О времени, о душе и всяческой суете - Джон Браннер

Мальчик по привычке приготовился заорать. Легкие наполнились воздухом, мышцы напряглись, но когда он увидел, что стоит на пороге, крик в зародыше превратился в обычный вздох изумления.

Гуманоидный Друг был на несколько дюймов выше мальчика, но намного шире, имел две ноги, две руки, голову с глазами, ртом и парой ушей… но все это было покрыто густым блестящим мехом – изумрудного оттенка. Единственным украшением – не считая следа разноцветного мусора, который он поймал прежде, чем бросить обратно в Тима, – служил пояс на талии с ярко-красной надписью: АВТОРИЗОВАННЫЙ АВТОНОМНЫЙ АРТЕФАКТ (САМОДОСТАВКА) – и адресом дома Паттерсонов.

– Пригласи меня войти, – сказало наваждение. – Нельзя заставлять друзей ждать на пороге, а я твой Друг, как я уже объяснил.

– Тим! Тим! – Из ванной, спотыкаясь и на ходу завязывая пояс халата, выбежала его мать. Только что вымытые волосы были неуклюже завернуты в полотенце. Увидев, что представляет собой гость, она остановилась как вкопанная.

– Но в агентстве говорили ждать тебя не раньше, чем… – Она осеклась. Впервые в жизни она общалась с инопланетным биофактом, хотя ей неоднократно доводилось видеть их и вживую, и по три-ви.

– Нам удалось включить в последнюю партию с Проциона больше, чем мы рассчитывали, – сказал Друг. – Мы усовершенствовали методы упаковки. Позвольте представиться. – Миновав Тима, он снял пояс с ярлыком и протянул его Лорне. – Полагаю, вы сочтете, что я отвечаю вашим требованиям.

– Вонючий ублюдок! Убирайся на х… из моего дома! – завизжал Тим.

Плохо представляя себе значение используемых им слов (разве что в очень абстрактном смысле), он тем не менее был уверен: этими словами всегда легко можно рассердить родителей.

Даже не взглянув на него, Друг сказал:

– Тим, ты должен был представить меня своей матери. Поскольку ты этого не сделал, мне приходится делать это самому. Не стоит усугублять проявление невежливости, перебивая меня, ведь это производит еще более дурное впечатление.

– Убирайся! – взревел Тим и, стиснув кулаки, принялся осыпать Друга ударами.

В мгновение ока он оказался подвешен в футе от пола за пояс штанов, будто болтаясь в цепкой хватке строительного крана.

Друг обратился к Лорне:

– Все, что от вас требуется, это поставить отпечаток пальца в нужной графе в знак согласия и отправить данные по факсу в агентство. В том случае, если вы согласитесь принять меня, разумеется.

Некоторое время она смотрела на него и на сына, а потом решительно прижала большой палец к обратной стороне ярлыка.

– Благодарю вас. Итак, Тим! – Друг развернул мальчика, чтобы посмотреть ему в глаза. – Жаль видеть тебя настолько неопрятным. Никому не хочется видеть друзей в таком состоянии. Я тебя искупаю и сменю тебе одежду.

– Я уже мылся! – взвыл Тим, беспомощно дергая руками и ногами.

Не обращая на него внимания, Друг продолжал:

– Миссис Паттерсон, если вы будете так любезны и покажете мне, где хранится одежда Тима, я незамедлительно займусь этим.

На лице Лорны медленно расцвела улыбка.

– Ну надо же… – сказала она в пустоту. – Наверное, терапевт все-таки дело говорил. Пойдем… э… Послушай! А как тебя называть?

– Обычно имя для меня выбирает ребенок, к которому я приставлен.

– Зная Тима, – сказала Лорна, – он выберет что-нибудь настолько непристойное, что это нельзя будет произнести на людях.

Тим на секунду перестал орать. Об этом он даже не подумал.

– Однако, – заявила Лорна, – мы сумеем этого избежать, если с самого начала назовем тебя просто Бадди. Хорошо?

– Я сейчас же сохраню в памяти эту информацию. Идем, Тим!

– Что ж, наверное, хорошо, что в наше время кто-то работает так быстро, – пробормотал Джек Паттерсон, глядя на зеленое тело Бадди, свернувшееся у двери в спальню Тима. Из комнаты доносились вопли, крики и стоны, но за последние полчаса они сделались тише, а порой вой прерывался минуты на две-три, как будто мальчик начинал уставать. – Но я все равно содрогаюсь при мысли о том, что подумают соседи. Позволить людям увидеть ребенка в компании такой вот штуковины – самый верный способ для родителей публично признать свое поражение!

– Перестань беспокоиться о том, что скажут соседи, и хоть раз подумай о моих чувствах! – отчеканила жена. – У тебя сегодня был легкий день…

– Черта с два! Эти проклятые адвокаты…

– Ты сидел в приятном тихом офисе! Если бы не Бадди, я бы окончательно сошла с ума! По-моему, идея доктора Хенда потрясающая. Я в восторге!

– Как всегда! – буркнул Джек. – С этим справиться не можешь – купи машину, с тем справиться не можешь – купи еще одну машину… А теперь выясняется, что ты не в состоянии справиться с собственным сыном. Я совершенно не в восторге.

– Ах ты, проклятый…

– Послушай, я выложил кругленькую сумму, чтобы получить умного, талантливого и разностороннего ребенка, и я его получил. Но кто о нем заботится? Ты! Ты испортила его своей ленью и вредным характером!

– А много ли времени ты потратил на его воспитание? – с горящими глазами бросила она, положив руки на бедра. – Каждый вечер, каждые выходные одно и то же: «Убери от меня этого ребенка, я на последнем издыхании!»

– Ой, замолчи! Похоже, он наконец вырубился. Хочешь разбудить его, чтобы все началось сначала? Пойду налью себе выпить. Мне это необходимо.

Развернувшись на каблуках, он направился вниз. Лорна в ярости последовала за ним.

У двери в спальню Тима Бадди не двигался, разве что одно большое зеленое ухо слегка повернулось, а кончик загнулся.

На следующий день Лорна подала на завтрак хлопья с молоком – не только Тиму, но и Бадди, поскольку одним из преимуществ данной модели Друга была способность есть все то, что ела семья, к которой он был приписан.

Стоило ей поставить тарелку перед Тимом, как он тут же схватил ее и со всей силы метнул в Бадди. Друг поймал ее так ловко, что на стол не пролилось ни капли.

– Спасибо, Тим, – сказал он, одним долгим, хлюпающим глотком прикончив все содержимое тарелки. – Согласно моим инструкциям, ты любишь такие хлопья, следовательно, ты был очень щедр, отдав их мне. Однако ты мог бы поаккуратнее вручить мне тарелку.

Ангелоподобное личико Тима сморщилось, будто промокшая бумажная маска. Глубоко вдохнув, он накинулся на стол и попытался сбросить на пол все, что на нем было. Ничего бы не разбилось – наученные долгим горьким опытом, Паттерсоны покупали только прочные пластиковые приборы, – но из разлитого молока и сока, рассыпанного сахара и других разбросанных предметов вышел бы потрясающий беспорядок.

Едва дотянувшись до ближайшего предмета – бутылки с молоком, – Тим обнаружил, что Бадди мягко, но непреодолимо перехватил обе его