Записки колдуна - Клим Кирус

надрез и наколол на вилку кусочек, то ли мяса, то ли еще чего-то и попробовал. Оно тоже мне понравилось. На языке довольно чувствовалась нежность и мягкость. Корочка оказалась сделана из сыра, как сказал хозяин, и была хрустящей, оттеняя саму начинку.

За моими действиями наблюдали пару десятков гредков и Маэль с нескрываемым любопытством. Я почувствовал себя важным человеком, за которым наблюдает весь мир. Следующую тарелку я уже взял, не изучая, хотя по-прежнему понятия не имел что это, и просто съел, но любопытство так и не сошло с лиц этих разумных. Низкорослые, немного скрюченные с желтоватой кожей, словно пески пустыни, они сидели полукругом возле нас, кто-то на скамьях, кто-то прямо на полу. Их черные глаза смотрели, не мигая, на меня, иногда перепрыгивали на Маэль, которая спокойно ела свои кушанья заграничные.

Мясо крося я поглощал, как знаток его вкусовых качеств. После того, как закончил трапезу – допил свою порцию тавы и еще раз восхитился приятным вкусом и ощущением свежести. Маэль еще заканчивала расправляться со своей едой, и после того, как она допила, мы расплатились с хозяином заведения, и вышли на оживленную улицу. Те гредки, что сидели в кафе рядом с нами сопровождали нас и на выход.

– Сегодня вечером будет большой праздник, если вы останетесь, то сможете попасть на него – он будет проходить на центральной площади,– сказал один из наших сопровождающих.

Я пообещал прийти, после чего толпа зевак растворилась в уличном потоке других крючконосых жителей городка.

– Эрик, я не совсем поняла, что сказал этот гредка?– неожиданный вопрос эльфийки привел меня в легкое недоумение.– Он куда-то нас звал?

Я вопросительно на нее посмотрел и ответил:

– Да, он позвал нас на вечерний праздник к центральной площади. А ты не поняла, что он сказал?

– Не очень точно, я изучала язык гредков поверхностно, поэтому не все, что они говорят мне понятно.

– Хм, даже не подумал, что ты не знаешь их языка, в кафе ты так ловко управилась с меню и заказом,– заметил я

– Там было не сложно – заказала те блюда, которые популярны в любых землях, их названия везде одинаковы,– проговорила Маэль.

– Интересно… Если я тебе скажу слово, которое действует как заклинание для меня, ты сможешь его использовать также?– поделился своими предположениями я.

– Я не знаю, не исключено, что у тебя врожденный дар к магии. Нашим заклинаниям не обучить неспособных к магии существ.

– Ты ведь способна к магии, как и я, очевидно. Давай попробуем,– я назвал ей трижды то самое заклинание, которое столько раз уже повторял – «лингуарум».

Она проговорила, но звуки, изливающиеся из ее уст были далеки от того слова, которое я назвал.

– Маэль, ты говоришь не то, что надо.– На моих словах она посмотрела на меня недоуменно, непонимающе. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но издаваемые ею звуки были совершенно бессвязными, хотя и красиво звучащими.

Я проговорил свое заклинание снова.

– Так, теперь ты меня понимаешь,– сказал я и увидел, как она кивнула в ответ,– похоже, что когда я тебе сказал заклинание, ты услышала его перевод на своем языке, поэтому проговорила совершенно не то, что нужно. Сейчас я снова отменю действие этой язычной магии, после чего буду говорить именно то слово, как оно должно звучать в первозданном виде.– Она кивнула мне в ответ, после чего я так и сделал – отменил действие этого заклятия.– Теперь ты не понимаешь, что я говорю?– она сузила глаза и, словно, постаралась разобрать звуки моей речи. Я поднял руки на уровень своего лица и соединил указательный палец с большим, образовав, таким образом, кольцо. После этого начал медленно говорить нужное заклинание: «лингуарум». «Лин-гу-а-рум», по буквам повторил я вновь.

– «Хинрутам»– услышал я ответ, который в ее исполнении прозвучал несколько глуховато, словно шелест травы, я помотал головой и вновь проговорил, «лингуарум» медленно, так, чтобы она смогла понять эти звуки, но она ответила: «хинруадум».

– Не совсем так,– поправил ее я, так как снова должен был обладать полным языковым знанием, она смотрела на меня с полным пониманием происходящего,– сейчас я снова отменю заклинание, и попробуем еще раз. Теперь я решил начать разбирать по буквам, что и сказал перед тем, как перестать быть ей понятным.

– «Л»,– сказал я, и она попыталась воспроизвести, но звук остался больше похожим на «х», чем на «л», хотя и прогресс имелся явный. Я покачал головой и сказал: «Л», потом еще раз повторил и соединил с гласной: «Ли»– снова повторил я. Она произнесла что-то вроде «Ни». Я покачал головой и начал повторять много раз подряд: «Ли, ли, ли, ли»– тараторил я, широко раскрывая рот, показывая положение языка. Она повторяла за мной, одни из последних попыток у нее получались очень близко, я кивнул ей и направил указательный палец ей на губы, подразумевая, что получилось. Она дальше повторяла этот слог, а звук становился все чище и понятнее, я кивнул головой в знак одобрения.

– «Лин»,– добавил я третью букву, и у нее тут же получилось воспроизвести ее.– «Гу»,– продолжил я. Она произнесла нечто вроде «кэ», я покачал головой и повторил, акцентируя внимания на сложенных в трубочку губах: «Гу».

У нее получилось немного лучше: «ку». Прогресс есть, я снова повторил несколько раз изучаемый слог. В конце концов, у нее вышло как надо. Я показал жестом, что повторяю пройденное: «Лингу» и у нее вышло сказать очень похожие звуки, хотя и с явным акцентом. Я решил идти сразу до конца и назвал все буквы оставшиеся полностью: «арум». Она постаралась повторить, получилось что-то вроде «адум». Во время упражнения ее глаза светились ярким желтым светом, который отдавался теплом в моей груди. У меня сбилось дыхание на несколько мгновений. Она стояла напротив меня и смотрела только в мои глаза и на мои губы, не обращая внимания на окружавших нас гредков, суетящихся по самой оживленной улице города. В голове отдался до боли знакомы голос, принадлежавший Кальеру. Время замерло для меня, голоса вокруг превратились из нестройного хора в загустевшую кашу, по спине пробежал строй мурашек, обустроив лагерь на затылке. Но спустя всего несколько секунд все снова пришло в норму: отряд мурашек покинул театр военных действий, густые голоса вновь обрели текучесть и подвижность.

Я посмотрел на свои руки – они дрожали. Семя сомнения упало где-то в глубине души и укрепило свои корни в моей голове. Все вокруг казалось таким нереальным теперь, когда я открыл глаза и