Эмигрант с Анзоры - Яна Завацкая

Вот это меня очень удивляло с самого начала. Ну то, что у нас собак используют для караульной и розыскной службы – это понятно. Но на Квирине? Здесь такая супертехника... неужели трудно было придумать какую-нибудь замену собаке? Ведь ее неудобно в звездолете таскать... и далеко не на каждой планете собака может пригодиться, а вот хлопоты с ней – всегда, это же не прибор, который можно положить в шкаф и достать, когда будет нужно.

Оказалось – нет. Придумывали всякие уловители ДНК. Неэффективно оказалось и громоздко. Ничего пока не существует, что могло бы эффективно заменить собачий нос.

Пытались, говорят, модифицированных пчел использовать, птиц – для розыска. Но с ними мороки еще больше. А собака не только может найти для спасателей пострадавшего – хоть в джунглях, хоть под слоем земли и развалин. Не только по следу найдет преступника для полиции. Она еще бросится без лишних слов на врага, посягнувшего на любимого хозяина... и еще есть у собак очень ценное свойство. Их дэггеры почему-то боятся.

И в космосе, где живой травинки не увидишь, собака как нельзя кстати. Подойдет, ткнется в колени холодным носом... Доказано, что депрессия – космическая хандра – при наличии в экипаже «младшего члена» – гораздо мягче протекает.

Конечно, собаки у эстаргов не обычные. Генетически модифицированные, раз, второе – из специальных рабочих линий. Разведением занимаются государственные питомники. У такой собаки нюх гораздо острее, сообразительность тоже. Она может взять след и недельной давности, практически уже неуловимый. Повышена способность концентрации на задании, послушания и преданности. Снижены охотничьи задатки, такая собака вообще не реагирует на всяких там кошек-голубей. Весь смысл и радость ее жизни – в служении Хозяину.

Стоит такой щенок (необученный) столько же, сколько хороший ландер. Но, конечно, для работников оплачивает это удовольствие Космическая Служба.

Спасатели в основном используют пуделей. Ну, конечно, они тут и ростом побольше, и покрепче, по строению больше охотничьих собак напоминают, чем изнеженных тонкокостных существ. А мы, ско, используем породу, выведенную на основе танской овчарки. Разница в характере. В отличие от спасательных собак, наши овчарки агрессивны, то есть способны защитить хозяина в случае чего. Очень эффективны в бою, двигаются молниеносно, стелются по земле, как тени... их обучают прыгать на руку с оружием, кусать (кости они перекусывают легко) и тут же перехватываться на вторую руку.

Ронгу уже двенадцать лет исполнилось (модифицированные собаки живут долго, до 20 лет сохраняя работоспособность). Валтэн каждую неделю гонял его на полигоне по проложенным старым следам...

Меня пришли проводить Ирна, Геррин и Мира с тремя младшими. Целая толпа – даже больше, чем у Валтэна. Наставника провожала только жена – симпатичная блондинка, наземница, виртуальный дизайнер, и младший, десятилетний сын. Мы стояли в зале ожидания Второго космопорта. Того самого, через который я прибыл на Квирин.

И мне было приятно, что все они пришли. Я был не один... у меня здесь, на Квирине оставались... родственники. Ну да, что-то вроде... кто-то меня будет ждать. Я неловко топтался среди моих родственников. Сбылась моя мечта, и как быстро... и года не прошло, а я уже снова улетаю с Квирина. В полном облачении ско, на поясе – новенький лучевик, электрохлыст, силовые наручники. Дети норовили потрогать бикр и оружие. Геррин давал какие-то наставления по поводу бытовых мелочей в космосе. Ну да, они-то все через это прошли. Наконец Валтэн крикнул мне через головы повелительно.

– Ланс, пора!

Я пожал протянутые мне руки, потрепал детей по головам и пошел вслед за Валтэном.

Мы пересекли карантинную зону. Нас пропустили свободно – ско идут на дежурство, что уж тут может быть... Ронг без всякого поводка бежал за нами, в особой манере полицейских собак – опустив голову и почти уткнув нос в ногу хозяина. Пес первым вскочил в пузатый бусик, который тронулся с места, едва дождавшись нас. Мы ехали стоя, медленно, вглядываясь в крылатые силуэты кораблей на сером, блеклом покрытии космодрома.

Бусик подкатил к нашей «Крете». Последние две недели я бывал на борту частенько и уже хорошо знал корабль. Обычный малый патрульник, похожий на тот, на котором я прибыл сюда. Ну конечно, как сконовский корабль, «Крета» имела свои особенности: кроме стандартной луч-пушки над фюзеляжем, еще четыре ствола под крыльями, гравиударная установка, щиты... Я еще толком не умел всем этим пользоваться. Что там, я и пилотировать-то еще не умел.

По идее, нельзя было нам лететь вдвоем. Какая от меня помощь, если что... Прежний напарник Валтэна погиб. В прошлый раз. Я только недавно узнал об этом. Сейчас свободных людей не было, или Валтэну они не подходили. Найти напарника – вообще не такое простое дело. С учеником легче, его ты в любом случае через три-четыре года спихнешь. И потом, ученик тебе во всем подчинен. А вот напарник... это друг. И с ним неудобно будет просто так расстаться, если что-то не понравится.

Вот так и получилось, что в первый свой патруль я отправился с Валтэном один. В каком-то смысле даже и лучше: мне волей-неволей придется выполнять многие функции напарника, и я большему смогу научиться.

Мы сразу поднялись в Пост. Валтэн пристегнул собаку к специальной лежанке. Я сел в кресло копилота. Пульт засветился передо мной. Валтэн включил связь.

– Квирин-2, я Крета, как слышно?

– Хорошо слышно, – отозвался диспетчер, – Крета, ваш вылет через десять минут. Как поняли?

– Поняли, вылет через десять минут, Крета, – сказал Валтэн. Повернулся ко мне, – сейчас начнем контроль систем.

Контроль проводил сам Валтэн, время от времени дидактически спрашивая меня: а что сейчас? Сколько должен показать красный сектор? Все стрелки дрожали у верхних делений. Наконец диспетчер скомандовал нам отсчет. Контрольные стрелки метнулись к нулям, начался разогрев двигателя, корпус мелко завибрировал. Я стиснул зубы, чтобы подавить волнение... вот сейчас... впервые... сейчас. По-настоящему! Я эстарг. Я работаю. Основное сплетение в брюхе корабля заработало, вспыхнули все желтые сектора вдоль пульта. Отсчет закончился. Мы откинулись в креслах – корабль выводили на орбиту с земли, с помощью нашего циллоса. Нам и делать-то было нечего.

Я почти не почувствовал подъема... наверное, 2 же, не больше. Зачем это нас на перегрузки гоняют... хотя планеты бывают разные, не всегда гравикомпенсатор срабатывает.

Минут через тридцать мы поднялись, и Валтэн начал работать. Вблизи Квирина летать, между прочим, исключительно трудно. Если ты здесь научился, то и в других районах справишься. Хотя единственная трудность здесь – огромное количество снующих туда-сюда кораблей. И заметьте, никаких диспетчеров, все самим приходится... Примерно через час мы пробились сквозь эту толпу и встали на ровный, прямой курс к основному подпространственному выходу Квирин-один.

– Ну все, – Валтэн повернулся ко мне, – Поздравляю, Ланс! Мы вылетели.

Говорят, летать скучно. Тоскливо, говорят, в патруле. Когда ничего не происходит, конечно.

Но я бы не сказал... может, это первый раз так? Да, наверное. Ведь все, абсолютно все для меня было новым. Как принято, мы с Валтэном дежурили по восемь часов в Посту, сменяясь по очереди. Время использовали квиринское. То есть, к примеру, в условных шесть утра я сменял Валтэна. До двух часов дня изучал теорию, сидя на Посту, потом развлекался – смотрел фильмы, читал. Около двух мы вдвоем прямо в Посту обедали, потом я шел к себе. Занимался физкультурой на тренажере, который у нас был установлен внизу, в одной из камер (на нашем корабле оборудованы три приличные тюремные камеры на всякий случай). Потом до десяти вечера я был предоставлен самому себе. В десять снова сменял Валтэна, и теперь уже всю ночь спал на Посту, откинув кресло – оно очень удобное. На следующий день наоборот я дежурил только восемь часов.

Частенько в свободное время я тоже сидел с Валтэном, или он приходил ко мне. Во-первых, он со мной занимался – мы немного тренировались в пилотировании, во всяких маневрах. Ведь по большому счету, я не должен был и один оставаться на Посту, я не пилот и в случае чего не смогу правильно отреагировать. Но мы на эти инструкции смотрели сквозь пальцы, а в случае чего я мог просто быстро вызвать Валтэна в Пост.

Во-вторых, мы просто разговаривали или смотрели вместе какой-нибудь фильм. Валтэн ни на каких инструментах не играл – то есть он сдавал в свое время солнечный орган, но это слишком громоздкий инструмент. И вообще музыку он не очень любил. Но как у каждого уважающего себя эстарга, у Валтэна было хобби – он собирал коллекцию минералов и из них составлял очень красивые каменные картины. Вообще увлекался минералогией. Но на борт он коллекцию не брал, только показывал мне снимки своих шедевров.