Преторианец - Саймон Скэрроу

Катон обернулся и увидел солдата городской стражи, направляющегося прямо к нему. Катон спустился на землю и хотел было отойти прочь, но солдат преградил ему путь.

– Что ты тут делаешь?

– Приятеля разыскиваю.

– Беспорядки затеваешь, вот на что это больше похоже, – проворчал солдат и ударил Катона по щеке так, что у него зазвенело в ушах. Катон заморгал, пошатнулся и отступил на шаг в сторону.

– Асер! – раздался чей-то голос. – Прекрати!

Секунду спустя рядом с ними возник опцион и яростно уставился на солдата:

– Мы тут чтоб порядок поддерживать, ты, идиот! А не провоцировать ещё один гадский бунт! – Он повернулся к Катону: – Ты! Проваливай отсюда!

Катон кивнул и побрёл через рынок в сторону зданий купеческих гильдий на противоположной стороне Боариума. Люди, наблюдавшие за этим инцидентом, подозрительно и испуганно смотрели ему вслед, словно он нёс на себе какой-то пугающий знак. Это явно было признаком того, что город всё ещё пребывал в состоянии нервного напряжения. И никто не желал связываться с человеком, который вызвал неудовольствие военных. Катон быстро пришёл в себя, в голове прояснилось, и он твёрдым шагом пересёк рынок. Жёлтого плаща нигде не было видно, возле здания торговцев зерном было пусто, и он испугался, что потерял след. Добравшись до портика над входом, украшенного статуей Цереры, держащей в руках сноп пшеницы, Катон остановился и оглянулся вокруг. Лысого видно не было, и он вошёл внутрь здания.

После яркого дневного света снаружи ему потребовалось несколько секунд, чтобы глаза привыкли к полумраку внутри. В центре огромного зала стояло множество столов и лавок. Каждая стена представляла собой два этажа сплошных контор, где торговцы осуществляли свои сделки. В дальнем конце размещался подиум аукциониста, рядом стоял огромный щит, на котором мелом записывали поступающие на продажу партии зерна. Вот только нынче было видно, что все торговцы пребывают в подавленном состоянии. Тут Катон заметил, как нужный ему человек появился из-за колоннады сбоку. Он пересёк помещение, подошёл к писцу, сидевшему на ступеньке подиума, и что-то ему сказал. Катон натянул на голову капюшон и приблизился к одному из купцов, стоявшему поблизости. Показал тому лысого и спросил, как его зовут.

– Как зовут? – Купец прищурился. – Так это ж Аул Писк! А зачем он тебе?

Катон быстро придумал ответ:

– У моего дяди пекарня в Субуре. И он послал меня сюда узнать, нет ли продажного зерна.

– Ну, это только если тебе крупно повезёт! – Купец недовольно засопел. – Уже несколько дней ничего нет. Этот твой Писк успел перехватить последнюю партию.

– Понятно. – Катон уставился на купца. – Как я понимаю, этот Писк один из самых крупных торговцев в вашей гильдии.

– Да, только он стал таким лишь в последние несколько месяцев. До этого он был просто мелким торгашом.

– А теперь смотрится богачом!

– Ох да, он неплохо разжился.

– И как это вышло? – спросил Катон.

– Ну, либо наследство получил, либо работает на кого-то в качестве официального прикрытия. Как бы то ни было, этот удачливый урод неплохо нажился. И имеет достаточно денег, чтобы оплачивать этих двух головорезов, что его охраняют.

Катон кивнул и отступил назад.

– Спасибо. Не буду больше отнимать у тебя время.

– Время нынче такая роскошь, которой у меня в большом достатке. – Торговец грустно улыбнулся. – Делать тут почти что нечего, особенно таким, как я или твой дядя. Пока не восстановятся поставки зерна. Понимаешь?

Катон покивал и отошёл в сторону. Потом прошёл на другую сторону зала и подошёл к Писку и писцу. И ему удалось подслушать конец их разговора.

– Сразу дашь мне знать, как только первый корабль с зерном придёт в Остию. Понял?

– Да, хозяин, – писец поклонился.

Лысый нагнулся ближе к нему:

– Ты уж постарайся, и я уж тебя отблагодарю. Понял?

Писец снова поклонился, скорчив устало-недовольную гримасу, словно уже несколько раз слышал сегодня это предложение. Потом взглянул на подошедшего Катона. Лысый тоже обернулся с недовольным и озабоченным видом.

– Чем могу служить? – резко спросил Писк.

– Так уж получается, что можешь, мой господин. – Катон улыбнулся и вежливо поклонился. – Я тут приятеля разыскиваю. Потерял его из виду у входа в Боариум пару минут назад, а потом увидел его на причале, когда он остановился поговорить с тобой.

– Приятеля? Ты? – Писк с нескрываемым презрением посмотрел на Катона, на его поношенный плащ. – Не думаю, что ты ему приятель. С чего бы это богатый купец вроде него стал с тобой водиться? Ступай своим путём. – Он прищёлкнул пальцами, и его телохранители угрожающе подступили ближе.

Катон снова поклонился и отступил назад.

– Я ошибся, господин. Наверное, это был вовсе не мой приятель.

Он повернулся и, выйдя из зала, побрёл по мощёной площади перед зданием купеческих гильдий, погрузившись в размышления. Так что же он на самом деле задумал, этот Цестий? Главарь бандитов из Субуры явно действовал здесь под другой личиной. Или в Риме есть ещё один человек, так на него похожий, что вполне сойдёт за его брата-близнеца? Эту мысль Катон сразу отверг. Человек, за которым он следил, смотрелся, двигался и говорил в точности как Цестий. Но зачем он представляется купцом? И что он делает в этом районе сплошных складов и амбаров? Есть только один способ это выяснить. Катон двинулся в сторону небольшой базилики, которая была указана как адрес конторы человека, готового сдать в аренду складские помещения. Войдя в здание, он сразу увидел, что интерьер тут гораздо менее представительный, чем в помещении торговцев зерном. Вдоль стен протянулась вереница открытых кабинетиков без дверей. Он довольно легко нашёл табличку с именем Гая Фронтина. Под нею стоял простой каменный прилавок. На скамейке за ним сидел писец, что-то писавший в конторской книге.

Катон кашлянул.

– Прошу меня извинить…

Писец опустил свой стилос и поднял взгляд:

– Да… господин?

– Я ищу Гая Фронтина.

– Его сейчас нет, господин. Могу тебе чем-то помочь?

– Возможно. Я хочу узнать насчёт аренды складского помещения рядом с причалами.

Писец обозрел скромный внешний вид Катона.

– Мы не сдаём в аренду чуланы. Мы сдаём склады.

– Именно это мне и нужно.

– Тогда ничем не могу тебе помочь, господин. Мы всё сдали ещё два месяца назад. Свободного ничего нет.

– Понятно. – Катон нахмурился. – А кому вы их сдали? Может, я могу переговорить с человеком, и он согласится на субаренду?

– Я не имею права тебе это сообщить, мой господин. В любом случае, хозяин этот контракт заключил лично.

– Тогда, может быть, я могу увидеть Гая Фронтина? Обсудить условия нового контракта, когда срок действующего истечёт.

– Хозяина сейчас нет, господин, я уже тебе это говорил. Он уехал из города по делам месяц назад.

– Он не сказал, когда вернётся?

– Нет, господин. Он просто оставил записку, сообщив, что я должен вести все дела в его отсутствие. – Писец гордо прокашлялся. – А теперь, если не возражаешь, мой господин, мне надо заниматься делами. А ты можешь попробовать узнать в других арендных конторах. Уверен, ты сможешь найти то, что тебе нужно, в какой-нибудь более мелкой конторе. Желаю успеха.

Катон кивнул и медленно вышел. При этом он уже ощущал у себя на затылке ледяное покалывание, явный признак опасности. Заговор распространился шире, чем это представляет себе Нарцисс. Освободители или кто угодно другой готовят нечто гораздо более грандиозное, нежели думает императорский советник. Пока что Катон выявил лишь несколько элементов этой головоломки и не сумел сложить их вместе, но одно совершенно ясно: враг хорошо организован, и его планы уже начали претворяться в жизнь.

Глава четырнадцатая

Солнце уже взошло и должным образом сияло сквозь разрозненные облака. Преторианцы заняли свои места вокруг сцены, с которой император должен был обратиться к собравшимся гостям. Сенаторов и их жён по большей части доставили сюда, на берег Альбанского озера, в носилках. Низшие классы римского общества проделали этот недлинный путь в повозках, верхом или пешком, и теперь должны были стоять позади скамеек, приготовленных для сенаторов. Март уже кончался, так что земля успела подсохнуть, была твёрдой, без этой липкой зимней грязи, что так затрудняла работу инженеров. Им было приказано прокопать канал, через который можно было бы спустить значительную часть воды из озера и окружающих его болот и отвести её в один из притоков Тибра.

Люди центуриона Луркона здорово натрудили себе ноги во время вчерашнего марша из Остии, а два дня назад – во время марша в Остию из Рима. Клавдий произвёл быстрый инспекторский осмотр ведущихся в новой гавани работ и произнёс несколько коротких речей в городе и его окрестностях, решив таким образом уверить народ в своей любви и пообещать крупные доходы, которые, несомненно, поплывут в руки людям от увеличения торгового оборота в новом порту. Император также дал банкет для ведущих политиков, купцов и администрации порта. Облагодетельствовав таким образом народ Остии, император в сопровождении двора двинулся к Альбанскому озеру, где велись ирригационные работы. Таким образом он пытался завоевать любовь также и населения Рима. Здесь Клавдий намеревался сделать какое-то заявление для публики, и в его эскорте всё утро гадали, о чём именно.