Прикасаемый - Джус Аккардо

Мужчина с секунду глядел по сторонам, прежде чем порыться у себя в кармане. Он протянул мне карандаш и шариковую ручку.

— Продемонстрируй.

Я забрала у него оба предмета. Ещё одна причина, почему я никогда никому не рассказывала. Не хотелось выглядеть дрессированной обезьянкой, которая танцует на потеху публике. Сжимая обе письменные принадлежности в пальцах, я закрыла глаза. Боль наступила мгновенно и резко, как будто меня кололи ножом в шею и ниже, в плечи. Когда я открыла глаза, то обнаружила в руках две ручки и в затылке медленно отпускающую боль. Он забрал у меня ручки, проведя каждой линию на тыльной стороне своей ладони.

— Она цельная. Она, в самом деле, пишет.

Я пожала плечами.

— Ну, разумеется, она пишет.

— Итак, если, скажем, ты превратишь сливу в нектарин, он будет сладким на вкус?

Я кивнула.

Казалось, он был зачарован.

— У нас есть фокусница, которая работает на нас, но её изменения не более чем иллюзии. Трюки, чтобы обмануть разум. И она может изменять только себя. Ничего чужеродного. — Он показал на ручки. — Как насчёт людей?

— Людей?

— Ты можешь превратиться в другого человека?

Мне сделалось неуютно, и я переминалась с ноги на ногу. Неожиданно комната с какого-то перепугу сделалась намного меньше. Я даже не могла себе представить, что такая трансформация должна сделать с моим телом. Поджарить мозг? Расплавить внутренние органы?

— Я никогда не пробовала. — Несмотря на все усилия, мой голос дрожал, потому что я знала, что последует дальше.

Скрестив в нетерпении руки на груди, мужчина сказал:

— Что ж, другого раза не представится.

— По правде сказать, я так не считаю.

Он постучал по часам.

— Время не стоит на месте. Вперёд.

Вот дерьмо. Меня немного потряхивало, когда я взяла его за руку. Та была липкой, и мне пришлось перебороть искушение отдёрнуть свою ладонь. Закрывая глаза, я сосредоточилась на его напоминающем луковицу носу, и пухлых щеках. Боль тут же дала о себе знать. Покалывания поползли вверх-вниз по моему позвоночнику. Я попыталась сглотнуть, но было такое чувство, будто горло распухло. Стараясь сделать глубокий вдох, я запаниковала и осознала, что не ощущаю рёбер. После нескольких мучительных минут, я рухнула на пол, хватая ртом воздух.

— Не могу.

Сжав мою руку сильнее, он прошептал:

— Попытайся снова.

Поболтаем о воплощении в жизнь всех тревог. Я закрыла глаза и попыталась сосредоточиться. В желудке что-то оборвалось. Прошло несколько секунд. Затылок покалывало. Что-то было не так. Я попыталась отступить от него, но мои ноги вели себя как-то странно. Они казались налитыми свинцом и слишком большими. Когда мне удалось опустить взгляд на свои руки, я ахнула. Это были мужские руки. Пальцы, словно сосиски, кожа морщинистая и цвета кофе, а не бледные длинные пальцы, к которым я привыкла.

Он отпустил меня, и я рухнула на пол. Кашляя, провела по рту тыльной стороной ладони. Когда я отвела её на некоторое расстояние, она была окрашена в красный цвет. Не позволяй ему видеть, как тебе страшно! Я вытерла руку о мягкий трикотаж своей майки, чтобы скрыть улики.

Он таращился на меня, будто голодный лев на лань. Для того чтобы изменить что-то в прежнее состояние, я должна была прикоснуться к обоим предметам. Технически, это была уже не я, чтобы к чему-либо прикасаться. Потому я должна была хорошенько подумать, прежде чем попытаться. А сработает ли? От мысли, что я застряну в теле этого парня, я почувствовала себя ещё паршивее, чем при превращении. А это о многом говорило. Я закрыла глаза и молила Бога, чтобы мои внутренности, которых я в каком-то смысле касалась, потому что те были внутри меня, остались по-прежнему моими собственными.

По стенам комнаты начала стекать вода. В ушах стали раздаваться щелчки. Мне пришлось втянуть в себя как можно больше воздуха, чтобы сдержать подступающую тошноту. Боль, если такое возможно, стала ещё сильнее, чем прежде. По десятибалльной шкале она достигла где-то пятидесяти. Когда зрение прояснилось, я увидела небольшой участок своей маленькой бледной руки, опирающейся на холодный пол. Были ли у меня внутренние повреждения? Что если я себе чего-нибудь сломала? Может, теперь у меня дыра в каком-нибудь жизненно важном органе или случилось кровоизлияние в мозг? О Боже. А что если я не способна полностью вернуться в себя прежнюю? И моя внешность теперь была с какими-нибудь его… дополнениями… придатками? Я соединила свои ноги, прижала их друг к другу и вздохнула с облегчением. Никаких мужских причиндалов.

— Гм, — сказал мужчина, обходя меня кругом. — Побочные эффекты? — Он склонился чуть ближе, изучая меня. Его дыхание воняло Читос.

— Я устала и немного голодна, — сказала я буднично.

Ни за что не скажу, что чувствую себя так, будто меня выкинули из самолёта, а потом я ещё прокатилась по куче битого стекла. Всего каких-то два дня здесь, и я уже понимаю, как всё устроено. Кайл был прав. Они копаются в вашем мозгу в поисках уязвимых мест.

— Мы должны провести несколько тестов, — сказал он, но обращался не ко мне. Он блуждал по комнате, открывая шкафы и разговаривая сам с собой. Мне не понравилось, как взволновано это звучало.

— Тесты? Что ещё за тесты?

Он вздрогнул, как будто забыл обо мне.

— Физического характера. Время реакции, ответные реакции на стимуляцию и тому подобное. Нам так же необходимо определить твои пределы. Я хотел бы сделать это в такой день, когда ты не… имитируешь, не так ли?.. ничего крупного.

Он был рассеянным, и это пугало, но я не спрашивала. В течение следующих нескольких часов человек, который, наконец, представился Риком, атаковал меня миллионом вопросов. С каждым ответом его возбуждение все росло и росло.

К четырём часам дня я была вымотана настолько, что могла рухнуть замертво в любую минуту. Эффект от превращений никуда не делся. Головная боль, наконец, стала терпимой, но тупая ноющая боль в мышцах и суставах постоянно вызывала приступы тошноты.

Рик сжалился, покончил с вопросами и улыбнулся:

— Я просто хочу измерить тебе давление. А потом передам тебя в руки отца.

— Самое время, Рик. — Папа стоял, прислонившись к стене, скрестив руки, и наблюдал. Это немного напомнило ту пору, когда я была ещё ребёнком и каталась на карусели, на сельской ярмарке. С каждым оборотом я высматривала его, чтобы увидеть, как он наблюдает за мной, широко улыбаясь. Сейчас он был в точности такой же, как тогда. Только улыбка была другой. А может, и не была. Может быть, я видела то, что хотела видеть.

— Слышал, ты сегодня очень неплохо справилась, Дэзни, — сказал отец, когда Рик застегнул манжету для измерения давления выше моего локтя.