Ловушка для адвоката - Майкл Коннелли

— На всей территории компании «Аардварк», в тягаче Джессапа, а также у него дома и в личной машине.

— Вы получили ордера?

— Да, получил. В то воскресенье по вызову работал судья Ричард Питтман. Он был на гольфе, я позвонил, привез ордера, и он подписал их у девятой лунки. После этого мы начали обыски.

— Было ли обнаружено что-нибудь, что показалось вам важным для расследования?

— Да, нашли. Старший эксперт Арт Донован сообщил мне, что в кабине тягача, который в тот день водил Джессап, обнаружены три волоска каштанового цвета.

— Донован указал точное место в кабине, где были обнаружены волосы?

— Да, в щели под спинкой сиденья.

Босх закрыл распечатку. Показания Клостера продолжались и дальше, но Холлер сказал, что остальное обвинению не понадобится.

Брайтман спросила, желает ли сторона защиты включить в протокол заседания еще какие-либо вопросы и ответы из показаний Клостера. Ройс встал, держа в руке распечатанные листы.

— Прежде всего прошу занести в протокол, что я участвую в этой процедуре против своей воли и лишь подчиняюсь решению суда. У меня здесь отмечены две выдержки из протокола перекрестного допроса свидетеля Клостера. Могу я передать их детективу Босху? Мне кажется, это сэкономит время.

— Пожалуйста.

Помощник судьи взял листы у Ройса, отнес Босху, и тот наскоро просмотрел текст. Две серии вопросов были помечены желтым. Пока он читал, Брайтман объяснила присяжным, что теперь Ройс будет зачитывать вопросы прежнего адвоката защиты Чарлза Барнарда, а Босх — ответы детектива Дорела Клостера.

— Мистер Ройс, приступайте.

— Благодарю, ваша честь. Итак, читаю… Детектив Клостер, сколько времени прошло с момента, когда вы заперли территорию компании «Аардварк» и повезли водителей на бульвар Виндзор, до того как возвратились с ордерами на обыск?

— Я могу свериться с протоколами?

— Да, пожалуйста.

— Прошло два часа тридцать пять минут.

— Насколько надежно вы перекрыли доступ на территорию компании «Аардварк»?

— Мы заперли гаражи, я взял у одного из водителей, кажется, у Уильяма Клинтона, ключ от ворот и запер их.

— Вы сразу вернули ему ключ?

— Нет, я сказал, что ключ пока останется у меня. Клинтон не возражал.

— Значит, когда вы вернулись с ордерами на обыск, то сами отперли ворота?

— Совершенно верно.

Ройс перевернул страницу.

— Теперь зачитаем другой фрагмент перекрестного допроса… Детектив Клостер, какой вывод вы сделали, узнав о волосах, обнаруженных в кабине тягача?

— Никакого, пока они не были идентифицированы.

— Когда это было сделано?

— Через два дня мне позвонили из отдела экспертизы и сообщили, что найденные волосы идентичны образцам, взятым с тела жертвы.

— Какой вывод вы сделали?

— Что Мелисса Лэнди побывала в кабине тягача.

— Было ли обнаружено что-нибудь еще, подтверждавшее такой вывод?

— Нет, больше ничего.

— Следы крови, телесных жидкостей?

— Нет.

— Волокон ткани из одежды?

— Нет.

— Ничего больше?

— Ничего.

— В таком случае у вас не возникло подозрения, что волосы были подброшены в кабину?

— Разумеется, я обдумал и такую возможность, но отверг ее. Джессап был опознан сестрой жертвы, зачем кому-то могло понадобиться подкидывать еще и волосы?

На этом чтение закончилось. Босх взглянул на присяжных — они внимательно слушали, хотя эта часть заседания казалась вроде бы самой скучной.

— Что-нибудь еще, мистер Холлер? — спросила Брайтман.

— Нет, ваша честь.

— Очень хорошо. Думаю, наступило время для перерыва. Жду всех через пятнадцать минут — и сама постараюсь не опаздывать.

Зал начал пустеть. Босх спустился со свидетельской трибуны и подошел к Холлеру, который о чем-то шептался с Макферсон.

— Теперь Этуотер?

Холлер поднял голову:

— Да, через пятнадцать минут.

— Когда закончится, поговорим?

— Обязательно. У меня в обед тоже была интересная беседа, расскажу.

Босх кивнул и направился к выходу. Он решил спуститься на этаж ниже, чтобы выпить кофе без очереди, но сначала заглянул в туалет — и увидел Джессапа. Тот мыл руки и не сразу его заметил. Босх стоял, думая, что скажет. Наконец Джессап поднял голову. Но, едва их взгляды скрестились в зеркале, дверь открылась и в туалет вошел присяжный номер десять.

Неловкость повисла в воздухе, все трое молчали. Джессап отвел взгляд, вытер руки бумажным полотенцем, бросил комок в урну и пошел к двери, так и не сказав ни слова. Босх шагнул к кабинке, но по пути оглянулся и беззвучно выстрелил пальцем ему в спину.

31

Вторник, 6 апреля, 15:05.

В перерыв я успел перекинуться парой слов со свидетельницей и убедился, что она готова. Оставалось несколько минут, я спустился на этаж и отыскал Босха. Перед ним в очереди за кофе стоял присяжный номер шесть.

— Кофе потом, все равно не успеешь, — сказал я, отводя Босха в сторонку. — Хотел тебе сказать, что обедал с твоей подружкой из ФБР.

— С кем? — удивился он.

— С агентом Уоллинг.

— Она не моя подружка… А что она хотела?

Мы вышли на лестницу и стали подниматься.

— Наверное, хотела с тобой поговорить, но ты так резво ускакал, что пришлось обойтись мной. Она приехала, чтобы нас предупредить. Посмотрела репортажи с процесса и считает, что Джессап долго не выдержит. Напряжение слишком большое, он вот-вот ударит.

Глаза Босха блеснули.

— Как раз об этом я и хотел поговорить! — Он оглянулся, не слышит ли кто. — Джессап стал выезжать каждую ночь.

— У твоего дома бывал?

— Нет, и в парках тоже, уже неделю, но две последние ночи бывает в новых местах.

— Каких?

— В воскресенье поехал вдоль пляжей, а потом пробрался на склад у пирса Санта-Моника.

— Что за склад?

— Старый городской, его иногда заливает высоким приливом, так что по большей части пустует. Джессап подлез под деревянный забор, что там делал, неизвестно… но это не главное. Прошлой ночью в «Таунхаусе» на Венис-Бич он встречался с двумя парнями, а потом поехал с ними на пляж. Там на стоянке один из них достал из багажника и передал Джессапу какой-то сверток.

— Оружие?

Босх пожал плечами. В глазах его была тревога.

— Что там было, разглядеть не удалось, зато опознали одного — Маршалл Дэниелс, сидел в Сан-Квентине в девяностых.

— Могли тогда и познакомиться. За что сидел?

— Наркотики и оружие.

Я посмотрел на часы. Пора в зал.

— Значит, считаем, что Джессап вооружен. Кроме того, можно отменить освобождение до суда за общение с ранее осужденным уголовником. Их сфотографировали вместе?

— Да, но я не уверен, что нужно спешить.

— Если у него пистолет… Ты уверен, что особый отдел успеет его остановить?

— Уверен, только хорошо бы знать, что он затеял.

Мы вышли в опустевший коридор, все были уже в зале — кроме меня.

— Ладно, потом обсудим, — бросил я на бегу, — а то и меня обвинят в неуважении к суду, а я в отличие от Клайва не могу этого себе позволить. Приводи Этуотер!

Растолкав зевак, толпившихся у дверей, я влетел в зал, поспешно прошел по проходу и скользнул за стол. Все уже сидели на местах, включая присяжных, почтительно внимавших судье.

— Где тебя носит? — прошипела Мэгги. — Чуть дольше, и она сравняла бы счет.

— Погоди, она еще может.

Брайтман закончила вступление и заметила меня.

— Спасибо, что удостоили нас своим присутствием, мистер Холлер. Надеюсь, вы приятно провели время?

Я встал:

— Прошу прощения, ваша честь. Возникли личные дела, которые заняли больше времени, чем предполагалось.

Она открыла рот для гневной отповеди — и осеклась, узнав цитату из себя самой.

— Хорошо, вызовите следующего свидетеля.

Я вызвал. Лайза Этуотер, лаборант исследовательского отдела полиции, она уже вошла в зал вслед за Босхом. Я сверился с часами на стене над дверью. Надо закончить допрос впритык к концу заседания. Конечно, это даст Ройсу целый вечер на подготовку перекрестного допроса, но зато сегодня присяжные вернутся домой в убеждении, что существует неоспоримое доказательство причастности Джессапа к убийству Мелиссы Лэнди.

Как я и просил, Этуотер пришла в синем лабораторном халате, который носила на работе. Халат подчеркивал ее компетентность и профессионализм в отличие от остального облика. Этуотер была слишком молода, всего 31 год, и светлые волосы, выкрашенные с одной стороны в розовый цвет, делали ее похожей на девчонку-практикантку из телешоу. Я пытался убедить ее изменить цвет прически, но она настояла на своем, заявив, что не желает терять индивидуальность и присяжным придется принимать ее такой, какая она есть. Хорошо, хоть халат был не розовый.