Галльские ведьмы - Пол Андерсон

— Кто этот человек? — спросил Мартин. Центурион вернулся к действительности.

— Вы его знаете. Некто Корентин. Мы с ним познакомились в прошлом году, когда я случайно набрел на его хижину. В то время я жил в Аквилоне и мог часто приходить к нему и разговаривать. Мне кажется, он тот человек, который нужен Ису — поскольку другого у нас нет — и, надеюсь, вы согласитесь со мной.

— Корентин… Хм. — Епископ задумался. — Пожалуй, пожалуй. Старый моряк, знакомый с мореплаванием… Мне надо подумать. Понятно, что Бог готовит Корентина к какой-то высокой миссии. Тебе известно о чудесной рыбе? Тогда… — наступила тишина, нарушаемая лишь хрустом песка под ногами и пением птиц. — Я должен подумать и помолиться. Но, мне кажется… он вернется сюда. Возможно, это произойдет через несколько месяцев. Однако я должен написать об этом Максиму.

— Боюсь, Корентин откажется, — предупредил его Грациллоний. — Ему больше нравится сидеть на дровах и молить Бога даровать ему прощение. Конечно, кроме дров, у него были еще и благоухающие цветы и покой.

Мартин рассмеялся.

— Если ему приказать, он согласится. Подожди. Поговорим об этом потом. Ты солдат, и выдержишь наше гостеприимство. Если я приму решение — а я полагаю, что так оно и будет, — то передам тебе письмо, и на обратном пути ты отвезешь его Корентину.

Грациллоний сдержанно ответил:

— Я префект Рима и король Иса. — Мартин громко рассмеялся.

— Почему бы тебе заодно не стать посланником Бога?

II

Начало лета оказалось чарующе спокойным, светлым и теплым. Такая погода стояла уже несколько дней, и Квинипилис решила прогуляться с Дахут к реке.

— Я ей обещала, что при первой же возможности мы туда сходим, — сказала она, когда обеспокоенный слуга попытался ей возразить. — Ты же не хочешь, чтобы верховная жрица нарушила данное ею слово? Тем более обещание, данное ребенку. Нет, мы не собираемся плыть на королевском корабле. Так и доложи шотландцам. А теперь убирайся!

За дверью слуга усмехнулся. У старухи острый язык, а вместо сердца — кусок масла.

Маэлох спешил вернуться из рыбацкой деревни домой. Его пострадавший во время шторма «Оспрей» уже почти починили. Хотя с ним придется еще немало повозиться, но это будет приятная работа. Войдя в королевский дом, он увидел сидевших на полу женщину с ребенком, которые играли с деревянными фигурками животных, вырезанными для них королем Галлоном.

— Вот и он, дорогая, — сказала Квинипилис своей подопечной. — Теперь мы можем идти.

— Пойдем, пойдем! — пропела Дахут и вскочила на ноги. Для своих трех лет она была довольно высокая, тонкая, как прутик, подвижная, как ветер. В ореоле пышных льняных волос ее синие глаза казались огромными. — Мы поплывем на лодочке!

— Ветер попутный, принцесса, — сказал Маэлох, — я сяду на весла.

Его грубое платье, черная грива волос, борода, хриплый голос ее не испугали. Казалось, Дахут ничего не может напугать.

— Помоги мне подняться, олух, — приказала Квинипилис, обнажив в улыбке беззубый рот. Она встала, тяжело дыша.

— Моя госпожа чем-то огорчена? — спросил он.

— Конечно. Как же не огорчаться, когда чувствуешь себя такой развалиной? Что ж, пойдем.

— Моей госпоже лучше остаться дома. Если позволите, я присмотрю за принцессой. Она так похожа на мать.

— Чушь! Почему из-за каких-то болячек я должна отказывать себе в удовольствии? Принеси мою палку. Она в углу. Ты слепой или пьяный? Дай же мне руку, — разозлилась Квинипилис. — Пусть весь Ис видит, что меня сопровождает молодой сильный мужчина.

Дахут вприпрыжку сказала по извилистой улице. Встречные, по большей части слуги в ливреях, почтительно их приветствовали. Многие узнавали Маэлоха и королеву. Он был не только капитаном-рыбаком и, как большинство моряков, завсегдатаем таверн и различных увеселительных домов; он был паромщиком смерти.

— Зачем вы туда идете? — удивился он.

— Дахут просила, — объяснила Квинипилис. — Она с ума сходит по морю. Близко не подходите и быстрей возвращайтесь.

На лицо Маэлоха набежала тень. Он знал, где и как родилось это дитя. Неужели в ее душе не должен был поселиться ужас перед царством Лера? Вместо этого Лер, казалось, наоборот, ее манил.

— Когда сможет, отец ее заберет, — продолжала Квинипилис, — но у бедняги совсем нет времени. Мне кажется, ей будет приятно поплавать на лодочке.

Даже глядя на прыгающее вокруг него маленькое создание, так похожее на мать, Маэлох не мог подавить в себе тревожное предчувствие.

— Давай высадимся у рифов и немного там погуляем, — предложил он. — Вдруг мы проголодаемся.

— Я еще не совсем выжила из ума. На корабле полно провизии.

Квинипилис с трудом переводила дыхание после недолгой ходьбы.

— Хочешь послушать песенку? — спросила моряка Дахут, — она указала на улыбающуюся женщину: — Бабушка, научи меня.

Она запела высоким чистым голосом:

О, морская звезда, умоляю тебя

Рассказать мне о тайнах зеленых глубин.

— Там царствует тьма, не бывает там дня,

Лишь тюлень может жить там один.

Они направились по широкой оживленной дороге Лера, ведущей от Форума, через Нижний город к Шкиперскому рынку и триумфальной арке. За ней находилась гавань. При раннем отливе морские ворота открыли; но в тот спокойный день под городской стеной почти не было волн. Сновали шлюпы, поодаль стоял торговый корабль, другие суда стояли в доке, на каменной набережной царила суматоха. При короле Граллоне оживилась торговля.

По приказу Квинипилис их ждала хорошо снаряженная лодка. Они взошли на борт. Маэлох отдал швартовы, вставил весла в уключины и сильными движениями принялся грести. Они миновали внушающие ужас ворота. Дул бриз, и он решил поставить мачту, натянуть парус и встать у штурвала.

Тихо шелестел ветерок, в море подернутая рябью вода переливалась бриллиантовыми россыпями. Изредка по ее глади пробегала небольшая волна, словно легкий вздох какого-то огромного существа. Сегодня горы не застилал туман и волны не бились о рифы. Океан переливался миллионами оттенков синего, кроме тех островков, где покоились водоросли, плавали чайки или бакланы. Над ними во множестве кружили и изредка кричали птицы. Дахут во все глаза смотрела на них. Наконец там, где мир сливается с небом, появилась темная полоска Сена.

Неподалеку от лодки показался тюлень. Вокруг Иса этих животных всегда водилось во множестве, их оберегали. Некоторые резвились в воде, другие отдыхали на скалах. Этот же поплыл рядом с лодкой, держась от нее на расстоянии в несколько футов. Он часто поглядывал на Дахут, и она, присмиревшая, смотрела на него, молчаливая и неподвижная, но очень счастливая.