Эрнест Хемингуэй. Обратная сторона праздника. Первая полная биография - Мэри Дирборн

В очерке описывается разговор, состоявшийся позднее в том году, но относится к событиям в Швейцарии зимой 1922/1923 года, где «никому нет дела, как вы одеты или какая у вас стрижка». Редакторы исправленного издания «Праздника, который всегда с тобой» обращают внимание на один фрагмент из найденного очерка:

Когда мы жили в Австрии, то постригали волосы друг другу и отращивали их до одинаковой длины. У одного были темные волосы, у другого темно-золотые, и в темноте ночью один обычно будил другого, поводя тяжелой темной или тяжелой шелковистой темно-золотой прядью по губам другого, в холодной темноте в тепле постели. Можно было увидеть свое дыхание в лунном свете. («Праздник, который всегда с тобой»)

Специфический характер этого языка напоминает хемингуэевскую изобразительность в период ее расцвета, и тем не менее этот стиль, наряду с повторением слов «темный» и «тяжелый», характеризует позднейшие тексты Хемингуэя с описанием волос и сексуальности в степени, намекающей на специфичность и повторения в порнографической литературе. И действительно, письма Эрнеста к четвертой жене, Мэри, с которой он любил разыгрывать сексуальные фантазии с постриганием и окрашиванием волос, посвященные ее волосам, откровенно порнографические; он признает, что размышления о ее волосах и их цвете чрезвычайно возбуждают его.

«Тайные удовольствия» раскрывают перед читателем ощущение сексуального возбуждения и эксперимента, свойственное первому браку Эрнеста. Когда им с Хэдли приходилось разлучаться, в письмах друг другу они признавались, как счастливы они будут, когда снова станут спать вместе. И конечно, Эрнест, с объективной точки зрения, считал волосы Хэдли очень красивыми, как и большинство наблюдателей. Они были прекрасны, когда доходили ей до талии, и были прекрасны, когда она коротко остригла их в Нью-Йорке, прямо перед тем, как молодожены отправились в Европу в декабре 1921 года. Грейс Хемингуэй всегда восхищалась рыжими волосами, и кажется неизбежным, что волосы Хэдли были золотисто-рыжего оттенка, от которого Эрнест приходил в восторг. В письмах он демонстрировал заботу о ее волосах, что в иных случаях могло бы быть ничем не примечательным, если бы не его навязчивый интерес к волосам, сохранявшийся до конца его дней. Незадолго до того, как они поженились, Эрнест, по-видимому, был озабочен тем, как ее волосы будут выглядеть на сентябрьской свадьбе; Хэдли заверила его, что моет волосы шампунем «Кастилия», сушит их на солнце и потом наносит на них бриллиантин, который смягчает волосы и придает им сияние. «Они выглядят в тысячу раз лучше», – заверила она его. Все присутствовавшие на свадьбе упоминали длинные и густые волосы Хэдли, немного влажные после купания в тот день. Волосы были важным элементом привлекательности Хэдли – особенно для ее мужа.

7 февраля Эрнест и Хэдли покинули Шанби на поезде, заехали ненадолго в Милан и затем продолжили путь в приморский город Рапалло, где жил Эзра Паунд со своей женой Дороти. В то время он писал песни о Сиджизмондо Малатесте, покровителе искусств эпохи Ренессанса и кондотьере. Паунд уговорил Эрнеста и Хэдли приехать в Рапалло и составить ему компанию на пешеходной экскурсии, чтобы больше узнать о Малатесте. К тому времени, когда они приехали, Паунд собирался отправиться в другую, так сказать, литературную командировку. Ему удалось уговорить Хемингуэев оставаться в Рапалло, пока его не будет, и выехать с обещанной экскурсией с Паундами после его возвращения.

В Рапалло Хэдли поняла, что беременна, и где-то в феврале рассказала об этом мужу. Они должны были обсуждать появление детей, и все же новость потрясла Эрнеста.

«Я слишком молод, чтобы быть отцом», – пожаловался Эрнест «с огромной горечью» Гертруде Стайн, которая сочла его слова настолько забавными, что передала их Хэдли. «Иногда он так себя жалел», – вспоминала Хэдли позже. Но затем он поменял мнение и решил снова зарабатывать деньги сочинительством. Тем временем беременность нисколько не изменила темп жизни Хэдли; напротив, она ощутила «полноту сил» и «поняла, для чего родилась». Через несколько недель она посетила врача в Милане, который подтвердил беременность и сказал, что она может заниматься всем, чего душа пожелает, «пока не упаду – чего я пообещала не делать», – сказала она биографу.

В отсутствие Паунда Эрнест и Хэдли с удовольствием проводили время с Майком Стратером и его женой, которые тоже были в Рапалло. Майк закончил Принстон, где познакомился с Ф. Скоттом Фицджеральдом; под именем Берна Холидея он появляется в фицджеральдовском «По эту сторону рая» (1920). Эрнест познакомился с Майком в конце 1922 года в парижской студии Паунда; они завязали дружбу и часто боксировали друг с другом. Майк уютно обустроился в Рапалло со своей женой Мэгги и ребенком. Эрнест надеялся, что Майк будет боксировать с ним или, по крайней мере, заменит Паунда на теннисном корте, но тот растянул лодыжку. Майк был искусным художником, обучавшимся в Академии Жюлиана в Париже. Двумя месяцами ранее он нарисовал портрет Эрнеста; теперь рисовал еще один, на котором Эрнест был похож, по мнению Хэдли, на Бальзака. Эрнест носил усы и отрастил волосы, возможно, потому, что «Стар» в ближайшем будущем не отправляла его никуда, где его внешний вид имел бы значение.

В романе «Праздник, который всегда с тобой» Эрнест напишет о своем пребывании в Рапалло: «Это было скверное время, я думал, что больше никогда не смогу писать». Весьма вероятно, что отчасти он был расстроен из-за потери рукописей, отчасти – беременности Хэдли и, наверное, считал ее ответственной за невозможность снова начать писать. Но если беременность на некоторое время приостановила его литературную работу, то амбиций его она не сдерживала. Он ощущал давление финансового бремени и стремился придумать надежный источник средств к существованию своей растущей семьи. Но, кроме того, он, кажется, чувствовал, что если он достаточно зрелый человек, чтобы иметь ребенка, то должен быть и достаточно зрелым, чтобы стать успешным молодым писателем.

Друг Эрнеста, журналист Билл Берд, к этому времени объявил, что издаст рассказы Хемингуэя в виде книги шестью частями, под редакцией Паунда, с пафосной целью «исследования состояния современной английской прозы». В октябре предыдущего года Берд купил на острове Сен-Луи печатный станок семнадцатого века, на котором намеревался печатать прекрасные издания под вывеской своего «Три маунтинс пресс». В феврале и марте Эрнест как раз отправил Джейн Хип в «Литтл ревью» короткие журналистские очерки, над которыми работал последние полгода: описание казни шести членов греческого правительства во время войны с Турцией, рассказ о бое быков (хотя он еще ни одного не видел) и очерки о греческих беженцах в Адрианополе (из рассказа для «Стар»), среди прочих.

Эрнест очень гордился этими очерками. В конце концов они выйдут в виде вставных главок в коммерческом издании сборника «В наше время». Он знал, что и сами по себе они составляли тоненькую книжицу. Несмотря на то что одобрение Паунда окажет существенную помощь, Эрнест был уверен, что публикация Бердом его первой книги нисколько не поможет ему в финансовом смысле. И даже если бы экземпляры книги попали во влиятельные руки, в сущности, Берд не мог напечатать достаточное количество экземпляров и охватить широкий круг читателей.

Во время недолгого пребывания Хемингуэя в Рапалло произошло две встречи, которые сообщат его карьере впечатляющий импульс. После приезда Хэдли и Эрнеста Паунды взяли их с собой в поход к вершине Монталлегро. Стремительно преодолев шестисотметровый подъем, они оказались на самом верху, откуда открывался вид на деревню и залив Тигульо. Сидя за столиком в «Ристоранте Монталлегро», Паунд заметил Эдварда О’Брайена, писателя и редактора, который жил в горном монастыре, полностью посвятив себя творчеству.

По словам Хемингуэя, О’Брайен (который родился в 1890 году) был «мягким, застенчивым человеком, бледным, с бледно-голубыми глазами». Возможно, они обсуждали волосы, поскольку Эрнест отметил, что у О’Брайена были «прямые тонкие волосы, которые он подстригал сам» («Праздник, который всегда с тобой»). О’Брайен уже опубликовал два тома поэзии и вымышленный дневник «Забытый порог» (1919) и через несколько лет начнет заниматься литературной критикой. Однако больше всего были известны ежегодно составляемые им сборники лучших рассказов, которые выходили в издательстве «Смолл, Мейнард» с 1915 года – начиная с первого сборника «Лучшие американские рассказы 1914 года». Он был известен «героической» работой и утверждал, что прочитывал по восемь тысяч рассказов в год. Антология получила широкое признание, в ней публиковались такие авторы, как Ринг Ларднер, Уильям Фолкнер, Ф. Скотт Фицджеральд и Дороти Паркер.