Кровь, пот и чашка чая. Реальные истории из машины скорой помощи - Рейнолдс Том

Меняю звук сирены, он становится более пронзительным и частым. Мой взгляд по-прежнему расфокусирован. Потенциальные угрозы: женщина с коляской готовится переходить дорогу, автобус впереди отъезжает от остановки, машина собирается повернуть на светофоре направо, велосипедист… мне кажется, или он перестраивается в мой ряд?

Снова ногу на тормоз, но все в порядке: женщина стоит на тротуаре (вот умница!), автобус меня пропускает (спасибо, друг!), машина сдвигается в сторону, уступая мне (хороший мальчик), велосипедист выправляет руль (ну супер!).

Миную перекресток; движение дальше более оживленное, и приходится пробиваться через поток. У меня есть выбор: съехать на автобусную полосу – там свободно, но туда может внезапно выскочить пешеход. Выбираю второй вариант: ехать посередине дороги, вынуждая тех, кто движется со мной в одну сторону, смещаться на автобусную полосу, а тех, кто едет навстречу, отворачивать, уступая мне.

Так и слышу Оби-Вана Кеноби, шепчущего мне в ухо: «Используй силу!»

Даю себе волю, стараясь привлекать как можно больше внимания: мигалки, сирены, желтые и зеленые огни фар: пусть все меня видят! Кто-то не хочет мне уступать, я его заставляю. Встречный поток отворачивает, видя, что я еду по разделительной полосе. Однако кто-то решает поморгать мне фарами, вроде как он «не понял», кто я такой. Ну да, конечно, я же выехал на его сторону дороги!

Выкрикиваю ругательства, он не слышит, но мне становится легче. Из-за него пришлось притормозить. Он съезжает в сторону, у него нет выбора, точнее, я не даю ему выбора.

Продолжаю ехать, набирая скорость по мере того, как машин становится меньше. Постоянно слежу за тем, чтобы какой-нибудь безмозглый пешеход не выскочил передо мной. Не будь люди такими идиотами, я мог бы ездить гораздо быстрее.

Теперь проблемный участок. Поворачиваю на Хай-стрит; движение плотное, пешеходы повсюду переходят дорогу. Здесь едва хватает места, чтобы разъехались две машины, не говоря уже о том, чтобы двигаться по разделительной полосе, которая сейчас мне так нужна.

Меняю сигнал сирены, потом еще раз и еще… Звук странный, зато он привлекает внимание. Машины передо мной медленно расступаются, автобус держится на расстоянии. Кто-то решает перебежать улицу (вроде как я еще далеко), но это ошибка, и приходится жать на тормоза. К счастью, я ехал не слишком быстро. Снова изрыгаю проклятия и давлю на газ. О какой скорости может идти речь, когда приходится протискиваться между другими машинами?!

Не смотреть на машины, иначе заденешь кого-нибудь, говорю я себе. Концентрируюсь на промежутках между ними, очень маленьких и узких. На инстинктивном уровне чувствую, в какие смогу пролезть, а где надо притормозить, сигналя и мигая, пока мне не уступят дорогу.

Я что, уже приехал? Вот поворот на нужную мне улицу: она односторонняя, путь свободен. И снова из-за припаркованных машин по ней трудно проехать даже в один ряд.

Считаю номера домов: мне нужен дом 112. Нечетные слева, четные справа…

…288… Давлю на газ, потом на тормоз, впереди «лежачий полицейский».

Опять, опять, опять. Будь проклят тот умник, который решил, что «лежачие полицейские» на каждом шагу – это хорошая идея…

…186… опять двадцать пять… молюсь, чтобы ребятишки не выскочили между припаркованных автомобилей…

…172, 162, 128…

Притормаживаю. Пытаюсь разглядеть номера, но некоторые слишком маленькие, а кое-где их вообще нет; одновременно стараюсь не задеть машины у тротуара…

…112…

Дверь распахнута.

Останавливаюсь. Припарковаться негде, я перегораживаю дорогу, но тут ничего не поделаешь.

Хватаю свой чемодан и забегаю в дом.

– Где она? – спрашиваю от дверей.

Глазами окидываю помещение, не лежит ли кто-нибудь на полу?

– Это я, – следует ответ.

С облегчением выдыхаю.

– У меня всю прошлую неделю был кашель и до сих пор никак не проходит, – сообщает мне пациентка.

Еще один вполне обычный вызов.

Я описал здесь не какой-то конкретный вызов – это, скорее, собирательный образ…

Ночь длинных ножей (ну, вы меня поняли…)

За неделю я написал целую серию постов про нападения с ножом. Это один из них.

Я спокойно хожу даже по самым опасным улицам Лондона в одиночку, не боясь, что на меня нападут, потому что знаю – нападения происходят преимущественно между знакомыми, а случайные бывают гораздо реже, чем все считают.

Было примерно три часа ночи, у нас выдалась тяжелая смена, и тут диспетчерская спросила, смогу ли я выехать на «оранжевый» вызов, у них нет свободной скорой, чтобы туда послать. Вообще, я езжу только на самые срочные, «красные», звонки, но, если честно, не стану возражать, если меня отправят к обаятельной пожилой леди, оцарапавшей себе колено, а тут и вызов был довольно интересным.

Мне хватило минуты, чтобы добраться до офиса таксопарка, находившегося в 300 метрах от нашей станции; его окружали полицейские автомобили. Полицейские не казались особо встревоженными, и я понял, что мои пациенты вряд ли серьезно пострадали.

И вот что я узнал…

В час ночи пациенту 1 позвонил друг, менеджер таксопарка. Тот захватил своего приятеля, пациента 2 (который пару месяцев назад переехал из Пакистана), и они вдвоем явились в офис. Там их встретили менеджер и еще четверо человек. На гостей наставили пистолет и пригрозили ножом. Потом их связали и отняли мобильные телефоны и 400 фунтов, оказавшихся при себе у одного из мужчин. Повреждения были минимальные: они немедленно сбежали и обратились за помощью.

Я быстро осмотрел обоих пациентов, и хотя они выглядели немного встрепанными, травмы у обоих оказались незначительными. Пока они давали показания, явился полицейский сержант.

(По крайней мере, я решил, что это сержант, потому что у него на рукаве были какие-то полоски.)

Он тут же озвучил наши подозрения, мол, что-то тут не сходится. С какой стати ехать в офис таксопарка поболтать с приятелем в час ночи? Зачем брать с собой 400 фунтов? Почему «пострадавшие» уходят от прямых вопросов? С чего бы вдруг четверым приятелям нападать на своих знакомых?

Сержант держался вежливо, но твердо, хотя пациенты всячески увиливали от ответов. Особенно меня впечатлило, когда он потребовал, чтобы те не переговаривались на родном языке, когда им задают вопрос. Это был мужественный человек, делающий свое дело, не боясь прослыть расистом.

Я оставил своих пациентов с полицией; с их ранениями вполне мог справиться медик в участке, да и полицейским явно требовалось побеседовать с пострадавшими с глазу на глаз.

Пусть эти люди и притворялись жертвами, скорее всего, нападение не было случайным в прямом смысле этого слова, хотя к пистолетам и ножам в последнее время прибегают все чаще и чаще. Ночь длинных ножей II

Новый вызов: «мужчина, ножевое ранение на улице, полиция на месте». К счастью, я находился поблизости и добрался за каких-то 3 минуты. Прямо на тротуаре лежал молодой человек, и из раны у него в животе текла кровь.

Что, как вы думаете, случилось?

Оказывается, он выбежал из магазина и бросился к сотруднику дорожной инспекции, который выписывал ему штраф за неправильную парковку, но по дороге столкнулся с каким-то пешеходом, а тот выхватил нож и пырнул его в живот.

Приехали полицейские и наложили ему повязку, но она уже вся промокла от крови. Я осмотрел рану, чтобы убедиться, что она не проникающая, а убедившись, отменил уже вызванный медицинский вертолет.

Кровь продолжала течь, поэтому большую часть времени я провел на коленях, прижимая тампоны к животу пациента. Наконец, кровотечение прекратилось, и у меня осталась еще куча времени, чтобы оказать первую помощь, пока скорая помощь добиралась к нам из Дагенема.

…До ее приезда прошло 40 минут – не по их вине, да я этого и ожидал, потому что мы в тот день были перегружены и людей не хватало.