Ты в гадалки не ходи - Надежда Первухина

Когда я появилась в гостиной, джентльмены как раз допили кофеек.

— Я готова, — сказала я Алексею и покрепче прижала к груди шкатулку с Книгой Тысячи Птиц. — Надеюсь, этот визит не будет слишком долгим?

— Это зависит от вас, — сказал галантный Алексей.

Мы оделись, инкуб спустился с нами и элегантно от крыл передо мной дверцу машины.

— Если с ней что-нибудь случится… — шутливо промолвил Толик. — Я запомнил номера машины.

— Со мной все будет в порядке, — заверила я инкуба, — Я еду к господину Сметанину уже не в первый раз.

Сидя в машине, я рассеянно созерцала в окошко зимний пейзаж. У нас в Щедром зима — это не просто природное явление. Это состояние души. Такой настрой, знаете ли… Хочется мира, покоя, уюта. У нас в Щедром зимой даже вампиры перестают охотиться на случайных прохожих. Не только потому, что мороз, а потому, что и вампирам хочется простых человеческих отношений. Правда, резко возрастает спрос на искусственную кровь и плазму…

Машина остановилась у знакомого мне особняка. В ранних зимних сумерках особняк казался воздушным, каким-то ирреальным. Алексей помог мне выбраться. Я поправила шубку, и мы пошли по заснеженной аллее.

Возле ступенек нас поджидал крохотный, сжавшийся бурундучок.

— Бедняга! — Я протянула к нему руки. — Совсем замерз.

— Это он притворяется, — усмехнулся Алексей. — Выпрашивает подаяние.

Он достал из кармана пакетик семечек и насыпал зернышек хитрому бурундучку. Тот сразу эти зернышки принялся грызть, жадно выискивая в них те, что покрупнее и повкуснее.

Я залюбовалась бурундучком, но потом поняла, что Алексею не терпится представить меня пред очи господина Сметанина, и заторопилась.

Мы вошли в дом.

В холле стояла огромная рождественская ель, наряженная и сияющая так, что глазам становилось больно.

— Какая красота, — невольно вырвалось у меня.

— Ага, — довольно поддакнул Алексей. — У нас во всем доме двенадцать елок. Наряжали лучшие дизайнеры из Холмца. В Щедром дядюшка таких дизайнеров не нашел. Может, поторопимся, а?

— Да, конечно, извини.

Мы отдали шубы дворецкому и поднялись на второй этаж. Алексей привел меня в библиотеку, где празднично пылали дрова в камине и уютно светились настольные лампы от Тиффани.

— Подожди здесь минутку, — извиняющимся тоном сказал Алексей. — Я пойду предупрежу господина Сметанина, что ты уже здесь.

Я кивнула, поставила шкатулку с Книгой на стол и позволила себе немного полюбоваться золочеными корешками книг. Здесь были в основном дореволюционные издания зарубежных авторов и, похоже, все на эротическую тему.

— Забавник вы, господин Сметанин, — сказала я, рассматривая редкое издание "Опасных связей" Шодерло де Лакло.

Послышались четкие шаги. Так ходят уверенные в себе люди — те, кому все по плечу и ничего не страшно. Я поставила книгу на место и уселась в кресло. Дверь открылась, и в библиотеку вошел господин Сметанин. Он выглядел изысканно и расчетливо, как заправский апаш. В руке у него была черная, с серебряными узорами трость.

— Здравствуйте, Вероника! — приветливо улыбнулся мне апаш Сметанин. — Рад видеть вас снова.

— Здравствуйте, господин Сметанин. Вам опять понадобились мои услуги?

— Именно. Без вас, Вероника, я просто как без рук. Кстати, вы не передумали относительно моего предложения?

— Какого предложения?

— Стать моей штатной гадалкой. Я бы хорошо платил вам, Вероника.

— Позвольте мне подумать еще немного. Время ведь терпит?

— О да, конечно. Скажу вам по секрету: я страшно устал от своего астролога. И, признаться, разочарован в нем. Он выдает какие-то расплывчатые прогнозы и никогда не смотрит мне прямо в глаза. Вечно куда-то взгляд у него уползает. Вот у вас, Вероника, взгляд прямой и честный. Скажите: вам нужны деньги?

— А кому они не нужны…

— Я слышал, вы стали ведьмой.

— Да, стала. Правда, сейчас я больше учусь, нежели чародействую.

— А еще я слышал, что у вас появился сердечный друг. О, вы покраснели!

— Он пока просто друг, господин Сметанин. Просто друг и ничего больше.

— Скажите только слово, и я моментально заставлю его на вас жениться. Я беспокоюсь о вашем душевном состоянии, дорогая Вероника. И никто, слышите, никто не должен это состояние ухудшать. Даже инкуб.

— О, вы знаете даже, что он инкуб?!

— Конечно. У меня хорошие осведомители.

— Вы следите за мной?

— Скорее наблюдаю. Поверьте, в ваших же интересах.

— Мерси. Что ж, давайте все-таки перейдем к гаданию.

Я извлекла Книгу из шкатулки и положила на стол.

— Я готова. Точнее, мы готовы. Задавайте ваш вопрос, господин Сметанин.

— Вопрос прозвучит странно. Да или нет?

— Это весь вопрос?

— Пока да.

— Вы не хотите его уточнить?

— Вероника, вопрос касается меня напрямую. Меня и только меня. Впрочем, нет, не только. Но это слишком частное, слишком личное. Я безгранично доверяю вам, но…

— Понятно, господин Сметанин. Что ж, будем гадать.

"Приступай", — подала голос Книга.

— Яви, Книга! — воскликнула я.

Книга распахнулась и стала листаться. Потом она провещала утробным голосом:

— Страница Дроздов.

Снова крошечные птицы ткали свой узор, я вглядывалась в него, стараясь прочесть ответ на вопрос моего визави.

— Дрозды к западу, соколы к югу, — наконец сказала я. — Книга выдает странный ответ, господин Сметанин.

— Да? — напрягся тот. — И каков же ответ?

— И да и нет, — ответила я. — Странно.

— Почему странно? — мрачно спросил Сметанин. — Мне все ясно. Благодарю вас, Вероника.

— Вы даже не хотите подробностей?

— Уже не хочу. Сколько я вам должен?

Я замялась. Мне казалось, что я сегодня не отработала достойно свое вознаграждение.

— Я, право, не знаю, — сказала я смущенно. — Решите сами.

— Десять тысяч и ни копейки меньше.

— О боги! Господин Сметанин, а вы уверены…

— Уверен. Я выпишу вам чек. Обналичите его в моем банке. Только у Евсеева не обналичивайте, нечего ему знать, что вы со мной связаны…

— О да, конечно.

— И еще, Вероника. Пусть это все останется между нами.

— Разумеется.

Сметанин достал чековую книжку и выписал чек. Подписал и отдал мне:

— Я очень благодарен вам, Вероника.

— Право, не за что.

— Есть за что, есть. Кстати, не хотите ли со мной отобедать? Обычно я обедаю один, но для вас готов сделать исключение. Красивая девушка — это редкость.

— Вы мне льстите.

— Никоим образом. Посидите в библиотеке, полистайте альбомы живописи. У меня прекрасная подборка. Вот, глядите. — И Сметанин протянул мне альбом репродукций Айвазовского. — Не правда ли, великолепно?

— Великолепно, — протянула я. Он что, решил за мной приволокнуться? Если б я не знала, что Сметанин настоящий бандитский сноб, я бы подумала, что он мной увлекся. Но это вряд ли.

— Итак, вы подождете? Буквально четверть часа…

— Хорошо, я подожду. У вас замечательная библиотека.

— Она досталась мне от деда. Храню как зеницу ока. Что ж, я вас ненадолго покину. Через четверть часа за вами зайдет дворецкий и проводит вас в столовую. Там и встретимся. И еще, Вероника…

— Да?

— Не торопитесь замуж.

— Я вроде и не тороплюсь.

— Отлично, — сказал Сметанин и вышел из библиотеки.

Едва за ним захлопнулась дверь, как я достала из шкатулки Книгу и положила на ее обложку ладони.

— Чего тебе? — ворчливо спросила Книга.

— Я просто подумала… не знаешь, что Сметанин имел в виду, когда задавал свой вопрос?

— Знаю, конечно. — Книга продолжала говорить со мной ворчливым тоном, как воспитательница в детском саду с капризным дитем. — Сметанин хотел знать, изменяет ли ему жена с шофером Возгеном.

— Неужели ему можно изменить? Это такой суровый тип…

— И тем не менее. Его жена та еще штучка, и она ему, конечно, изменяет. Это был ответ "да". Но она изменяет ему не с шофером Возгеном. Это был ответ "нет".

— Как неприятно получилось, — вздохнула я. — Он ведь вроде неплохой человек, хоть и бандит. А вот жена-изменщица… Это же кошмар.

— Ничего не кошмар, — подала голос Книга. — Это жизнь. Ты просто еще не рассталась с романтическими иллюзиями. Ладно, сиди листай альбомы.

Я последовала совету Книги, убрала ее в шкатулку и принялась листать альбом. Одновременно с этим я засекла на часиках, когда истекут оговоренные Сметаниным пятнадцать минут.

…Они истекли, но за мной никто не приходил. Я подождала еще минут десять, но бесполезно. И тут ко мне воззвали мои естественные потребности. И я, как тот пушистый котенок в рекламе, задалась резонным вопросом: "Где здесь туалет?"

Я захлопнула альбом и прошлась по библиотеке. Естественные потребности заявляли о себе все настойчивее.