Покорение вершин (СИ) - Ludvig Normaien

расселись прямо на продуваемой всеми ветрами земле, вроде как каждый сам по себе, но при этом стараясь держаться ближе ко мне, а позади вытирался перемазанный в животном жире здоровенный Чут.

— А почему мы вообще у кого-то что-то просим и вымениваем⁈ Мы можем пойти, как зимой, и взять всё силой!

— Потому что мы сейчас голь — почти такая же полная, нищая голь, что живёт на улицах любого города и кормится объедками.

— Как так? Вы владыка большой территории, если захотите — три тысячи воинов встанут по мановению когтя! А если немного подождать, то и четыре тысячи! Молодняк подрастёт — и того больше!

— Этого мало. Мы вооружили сотни воинов, но после боя оружие сломается, и у нас ресурсов даже всё починить может не хватить. У нас есть золото и серебро, что награблено, но ручеёк его слишком тонок. У нас есть порох, но селитры и другого необходимого для производства слишком мало. Мы разобрались с голодранцами, но помните тех всадников, в позапрошлом году, когда возвращались из похода на Форпост? Если бы мы с такой армией столкнулись? Хоть с кентаврами или кочевниками — победили ли бы? Молчите, не знаете. Вот и я не знаю. А те восставшие хаоситы — как они оказались в подземелье? Когда я думаю об этом, то понимаю, что нам надо быть ещё сильней, когда они попробуют проверить, что у нас творится.

— Но ведь сюда-сюда, в пустошь, раньше никто не лез!

— Не лезли потому, что и опасности тут ни для кого не было. Ну совершит племя набег на село и похитит кого — мелочи. А сейчас мы, возможно, задели чьи-то интересы. Или заденем наверняка, когда полностью откроем дорогу для торговцев через горы. А мы это можем сделать, главное не упустить добычу из рук. — посмотрел я на короткие толстые когти, в которых нет-нет и проглядывалась какая-то светло-серебряная жилка. — А для этого нам нужно очень много всего.

Они задумались, а я смотрел на командиров, выискивая глазами тех, кто на самом деле задумался, а кто просто притворяется.

— Потому надо не показывать и то, что уже у нас есть. В горах нас официально будет всего отряд «Быков», а потому давим на жалость и выпрашиваем всё, что можно, пока сами не научились создавать в достаточном объёме! Это, Гиз, к тебе относится. Именно ты будешь вести переговоры. Давайте прикинем ещё раз, что нам надо в этот раз просить за истребление вонючек.

— Гиз, особенно нужны инструменты, станки, учебники, книги по фортификации… Оружие и доспехи не так важны, как эти вещи. Даже не знаю, как обосновать это для нуждобычного вроде как отряда. Нам нужен хороший металл и карты этих гор с рудными залежами, вернее — шахтами (с залежами вряд ли дадут), и не поверю, что у гномов их нет. Обосновать это можно тем, что нам надо знать, где обитают те или иные племена, и не прячутся ли они в местах бывшей добычи. Если не удастся — надо укреплённое рунами оружие, качественный гномий порох, их ружья, баллисты, арбалеты — хотя бы один-два на разбор, скот.

— Слышал я, что есть мастера, что могут сделать татуировки на голом теле, что обладают силой отводить вражеские клинки…

— У гномов водятся такие?

— Не знаю…

— Гиз, тогда и об этом поспрашивай.

Передали свежую порцию мяса, и на какое-то время мы прервали беседу, набивая опустевшие животы.

Глава 16

В пути охота была удачна, и как минимум передовой отряд смог набить свои животы свежатиной и взять запас свежего мяса с собой.

Одним из любимых блюд местных племён и кланов как в походе, так и в повседневной жизни являлась кровяная похлёбка — скинутые в кожаный мешок мясные и жировые обрезки, особенно с голов, или остатки с костей, которые нельзя было утащить с собой в виду их тяжести, вплоть до кожи, копыт, хвостов, ног/лап, степные травы: колосья житняка, рубленные побеги молодого качима (он же перекати-поле), листочки колючей курчавки, листья мелкой кустарниковой вишни (и прочих трав, что имеют интересные для каждой отдельной особи оттенки запаха, что порой приводит к интересным результатам) и всё залито собранной кровью. Кровь сцеживали тоже по-разному: либо по чуть-чуть у зверей (и рабов, но это наказывалось) через надрезы, либо после охоты, вскрывая грудину у перевернутой на спину туши убитой твари и вычерпывая оттуда, либо часто просто брали за ноги и просто поднимали вверх, и тогда через шею, где уже не было головы, озерцо крови вытекало в подставленную ёмкость.

Кровавую похлёбку часто даже не варили, так как или времени не было, или топлива, или ночью чтобы не выдать своё местоположение огнём. Потому сваливали все ингредиенты в кожаный мешок и таскали за спиной весь день или два, а то и больше, а потом уже ели/пили получившуюся настоявшуюся густую «похлёбку».

Потому такие моменты в войске, где были собраны разные расы, периодически случались, как сейчас:

— Хлебай давай-давай! Вкусно!

А в ответ звуки рвотных позывов, издаваемых не привыкшим к подобному Курту.

Впрочем, на удивление, тот же Шлиц отреагировал на это блюдо нормально:

— У нас похожее блюдо называют шварцзауэр, а у соседей — блютгемюз, правда там это обычно проваривают…

— Давайте вернёмся к тому, что ещё забыли обсудить. Вопросы у кого-нибудь есть?

— Зачем нам вообще что-то заказывать именно у гномов?

— Потому что они настоящие мастера, делающие качественные и уникальные вещи.

— Гномы, мерзкие коротышки… Зачем мы с ними только общаемся…

— Почему ты к ним так относишься?

— Они… они пахнут плохо… Да и живут они слишком рядом! А это уже повод не любить! Соседи для того, чтобы воевать, а сосед соседа — чтобы дружить и помогать! Всегда так было.

Крысы затрещали одобрительно на эти слова Струха.

Лекарь Одд, что и так сидел как на иголках, выпрямился во весь рост, напоминая швейную тонкую иголку, что так и хочет кого-то уколоть:

— Я хотел узнать, почему людей сделали рабами, а не отправили в рабочие отряды, как вами было обещано ранее всем людям вашего племени?

— Хьяльти, ты сейчас о каких людях говоришь?

— Я говорю о наёмниках, тех воинах, что сражались против нас на Червивых холмах! Разве они не заслужили того, чтобы дать им возможность жить или работать на лучших условиях? Люди же равны в правах с… с вашим видом! Вы нарушили обещание!

— А ты думаешь почему их назвали экорше-живодёры? Откуда такая слава? А?

— Живодёры… Эээ… Ну, животных убивают.

— Да,