Философский капкан - КорольОдуванов

— А что было с вами? — спросил Гарри.

— Я благополучно добралась назад, — сказала Гермиона, — привела Рона в чувство — это заняло довольно много времени — и мы помчались в совятню, чтобы послать за Дамблдором, но тут наткнулись на него самого в вестибюле — он уже все знал — он только спросил: «Гарри пошел за ним, да?» и скорей побежал на третий этаж.

— Как ты считаешь, он знал, что ты поступишь так, как поступил? — спросил Рон. — И поэтому послал тебе плащ–невидимку и все прочее?

— Ну, знаешь, — взорвалась Гермиона, — если он знал — я хочу сказать — это ужасно — ты же мог погибнуть.

— Нет, это не ужасно, — задумчиво протянул Гарри. — Он странный человек, этот Дамблдор. Мне кажется, он хотел дать мне шанс. По–моему, он более или менее в курсе всего, что здесь происходит, понимаете? Видимо, он догадывался о том, что мы затеваем, но, вместо того, чтобы останавливать, решил нас кое–чему научить и пришел на помощь в нужный момент. Не думаю, чтобы это было случайностью — то, что он позволил мне узнать, как действует зеркало. Кажется, он считал, что я вправе встретиться с Волдемортом лицом к лицу, если смогу… Кто знает…

— Ну точно, никаких винтиков, — гордо произнес Рон. — Слушай, надо, чтобы ты завтра пришел на пир в честь окончания учебного года. Конечно, кубок выиграли слизеринцы, у них больше всего баллов — тебя ведь не было на последнем матче, и Райвенкло нас размазал — но зато можно будет поесть вкусностей.

В этот момент ворвалась мадам Помфри.

— Вы уже пятнадцать минут просидели, все, уходите, УХОДИТЕ! — решительно заявила она.

Гарри как следует выспался и наутро чувствовал себя почти нормально.

— Я хочу пойти на праздник, — сказал он мадам Помфри, когда та поправляла на столике многочисленные конфетные коробки. — Можно?

— Профессор Дамблдор считает, что тебе нужно разрешить, — ответила она с поджатыми губами, как будто удерживая про себя мнение, что профессор Дамблдор не отдает себе отчета, насколько опасны могут быть праздники. — Кроме того, к тебе кое–кто пришел.

— Здорово, — обрадовался Гарри. — А кто?

Одновременно с его словами в дверь бочком протиснулся Хагрид. Как всегда в помещении, он выглядел непозволительно крупным. Он сел рядом с Гарри, взглянул на него и разразился рыданиями.

— Это — все — моя — чертова — вина! — всхлипывал он, закрывшись ладонями. — Сам рассказал этому гаду, как обойти Пушка! Сам! Единственное, чего он не знал — а я возьми да и расскажи! Ты ж мог помереть! За драконово яйцо! Больше ни в жисть ни рюмки! Меня надо изгнать в Маггляндию!

— Хагрид! — воскликнул Гарри, в шоке от того, как сотрясается привратник от горя и раскаяния, и огромные слезы стекают в бороду. — Хагрид, он все равно бы узнал, это же Волдеморт, он бы выяснил, даже если бы ты не сказал.

— Ты мог помереть! — рыдал Хагрид. — И не говори имя…

— ВОЛДЕМОРТ! — выкрикнул Гарри, и Хагрид пришел в такой ужас, что перестал завывать. — Я с ним знаком и могу себе позволить называть его по имени. Пожалуйста, успокойся, Хагрид, мы спасли камень, его больше нет, и Волдеморт не сможет украсть его. Съешь шоколадную лягушку, у меня их куча…

Хагрид утер нос ладонью и сказал: «Кстати, вспомнил. У меня тут подарочек.»

— Не сэндвич с козлятиной, надеюсь? — встревожился Гарри, и Хагрид наконец издал слабый смешок.

— Не-а. Дамблдор дал мне выходной на вчера, чтоб я это доделал. Вместо того, чтоб уволить — ну, неважно — вот.

Он протянул книжку в красивом кожаном переплете. Гарри с интересом открыл ее. Внутри оказались волшебные фотографии. С каждой страницы улыбались и посылали воздушные поцелуи его мама и папа.

— Разослал сов ко всем школьным приятелям твоих предков, просил фотки, какие у кого есть… У тебя–то ж вообще ни одной… нравится?

Гарри не смог ответить, но Хагрид не обиделся.

Гарри спустился вниз на праздник последним. Его задержала мадам Помфри. Она суетилась и все хотела «последний раз» проверить, в порядке ли ее пациент, поэтому Большой Зал к моменту его прихода был уже полон. Зал был оформлен в зеленых и серебряных тонах — цвета Слизерина — в ознаменование того, что Слизерин седьмой год подряд выигрывает кубок школы. Стену за Высоким столом покрывал огромный флаг с изображением слизеринской змеи.

Когда Гарри вошел, все замолчали на мгновение, а потом одновременно громко заговорили. Он проскользнул между Роном и Гермионой за гриффиндорский стол и попытался не обращать внимания на то, что все кругом встали, чтобы посмотреть на него.

К счастью, через пару минут прибыл Дамблдор. Гул голосов замер.

— Вот и еще один год прошел! — радостно начал Дамблдор. — А вам, прежде чем вонзить зубы в восхитительные лакомства, придется послушать старика, его глупую болтовню. Что это был за год! Надеюсь, ваши головы за это время потяжелели от всяких интересных познаний… У вас впереди целое лето, чтобы все их основательно повытрясти…

Сейчас, насколько я понимаю, все ждут вручения школьного кубка. Баллы распределились следующим образом: на четвертом месте Гриффиндор, триста двенадцать баллов; на третьем Хаффлпафф, триста пятьдесят два; Райвенкло набрал четыреста двадцать шесть и Слизерин — четыреста семьдесят два балла.

От слизеринского стола раздался шквал аплодисментов и приветственных криков. Гарри увидел, как Драко Малфой лупит серебряным бокалом по столу. Это было отвратительное зрелище. «А ещё аристократ» — подумал он.

— Отлично, отлично, Слизерин, — похвалил Дамблдор. — Однако, нам необходимо принять во внимание последние события.

Зал замер. Улыбки на лицах слизеринцев приувяли. Гарри насторожился и внимательно смотрел на директора не замечая что некоторые ученики глядят на него.

— Кхем, — сказал Дамблдор. — У меня есть некоторое количество баллов, которые следует раздать заслужившим их лицам. Дайте подумать. Так… Прежде всего — мистеру Рональду Уизли…

Рон побагровел и стал похож на перезагоравшую на пляже редиску.

— …за лучший за многие годы шахматный матч, проведенный в стенах этой школы, я начисляю Гриффиндору пятьдесят баллов.

От стола гриффиндорцев к зачарованному потолку понеслись такие крики, что даже звезды задрожали. Слышно было, как Перси сообщает сидящим рядом старостам: «Это мой брат, знаете! Младший брат! Прошел по шахматной доске МаккГонагал!»

Наконец волнение улеглось.

— Во–вторых — мисс Гермионе Грейнджер… за победу холодной логики над жарким пламенем я начисляю Гриффиндору еще пятьдесят баллов.

Гермиона спрятала лицо в ладонях; Гарри сильно подозревал, что она расплакалась. Гриффиндорцы чуть не вышли из себя — они поднялись на сто баллов.

— В-третьих… мистеру Гарри Поттеру, — продолжил Дамблдор. Наступила мертвая тишина. — За его хладнокровие и выдающуюся храбрость я начисляю Гриффиндору шестьдесят баллов.

Овация была оглушительной. Те, кто в процессе надрывного визга был еще и способен считать, уже поняли, что у Гриффиндора теперь четыреста семьдесят два балла — ровно столько же, сколько у Слизерина. Они разделят кубок — вот если бы Дамблдор дал Гарри хоть на одно очко больше.

Дамблдор поднял руку. В зале постепенно воцарилась тишина.

— Есть разные виды храбрости, — сказал Дамблдор с улыбкой. — Нужно быть очень отважным, чтобы встать на борьбу с врагами, но не меньше силы требуется на то, чтобы решиться на борьбу с друзьями. Таким образом, я награждаю десятью баллами мистера Невилла Лонгботтома.

Кто–то, кто находился бы в этот момент за пределами Большого Зала, вполне мог бы подумать, что там произошел взрыв, настолько велики были приветствия, раздавшиеся от стола Гриффиндора. Рон и Гермиона вскочили, крича и ликуя вместе со всеми, а Невилл, белый от шока, исчез под грудой ребят, бросившихся его обнимать. Он ни разу еще не приносил своему колледжу ни одного балла. Гарри улыбнулся глядя на это. Он был искренне рад за младшего родственника. Гриффиндорцы все еще вопили от восторга, а Симус ткнул Рона под ребра и показал на Малфоя, который не мог бы выглядеть более ошеломленным, даже если бы на него наложили Petrificus Totalus. Гарри проследив за направлением взгляда позволил себе тонко улыбнуться. Хотя в целом полученная ситуация ему далеко не нравилась. Гарри лишь покачал головой разачарованно вздохнув. Этот жест заметило всего несколько наблюдательных человек и сделало выводы.

— Что означает, — выкрикнул Дамблдор, перекрывая невообразимый гвалт — и Хаффлпафф, и Райвенкло торжествовали падение Слизерина, — что нам нужно слегка поменять декорации.

Он хлопнул в ладоши. В одно мгновение зеленое сменилось пурпурным, серебряное — золотым; огромная слизеринская змея исчезла, а ее место занял могучий гриффиндорский лев. Снейп с неестественной, натянутой улыбкой пожимал руку профессору МаккГонагал. Он поймал взгляд Гарри, и мальчик сразу же понял, что чувства Снейпа к нему не изменились ни на йоту. Казалось, жизнь в школе стремительно возвращается в прежнее русло, и можно было надеяться, что в следующем году все пойдет нормально — настолько нормально, насколько это возможно в Хогвартсе.