Вида своего спаситель (СИ) - Сугралинов Данияр

— Бабкины сказки, — ответил я, пожав плечами. На Земле о вселенском инфополе говорили в том же контексте, что и об астрологии, гадании и посмертной жизни.

— Кому как, — улыбнулся Ханг. — Короче говоря, то, что ты называешь случайностью, вполне могло быть давно и заранее запущенным течением событий, которые привели к тому, что юный Картер Райли пошел в миротворцы, уволился оттуда и стал наемником, чтобы оказаться вида своего первым.

— Запущенным кем?

— А вот этого сказать не могу.

— Не знаешь?

— Знает, но не скажет, — вмешалась Женевьева Корде. — Даже мне за двадцать лет совместной работы не сказал, откуда он берет свои озарения. Но я бы, Картер, прислушалась к его словам — Ханг обычно не ошибается. Планы у этой вселенной на тебя, судя по развитию событий, масштабные, и изгнание с Сидуса — промежуточный этап, а не конец истории.

Она протянула мне руку, но когда я пожал ее, притянула к себе и обняла:

— Помни, ты не один. А от тебя зависит не только человечество, но и судьба галактики. И не давай спуску бывшему дракону, — прошептала Женевьева, чмокнув меня в щеку. — Не давай слабины и держи нос по ветру. Шан Юн воспользуется любой твоей слабостью, чтобы вернуть прежний статус. Причем действовать будет исподтишка, чтобы не обвинили в покушении на настоящего дракона Триады.

Ханг тоже обнял, похлопал по спине:

— Удачи в ваших приключениях, капитан. Жаль, что не могу полететь с вами.

Оба развернулись и направились к «Рапире», которую Оран’Джахат вернул Хангу. Я смотрел им вслед с долей гордости за людей, потому что пара напомнила мне двух богов, сошедших с Олимпа: могучие, высокие, широкоплечие, с прямыми спинами. Пройдя метров пять, Женевьева взяла Ханга под руку.

— Картер, твою мать! — Из корабля, издававшего легкий гул запущенных двигателей, появилась Лекса, помахала мне рукой. — Гипер запущен на просчет, нам нужно быть на точке старта через минуту!

И я рванул внутрь.

Убама, управлявший рейдером, тоже рванул, и в шлюзовой камере мне пришлось вцепиться в поручни, чтобы не упасть. А когда я, преодолевая инерцию, добрался до кают-компании, мы ушли в гиперпрыжок. Хорошо, хоть успел занять свое кресло по соседству с Лексой и активировать страховочные ограничители, а то бы могло помотать.

— Хорошее судно, — прошипел Кема откуда-то с потолка, когда мы вышли из гипера. — Стабилизация при гиперпрыжках на эталонно высоком уровне.

Я и сам заметил, что перенес гипер намного лучше, чем раньше, хотя по Йозефу, Шану Юну, Жу Инчи, Крисси и Хуану было не сказать, что прыжок прошел легко: они позеленели и едва сдерживали тошноту. Все обливались потом и выглядели как люди, пересидевшие в сауне.

— Держи, босс. — Рядом оказался Оран’Джахат с банкой кока-колы. — Хомо Ханг просил вам передать. В грузовом отсеке еще несколько ящиков. Я попробовал и был приятно удивлен — не знал, что вы, хомо, увлекаетесь фосфорной кислотой. Концентрация, конечно, минимальна, но все же…

— Ханг ее не для личного употребления выдал, а для обмена на Базаре, — простонала Лекса из своего кресла. Ей гипер дался сложнее, чем мне, хотя и не так болезненно, как остальным людям. — Оран, не переводи продукт!

— Тьфу… — выдал тот облачко изумрудного пара. — Да я тебе такого напитка сколько хочешь синтезирую.

— Тут дело не в составе, а в том, что это оригинальная кока-кола с Земли… — начала заводиться Лекса, отцепляя ограничители и поднимаясь с кресла. — Но тебе с твоим мозгом рептилии, конечно…

Ее пылкую речь оборвал скрипучий голос, разнесшийся по всему отсеку:

— Внимание, говорит рехегуа Убама. Уведомление: мы встали на орбиту Агони. Запрос: куда садимся, капитан?

Ответ вроде был очевидным: рапторианская колония со складами нултиллиума и ксеноэтера. Но вдруг охранные роботы нас атакуют? Или спиннер-матриарх, оставшийся на планете и впавший в спячку, пробудился и как-то умудрился снова наплодить потомство? Тогда это будет небезопасно. И корабль нам не поможет: стены — не преграда для внепространственных спиннеров.

— Я спущусь сам, остальным там находиться небезопасно, — подумав, ответил я. — Во-первых, охранная система колонии может принять нас за чужаков и атаковать, а во-вторых…

Договорить мне не дали Кема с Тианом, которые прошипели синхронно что-то возмущенное, настаивая на том, что не отпустят меня одного. Объяснять им что-то, спорить, да и вообще вдаваться в подробности было бесполезно, хитамы скорее умрут, чем отпустят, так что пришлось приоткрыть карты.

Оба хитама тут же завалились и замерли в параличе — Алиса по моей команде метнулась и отключила обоим центральную нервную систему. На пару секунд, но этого хватило.

— Простите за эту маленькую демонстрацию, — сказал я, когда они, держась за головы и выбрасывая клубы багрового пара, начали подниматься, — но именно это может ждать на Агони любого из вас. Только с летальным исходом и полным поглощением органики. Спиннерам, а один из них там точно есть, плевать на ваш боевой рейтинг, уровни и экипировку.

— Босс, ты же говорил, что спиннер на Агони погиб в самоподрыве Убамы? — вытаращив змеиные глаза, сказал Оран’Джахат.

— Где был один, могут отыскаться и другие.

— Что это было, босс? — прохрипел Тиан.

— Очевидно, какая-то способность вида своего первого, — ответил за меня Кема. — А если я ошибаюсь, то это точно не наше дело.

Шан Юн наблюдал за происходящим, сощурив и без того узкие глаза. Видимо, сделал в своей голове еще одну пометку. Но не ту, о которой я подумал. Пожевав губами, бывший лидер Триады заявил:

— Беречь нижестоящих — губительная черта для дракона, господин Райли. Ты или дракон, пожирающий своих, чтобы другие боялись, или…

— Или? — Я поднял бровь.

— Или нет, — вздохнув, ответил Шан Юн. — Но признаю, в моем положении я даже рад, что человеческого в тебе больше, чем драконьего.

Оставив меня размышлять над его словами, он отцепил ограничители и, кряхтя, поднялся и направился к кухонному отсеку. Его мучила жажда после гиперпрыжка, выжимающего организм досуха.

Тем временем Убама, поставив рейдер на оптимальную орбиту для моего спуска, невозмутимо объявил:

— Картер, у тебя меньше одной десятой тика, чтобы занять место в посадочном шаттле.

Полутора минут мне хватило, чтобы пересечь кают-компанию, спуститься в шлюзовой отсек и сесть в посадочный шаттл, который, при наличии ручного управления, сейчас контролировался Убамой.

— Предложение: Картер, если связь отключится, я отправлю на твои поиски хитамов, — услышал я в голове голос рехегуа. — Они наиболее подготовлены к условиям этой планеты.

— Не отключится, — ответил я, вспомнив, как общался с Лексой путем коммуникационного мода. — Но, возможно, забарахлит. В этом случае я буду у котлована с пещерой, где хранился артефакт Предтеч.

— Принято.

Сразу после этого мой шаттл катапультировало в открытый космос. Невольно я сжался и вцепился в поручни, готовясь к жесткой посадке и возможным опасностям: прошлое падение с орбиты Агони точно заняло место в тройке самых жутких моментов моей жизни.

Однако опасения оказались напрасными. Безо всяких приключений шаттл спустился и аккуратно приземлился на посадочной площадке колонии — как раз возле котлована.

Когда я выбрался наружу, жизнь вокруг не сказать что кипела, но явно была: ресурсы добывались, грузовые роботы цепочками передвигались между шахтами и складами, издалека доносился гул буровых машин. Мимо меня пронесся миниатюрный дрон, едва заметный под стелс-полем, — возможно, охранный скаут.

Зато от той части жизни Агони, что можно было назвать ее фауной, не осталось и следа. Небо было чистым даже за пределами колонии, защищенной турелями и охранными роботами.

На меня внимания не обратили, хотя должны были: все-таки моя фамилия не Джуалан, да и я не рапторианец. Но, возможно, только пока — и охранный скаут уже подал сигнал тревоги, возвестив о несанкционированной посадке на территории колонии, и сюда мчатся на всех парах боевые роботы.