Снейпа, Катерина мысленно сравнила его с медоедом — такой же отбитый, злопамятный и мстительный тип, который вопьется зубами и будет тащиться следом, не размыкая хватки, даже если сам окажется на грани гибели. В голове всплыла картинка из фильма “Наверное, боги сошли с ума”, где герой брел по пустыне, с медоедом, зависшим на том ботинке, которым ему не повезло на зверька наступить. А после вспомнился и Снейп на метле, который гнался за директором с точно таким же выражением лица, какое было на морде у того медоеда.

У нее оставался только один вопрос, который она и поспешила задать зельевару, пока он был в благодушном настроении:

— Профессор, а зачем вы забрали у меня те носки? Вы не только пожиратель булок, но и воришка носок?

— Мисс Лассер, я забрал носки, потому что мне так захотелось. Вы так очевидно не хотели их отдавать, что это стало делом принципа, и я до сих пор доволен своим поступком.

Катерина, которой эта ребячливая проделка не давала покоя покоя три месяца, снова махнула чашку виски и волевым усилием не стала ничего комментировать. В конце-концов, доказать свой авторитет, отнимая носки — это лучше, чем если бы зельевар пописал ей в тапки, как вредный котяра. С ним все было ясно — такой же ненормальный, как и остальные. Но Катя и сама начала сомневаться в своем психическом здоровье, ведь среди этого сборища неадекватов она ощущала себя максимально уверенно и комфортно, будто оказалась на своем месте, которое