Путы любви - Сюзан Таннер

Действительно, так и было. Передняя была чистой и аккуратной, здесь пахло воском. Бейлфор был доволен и успокоился, когда увидел своих двух малышей в постели в углу. Они выглядывали из-под одеяла со скромным любопытством. Из кухни доносились звуки. Там готовили еду. Жарили дичь. Только Бейлфор заметил, что на кухне было необычно и непривычно шумно. Жена стучала посудой. Обычно за этим занятием ее не было слышно. Он побледнел, и без слов стало ясно, что его жена раздражена.

Покорившись судьбе, Бейлфор повел своих незваных гостей через гостиную в единственную спальню в доме. В ней не было камина. Массивная мебель, натертая воском, блестела. Около кровати стоял миниатюрный столик. Он явно был не к месту в этой заставленной мебелью комнате. На столике стояла оловянная посуда, около него – две табуретки.

Довольный тем, что им предоставили комнату, Лаоклейн вынул кошелек и дал несколько монет хозяину.

Бейлфор пробормотал слова благодарности и вышел из комнаты, довольный, что наконец появилось что-то, чем он порадует свою женушку.

Лаоклейн закрыл дверь, повернулся и увидел, что Дара нервно ходит по узкому проходу между мебелью.

– Зверь в клетке и то спокойнее, – сказал Лаоклейн.

Дара остановилась и положила руку на резную спинку кровати. Она была в растерянности и не могла разговаривать, что было для нее необычным. Услышав стук в дверь, она с облегчением вздохнула.

Госпожа Бейлфор поставила на стол поднос, заставленный едой. Любопытным взглядом она окинула своих незваных гостей. Она считала их таковыми, независимо от того, были ли они дворяне или нет. Лаоклейн поднял брови и посмотрел на нее уничтожающим взглядом. У Дары в глазах было негодование. Госпожа Бейлфор быстро удалилась.

Ужин был простым. Слегка румяная дичь с вкусными нежными овощами, темное вино. Дара сидела напротив Лаоклейна.

– Наверное, эта еда предназначалась для них самих, – виновато заметила Дара, когда Лаоклейн подал ей мясистую ножку.

– Мы в ней больше нуждались.

Дара согласилась с ним и продолжила есть мясо. Разговор их затих, они утоляли голод. Наевшись, Дара посмотрела на Лаоклейна, он продолжал есть.

– Твои люди тоже поедят?

– Они не пропадут, – ответил Лаоклейн и отодвинул оставшуюся еду. Ее было немного.

Отдыхая, он еще раз наполнил свой кубок и медленно выпил. Он пристально смотрел на Дару до тех пор, пока она не отвернулась, не выдержав его взгляда. Вино быстро исчезало. Дара все больше нервничала. Наконец он встал и пошел узнать, не нужно ли что его людям. В это же время госпожа Бейлфор. принесла чайник с водой, чтобы наполнить глубокий таз. До того как вернулся Лаоклейн, Дара искупалась, вновь надела платье и аккуратно застегнула его.

Лаоклейн, раздевшись до пояса, тоже вымылся.

Дара зачарованно смотрела на его мускулистую спину. На ней было много шрамов. Она осторожно дотронулась до одного из них.

– Тебя часто ранили, милорд?

– Да, – ответил он, вытираясь полотенцем. – Некоторые царапины получил, когда был мальчишкой, другие во время войны, которую вел Джеймс.

Он повернулся, вынул кинжал, который висел на поясе кожаных бриджей, и положил его под подушку.

– Мне будет нелегко отдыхать, имея это под подушкой, – запротестовала Дара.

– А мне с ним будет гораздо спокойнее, и тебе тоже.

Дара посмотрела на Лаоклейна:

– Но ты ведь не ждешь опасности от господина Бейлфора?

– Нет, скорее от его жены. – Ему не хотелось обсуждать этот вопрос. Сейчас ему было о чем подумать.

Он поднял руку к ее волосам и погрузил пальцы в их шелк. Дара не могла сдержать волнения. Его руки опустились ей на спину, он прижимал ее к себе так сильно, что в какой-то момент она не смогла вздохнуть.

– Я думал, что потерял тебя навсегда, дорогая. – При этих словах глаза ее наполнились слезами, но она моргнула, и слезы исчезли.

Ее губы были мягкими, теплыми и сладкими. Он с трудом расстегнул крючки у нее на платье. Оно распахнулось, и он снял платье с ее плеч. Он нежно коснулся ее груди. Тая от блаженства, она ответила на его прикосновение. Лаоклейн поднял ее и положил на кровать. Через мгновение сквозь опушенные ресницы она увидела, как он подошел к ней.

Когда наступил рассвет, они все еще спали. Лаоклейн поднялся первым и тихо оделся. Он долго стоял у кровати, глядя на умиротворенное лицо Дары. Он редко видел ее такой спокойной, и его волновало, что он не может обеспечить ей покой. Он наклонился, чтобы поцеловать ее, она встрепенулась во сне, произнесла его имя, но не проснулась. Он почувствовал прилив нежности: даже во сне она думала о нем, а не об оставшейся позади печали или предстоящей опасности.

Когда, наконец, Дара открыла свои сонные глаза, на столе уже был завтрак: много каши, хлеб и мед.

Лаоклейн стоял у открытого окна, спиной к ней. Услышав, что она встает, он повернулся. Сначала она чувствовала себя неуверенно, но потом встала, чтобы взять одежду. Изящные движения соблазнили Лаоклейна, но он стоял, не двигаясь, когда она встряхнула платье и положила его на кровать. Она стала надевать рубашку и подняла руки над головой. Грудь ее красиво выгнулась, и он отошел от окна.

Она опустила тонкую рубашку вниз и расправила ее. В этот момент ее внимание привлек Лаоклейн, он подходил к ней. Когда он шел по комнате, она ждала его, чувствуя, как учащается ее пульс.

Руками он накрыл ее едва прикрытую грудь и наклонился поцеловать ее. Это прикосновение зажгло в ней огонь. Но шум за дверью напомнил им, что они не одни, и нехотя Лаоклейн отпустил Дару. Ей тоже не хотелось отпускать его.

День начался благоприятно. Небо прояснилось, стало теплее. Дара ожидала, что ей будет трудно встретиться с людьми Лаоклейна после того, как она пренебрегла защитой своего брата и разделила постель с Лаоклейном. Нo этого не случилось. Не было никаких взглядов украдкой, никаких намеков. Мужчины по-дружески приветствовали ее и относились к ней, как если бы она была по-настоящему графиней Атдаир и Галлхиел.

Они отправились дальше в путь. Вересковые пустоши были позади. Впереди были красивейшие горы. Всадники ехали по открытой дороге, им редко встречались другие путешественники, никто не останавливал их. Те же, кого они встречали по дороге, были, по большей части, честные горожане, интересовавшиеся только своим делом; если же встречались другие, то они тоже не представляли угрозы для людей Лаоклейна.

В окрестностях одного небольшого городка они проехали мимо церкви, покоящейся на тяжелом фундаменте, с высокими колоннами, сводчатой крышей и почти без украшений. Дара в раздумье посмотрела на нее.

– В твоих горах есть церковь?

Лаоклейн посмотрел с удивлением и как-то странно произнес: