Особый район - Юрий Козловский

…Шкуру и череп саблезубого выставили в вестибюле поселкового клуба, и первые два дня там было не протолкнуться от множества любопытных. Каждый старался пощупать шкуру, а то и отщипнуть клочок шерсти на сувенир, и Незванов был вынужден поставить около экспонатов уборщицу бабу Дусю, которая поняла задачу правильно и принялась энергично гонять любителей сувениров. А у поселковой детворы, для которой на время летних каникул был организован при школе лагерь, по причине отсутствия пионерской или какой-нибудь другой организации стыдливо названный «оздоровительным», появилось новое развлечение. Вооружившись палками, они носились по поселку и с криками «пиф-паф» охотились на саблезубых тигров, в роли которых выступали кошки и собаки.

На следующий день после возвращения с заставы Бестужев продолжил обкатку летательного аппарата. Первый полет прошел вполне удачно, но оставались неясными такие параметры, как скорость мотодельтаплана, дальность полета, потребление топлива и многое другое, что можно было выяснить только во время очередных испытаний. С раннего утра и почти до обеда — самое безветренное время суток — Артем то нарезал круги над поселком, заставляя его жителей задирать головы к небу, то летал вдоль реки. Один раз он попытался взять штурмом невидимую границу, направив машину вверх по реке. И ровным счетом ничего не понял. В какой-то момент что-то мелькнуло у него перед глазами, будто в кинопленке поменялся кадр, и он увидел впереди то, что мгновение назад было у него за спиной. Повторять попытку он не стал.

Два дня полетов показали, что даже с пассажиром (в роли которого без колебаний выступил Стас Сикорский) аппарат с одной заправкой горючим способен достичь любого уголка закрытого района и вернуться обратно. Правда, площадок, пригодных для взлета и посадки, было пока всего две — на Красноармейце и Тоболяхе, но Бестужев рассчитывал, что в крайнем случае машину можно аварийно посадить на любом из прибрежных лугов.

Оценив безопасность полетов на «удовлетворительно», Артем доложил директору, что готов приступить к детальной разведке местности. Незванов дал добро, но заявил, что первый рабочий рейс машина совершит на Тоболях и пассажиром будет он сам. Ему нужно было утрясти кое-какие вопросы с Атласовым, так почему бы не воспользоваться скоростным транспортом?

Это по реке, следуя всем ее изгибам, до Тоболяха было семьдесят километров. А по воздуху, спрямляя путь и облетая только самые высокие сопки, оказалось значительно ближе, и «красный самолет» произвел посадку на сельском аэродроме через полчаса после взлета с Красноармейца. Артему пришлось проделать два круга над селом, пока пастухи отгоняли забредших на взлетное поле коров. Еще издали услышав треск мотора и увидев в небе что-то красное и непонятное, посмотреть на это чудо сбежалось все население Тоболяха. Даже сам Илья Григорьевич Атласов прикатил на единственной в селе «Ниве» и, стараясь сохранять невозмутимость, важно подошел к спрыгнувшему на землю Незванову. Вокруг них тут же засуетились несколько молодых парней во главе с Володей Атласовым, оттесняя в сторону шумно выражающих свой восторг людей, которые старались протиснуться поближе и потрогать руками кумачовую ткань крыла. На этот раз «гвардейцы» были без оружия. На заднем плане Иван Петрович заметил Романа Пройдисвита, который старательно прятался от него в толпе, но равнодушно отвернулся, решив не обращать на него внимания. По большому счету, ему было попросту плевать на перебежчика.

— Пусть ваши ребятишки постерегут машину, — сказал он, поздоровавшись с Атласовым. — Чтобы коровы не забодали или не свинтил кто что-нибудь важное.

— Не волнуйтесь, Иван Петрович, никто ничего не тронет, — ответил тот и сделал знак сыну. — Садитесь в машину, поедем в правление. Пока мы решим наши вопросы, для нас приготовят обед.

— Хорошо, — согласился Незванов, — только одну минутку…

Он заметил стоящую неподалеку племянницу Егора Афанасьевича и подошел к ней.

— Ну, здравствуй, Аня Кривошапкина! — сказал он, подхватив ее под руку и отводя в сторону от толпы. — Рассказывай, как там дядя Егор?

— Дома он, — ответила девушка. Подойдя к ней, Незванов привлек к Ане взгляды всех односельчан, смутив ее до пунцового цвета щек. — Так-то он ничего, только выходит редко, ноги у него болят.

— Ты сейчас к нему не зайдешь? — спросил Иван Петрович.

— Зайду, если надо, — послушно кивнула девушка. — А что передать?

— Скажи, что я вечером у него буду. И вот это ему отнеси, — Незванов протянул Ане объемистую сумку, но тут же поправился: — Впрочем, что это ты сама будешь таскать? Вот тебе провожатый! — он показал на Бестужева. — Ты уж займи нашего капитана, пока мы с Ильей Григорьевичем будем скучными делами заниматься. Договорились?

— Хорошо, — согласилась Аня. — Только вы постарайтесь недолго…

— А это уж как получится. Или кавалер не по вкусу? — улыбнулся Иван Петрович и повернулся к Бестужеву. — Как, капитан, не сробеешь? Поможешь красивой девушке?

Все это время Артем, не отрываясь, смотрел на Аню. В прошлый свой приезд на Тоболях, полгода назад, он почти не обратил на нее внимания, в памяти осталась только стройная фигурка, тонкие черты не слишком типичного для местного населения лица и то, что она окончила университет и работает учительницей. А вот теперь, хорошо рассмотрев девушку, удивился — как он тогда не обратил на нее должного внимания? Надо сказать, посмотреть было на что. Откровенно говоря, Артем, городской житель, не обделенный после увольнения из армии женским вниманием, никак не ожидал встретить в глухом якутском селе, все население которого насчитывало хорошо если полтысячи человек, такую, может быть, не красавицу — он затруднялся найти слово, характеризующее внешность девушки, — но очень примечательную личность. Красавица в современном понимании, вдолбленном телевидением в сознание людей, — это особа женского пола с ногами от ушей и безукоризненно правильными, чуть ли не выведенными по лекалу чертами лица. А еще обязательны пухлые капризные губки и пустые глаза, в которых светится единственная мысль — возьми меня, если хватит денег!

А тут перед Бестужевым стояла девушка, сравнивать которую с набившими оскомину пустоголовыми «телками» казалось кощунством. По случаю теплого дня она была одета в короткое платье из легкой ткани, открывающее еще не загорелые, чуть угловатые плечи. А ноги… Нет, с такими ногами не ходят по подиуму. По подиуму ходят на тонких подламывающихся ходулях. А эти ноги хотелось просто целовать… И лицо, необычайно выразительное даже без малейшего следа косметики…

— Эй, капитан! — услышал он голос Незванова. — Ты что, оглох? Или язык отнялся? Девушка ведь ждет!

— Да, конечно… — опомнился Артем и подхватил сумку. — Пойдем!

Принимая сумку у Ани, он коснулся ее руки, и между ними будто проскочил электрический разряд. Бестужеву захотелось продлить касание, но девушка тоже что-то почувствовала, быстро отняла руку и отвернулась, избегая смотреть на него.

Незванов, перегнувшись пополам, влез на заднее сиденье «Нивы» — при его росте это было не так-то просто. Водитель, молодой якут, нажал на педаль газа так, что колеса пробуксовали по гравию взлетной полосы, и машина помчалась к конторе совхоза, до которой и было-то меньше километра. Но народ не спешил расходиться от удивительного красного самолета, и Артем с сомнением посмотрел на мальчишек, с гордым видом окруживших летающую машину.

— Не переживайте, — заметив его взгляд, сказал Володя Атласов. — Все будет в порядке. У меня ребята ответственные.

— Если поднимется сильный ветер, найди меня, — попросил его Бестужев и, повернувшись к Ане, сказал: — Ну что, идем?

Отойдя от дельтаплана, он почувствовал на себе чей-то злобный взгляд. Обернувшись, увидел, что взгляд принадлежит молодому якуту, одетому в фирменный джинсовый костюм, и догадался, что это и есть Роман Пройдисвит, про которого ему рассказывал Стас Сикорский. Вот только что этот парень имеет против него, судя по неприязненному взгляду? Артем заглянул ему в глаза. Заметив это, Пройдисвит отвернулся и, пятясь, постарался смешаться с толпой.

Летом Тоболях выглядел совсем не так, как зимой, но дом Егора Афанасьевича Артем узнал сразу. Аня без стука открыла незапертую дверь, и они, пройдя через сени, вошли в большую светлую комнату.

— Дядя Егор! — позвала девушка. — Дядя Егор, ты дома?

Ей никто не ответил. Аня прошлась по всем комнатам, но старика нигде не оказалось.

— Подождите меня здесь, я к соседям сбегаю, — попросила Аня и, не дожидаясь согласия, выбежала из дома.

Артем с любопытством огляделся по сторонам. Одну стену занимали два больших окна, другая, слева от нее, была увешана поблекшими старыми фотографиями в рамках. Были здесь и снимки самого Егора Афанасьевича Кривошапкина, где совсем еще молодого, где постарше. Рядом висела фотография чем-то похожего на него якута в военной форме старого образца, времен Отечественной войны, с погонами старшины и несколькими орденами, среди которых угадывались два ордена Славы. А выше красовался портрет еще одного якута в заправленных в сапоги шароварах с широкими казачьими лампасами, лихо заломленной фуражке и погонами с двумя маленькими звездочками. Правой рукой он опирался на оголенную шашку, а левой обнимал за плечо симпатичную миниатюрную якутку. На груди его висели два Георгиевских креста.