Военачальник поневоле - Лоуренс Уотт-Эванс

В стане врага начиналась паника. Волшебникам удалось уловить обрывки разговоров о проклятиях и демонах.

К сожалению, офицеры не позволили ситуации выйти из-под контроля. Они начали пропагандистскую кампанию, утверждая, что вмешательство демонов указывает на то, что король Семмы есть воплощение Зла, что он вступил в союз с силами тьмы, и это чудовище следует остановить, пока оно не стало более могущественным.

Успех этой пропаганды вызывал сомнения, однако армия вторжения все еще держалась. Стеррен не получал никаких сведений о массовом дезертирстве или мятежах.

Утешением служило то, что враг все же нес потери. По оценке Стеррена, в результате усилий магов сорок один солдат был убит и семь ранено. Со своей стороны он не потерял ни одного человека! Иногда часовые замечали его воинов, но тем пока удавалось скрыться.

Была налажена постоянная связь с замком Семмы. Хотя ворлок не мог переместить человека на такое большое расстояние, с листками пергамента он справлялся отлично. Послания проплывали над редутами врага и благополучно приземлялись во внутреннем дворе замка.

В ответ осажденные поднимали на западной стене замка зеленое знамя и прикрепляли к нему свое письмо. Ворлоку удавалось доставлять его Стеррену практически без проблем.

Таким образом, военачальник узнал, что жизнь защитников Семмы была очень далека от комфорта. Замок, и без того плотно заселенный, оказался совершенно забит людьми, так как за его стенами нашли убежище сотни крестьян. Пищевые припасы стремительно уменьшались.

Осаждающие при помощи метательных машин частенько забрасывали через стены связки горящего хвороста и тяжелые камни, которые пробивали не только окна, но и крыши. В одну из ночей, когда часовой задремал на посту, дотла сгорели конюшни в западной части двора. Всего было разбито двенадцать окон, а крыша оказалась продырявленной в трех местах. Пять человек было убито на месте и несколько ранено. В замке было много больных. Изолировать их не представлялось возможным, и разнообразные хвори выходили из-под контроля. Основное беспокойство доставляли вши.

Подчиненные Стеррену офицеры оказались не способны организовать приличную оборону, а идея о вылазке была отвергнута после того, как достойные воины не смогли решить, кто должен ее возглавить.

Последнее почему-то совершенно не удивило Стеррена.

И наконец, враг пытался произвести подкоп, а защитники понятия не имели, что можно предпринять. Горстка поспешно обученных лучников постоянно дежурила на стенах, но захватчики, разжившись в поселении досками, сколотили широкие деревянные галереи и передвигались по ним, не подставляя себя под стрелы.

Учитывая все это, в двадцать первый день месяца Середины зимы Стеррен решил — настало время заняться осадными машинами врага. Саперы, конечно, более серьезная угроза, но напасть на машины значительно легче, а кроме того, они особенно докучают осажденным, снижая их боевой дух.

На этот раз отряд укрылся в полусожженном фермерском доме к северо-востоку от замка. Рассадив вокруг себя свое войско, Стеррен сказал:

— Эмнер, расскажите мне об осадных машинах.

— Что можно о них сказать? — пожал плечами Эмнер. — Машины как машины.

Стеррен рассвирепел:

— Сколько их? Какого они типа? Где расположены?

Эмнер смущенно кашлянул:

— Хорошо. Всего их примерно полдюжины. Главным образом, катапульты и один подвесной таран. Таран находится в поселении, остальные машины равномерно размещены вокруг замка.

— Что представляет собой катапульта? — поинтересовалась Аннара.

Стеррен был очень доволен, что ему самому не придется задавать этот вопрос, демонстрируя полное отсутствие знаний в военной области.

— Она похожа на большой рычаг, укрепленный на раме. К одному концу рычага крепится груз — обычно ящик с камнями, к другому — площадка для метательного снаряда. К площадке привязан канат, за который ее притягивают к земле. Вы грузите на площадку, например, камень, отпускаете канат и... бах! Площадка взлетает вверх, вышвыривая заряд. Катапульта может перебросить через стены замка фунтов триста с расстояния, недосягаемого для лучников. Если вес заряда увеличить, рама может не выдержать.

Стеррен кивнул. Каковы бы ни были недостатки Эмнера, рассказывал он превосходно. Стеррен получил полную картину действия катапульты. Правда, это не означало, что он понял, как будет разделываться с этим оружием:

— Можно ли их сжечь?

Волшебники переглянулись, а Аннара и Эмнер, недоуменно поморгав, пожали плечами.

— Из какого дерева они сделаны? — поинтересовался Хамдер.

— Хм... Скорее всего из дуба. Что-то очень твердое и крепкое, — ответил Эмнер.

— Прошу прощения, но этого мне не запалить, — заметила Шенна.

— Я тоже не смогу, — сказал Эдерд.

Хамдер молча покачал головой.

Стеррен вопросительно взглянул на Аннару.

— Вряд ли мне это удастся, — ответила та. — Драконьей крови осталось совсем немного — на одну маленькую печать.

Это была неприятная новость. Стеррен повернулся к четырем притулившимся у стены семманцам. На их лицах была написана скука.

— Кто-нибудь в замке, — начал он на семмате, — имеет животное, которое... которое дышит огнем?..

Подыскивая слова, он заметил, что волшебники и Эмнер о чем-то перешептываются.

— Дракона? — спросила леди Калира. — В горах к северу от Лумета Башен водятся драконы. Но они никогда не спускаются так далеко на юг.

— Нужен не целый дракон и эта... как ее? Такая красная. Она внутри.

— Кровь? — спросил Алдер.

— Да, да! Кровь дракона.

Семманцы недоуменно переглянулись, затем посмотрели на Стеррена.

— Извините, чего нет, того нет, — ответил за всех Алдер.

Стеррен вздохнул и вновь перешел на этшарский:

— Так что там с этими катапультами?

— Из описания Эмнера ясно, что они очень тяжелые, и мы не сможем их подвинуть, — сказал Хамдер. — Особенно, если это действительно дуб.

— Нельзя ли их как-нибудь разрушить?

Хамдер и Шенна переглянулись, но Эдерд ответил сразу:

— Нет, если они такие прочные, как говорит Эмнер.

Эмнер пожал плечами и извиняющимся тоном произнес:

— Они должны быть прочными, чтобы бросать такие большие камни.

— Ладно. Волшебники ничего не смогут сделать. А как вы, Эмнер?

— Я только могу заставить их свистеть или петь. Прошу прощения.

Он беспомощно развел руками.

Стеррен повернулся к Аннаре, но прежде чем он успел открыть рот, чародейка сказала:

— Без крови дракона — нет.

Остался один ворлок.

— Не знаю, — сказал он. — В моем теперешнем состоянии я не смогу поджечь или сломать раму, но, может быть, мне удастся надорвать канаты или причинить другой ущерб. Например, сделать в дереве трещину.