Адвокат - Андрей Константинов

Званцев обернулся к Челищеву и, улыбаясь, спросил:

— Ну, что молчишь, братишка?… День-то сегодня какой?!

Сергей, пряча глаза, ткнулся лбом в плечо Олега и тихо сказал ему:

— Я рад. Рад, что все кончилось!

— Кончилось? — Олег заразительно расхохотался. — Все только начинается, Серега. Теперь, когда мы все вместе, — такое замутить можно… К Званцеву протиснулся Толик-Доктор:

— Босс, наши «Венецию» сняли, хань готовится.

Олег нетерпеливо отмахнулся:

— Да какая «Венеция», я тюрягой не сквозь пропах!… Но Катерина негромкой фразой остановила его:

— Насчет «Венеции» Виктор Палыч распорядился… Сам туда к половине четвертого подъедет… Улыбка Званцева немного увяла, он вздохнул и кивнул головой:

— Ладно, тогда поехали домой — мыться, бриться, переодеваться. Серега, не прощаюсь, увидимся в «Венеции». Братва, спасибо за встречу, через три часа жду всех!

Званцев взял у Катерины ключи от «мерседеса», подкинул их на ладони, подошел к машине, любовно погладил стойку и сел за руль. Как только Катя села рядом, «мерседес» взвизгнул покрышками и рванул по набережной. Так же быстро и с теми же повизгиваниями колес моментально разлетелась братва. Из встречавших Званцева перед «Крестами» остались лишь Сергей и два адвоката Олега — Бельсон и Сергеев. Ухоженные и респектабельные адвокаты производили впечатление родных братьев, хотя один был кучерявым брюнетом и евреем, а второй — лысым и русским. Сергеев посмотрел вслед умчавшимся машинам и с легкой обидой в голосе сказал:

— Вот она, человеческая благодарность — им не до нас… А ведь вроде бы поработали мы славно… Бельсон усмехнулся и взял Сергеева под руку:

— Да брось ты кукситься… Поехали, опрокинем по граммулечке… Не желаете с нами, коллега?

До Челищева не сразу дошло, что вопрос адресован ему.

— А? Нет, спасибо… господа. И раскланявшись с адвокатами, Сергей медленно пошел к своему «вольво».

До начала банкета в «Венеции» Челищев бесцельно кружил по городу, непрерывно курил и терзался одной-единственной мыслью — что происходит сейчас между Катей и Олегом? Он сам не заметил, как вырулил на Кировский, и лишь потом, поняв, что едет к их дому, выругался и развернул автомобиль.

В «Венеции» собрались все «сливки» бандитского Петербурга — Миша Стреляный со своей свитой, Ледогоров, братья Рыбаковы, бывший вор в законе Слава Поленников (с одноименным погонялом — Полено), братья Ивановы, Азамат, Ноиль-Белый, Саша Кучерягин и многие, многие другие. Все чувствовали себя уверенно и комфортно — мужчины в дорогих костюмах и золотых цепях, женщины — в мехах и бриллиантах. Когда приехали Олег с Катериной, Сергей уже толкался среди встречающих, пожимал руки и, так сказать, общался. Не успели Званцев с супругой войти в зал — цыганский хор грянул древний «хит»: «К нам приехал наш любимый Олег Андреич дорогой». Пока Олег выпивал поднесенную рюмку водки, Челищев впился глазами в Катино лицо. Но по нему ничего нельзя было понять: было у них что-то с Олегом — не было… Рассаживались долго, и официанты сбились с ног, отодвигая и придвигая стулья. Челищеву досталось место между Катей и Стреляным. Правее от Кати сидел Олег, а дальше один стул был свободен — он явно предназначался Антибиотику, который появился ровно в половине четвертого — одновременно с боем часов…

Тостов было много — за дружбу, за верность, за тех, кого ждут, и за тех, кто ждал… Сергей опрокидывал в себя рюмку за рюмкой, опьянеть никак не мог и все пытался поймать Катин взгляд, чтобы попытаться прочесть в нем ответ на мучивший его вопрос. Но Катя от него все время отворачивалась. Сергей начал заводиться и получил под столом легкий толчок коленом — мол, уймись, прошу тебя, люди же кругом… Примерно через час после начала обеда слово взял Антибиотик. Когда он встал, держа в руке бокал своей любимой «Хванчкары», стало очень тихо. Виктор Палыч обвел глазами присутствующих и негромко начал:

— Есть одна старинная французская легенда: злая девушка сказала парню, который был в нее влюблен: «Иди, вырви сердце у своей матери и принеси мне. Докажи мне свою любовь!» И он пошел, убил мать и взял ее сердце. Но когда бежал со своим подарком к возлюбленной, споткнулся и упал. А материнское сердце и говорит: «Не больно ли тебе, сыночек, не расшибся ли ты…» Понял парень, что истинная любовь была лишь у той, которую он убил, — у матери, зарыдал, пошел и утопил свою жестокую красавицу… Так выпьем же за истинную любовь и дружбу, за наше братство, за то, чем мы сильны, за бескорыстную помощь и поддержку друг другу всегда и всюду!

Зал зашумел от странного тоста Антибиотика. Сергей почувствовал, как напряглась Катерина, увидел недоумевающий взгляд Олега, обращенный к Виктору Палычу. А Антибиотик, выдержав театральную паузу, наклонился к Олегу, чокнулся с ним, потом с Катериной, неожиданно улыбнулся и крикнул:

— За вас, дорогие мои! Горько! Все сразу зашумели, захохотали, задвигали стульями, Олег тоже рассмеялся, выдохнул с каким-то подсознательным облегчением, потому что в тосте-легенде Антибиотика почудился ему непонятный намек. И, кстати, не ему одному почудился. Пока Олег под одобрительные выкрики братвы целовался с Катериной, Челищев сидел, опустив глаза в тарелку. Подняв голову, он перехватил насмешливый взгляд Гуся с другого края стола. Впрочем, Гусь тут же отвернулся….

Через несколько минут Антибиотик откланялся, и гомон в зале резко усилился. Челищеву сидеть было уже невмоготу, он опрокидывал в себя новые порции водки, а она все никак не брала…

Он уже собирался встать, попрощаться с Олегом и Катериной и, сославшись на головную боль, уйти, как вдруг в зал ворвались автоматчики в масках и синей милицейской форме. Они быстро взяли под прицел весь зал, три овчарки рвались с поводков и лаяли. Появление милиции казалось таким же невероятным, как прилет марсиан, и Сергей даже зажмурился, чтобы проверить — не начались ли у него пьяные галлюцинации… Но все происходило наяву. В центр зала вышел Степа Марков и громко сказал:

— Спокойно, граждане, проверка документов! У кого есть паспорта — все будет нормально. А вам, гражданин Званцев, придется проехать с нами…

— Да ты че, мент, ополоумел? — взорвался Олег. — Я только из «Крестов» вышел!

— Туда и вернешься. — Пока Марков объяснялся со Званцевым, омоновцы в масках уже начали шмонать собравшихся, с видимым удовольствием укладывая некоторых из них лицом в пол.

Челищев решил, что пора и ему вмешаться в этот странный спектакль:

— Что происходит? Я — адвокат Званцева!

Марков мельком, как на незнакомого, взглянул на Сергея:

— Вам тоже придется проехать с нами, гражданин адвокат.

— Это на каком же основании?

— Да на законном, на каком же еще… — Степа достал из кармана сложенный лист бумаги: — Вот постановление об аресте Званцева Олега Андреевича, а к вам, господин адвокат, у нас несколько вопросов имеется…

— Никуда я не поеду, — мотнул головой Сергей.

Марков пожал плечами и бесцветным голосом ответил:

— Неповиновение властям неразумно и чревато последствиями. Как адвокат, вы должны это знать.

Сергей сжал кулаки и прорычал, как выплюнул:

— Ну что ты пыжишься, Степа, смотри, не лопни!

Марков чуть поджал губы, но тона не изменил:

— Вы оскорбляете государственного служащего при исполнении им служебных обязанностей. Я предупреждаю вас в последний раз…

В разговор вмешалась очнувшаяся от шока Катерина. Она вскочила со стула, схватила одной рукой за рукав Олега, другой — Челищева и с невыразимым презрением бросила:

— Меня, очевидно, вы тоже пожелаете забрать с собой, господин милицейский начальник, или как вас там?… Степа взглядом ее не удостоил.

— Забирают, мадам, в вытрезвитель. А мы доставляем. Ваша персона нас пока не интересует. И хватит разговоров. Поехали!

Омоновцы ушли, уводя с собой Олега, Сергея и еще человек восемь из молодых «быков», оставив в зале растерянных цыган и тяжело молчавших гостей. Когда двери за милицией закрылись. Стреляный вскочил и запустил им вслед фужером.

— Мусорня вонючая! Лишь бы радость людям обосрать!

Всех задержанных в «Венеции» доставили на третий этаж Литейного, 4, где располагалось воспетое Александром Невзоровым ОРБ.

В коридорах ОРБ царила привычная рабочая атмосфера. На стульях лицами к стене на расстоянии полутора метров друг от друга сидели человек десять крепких парней явно бандитской наружности. У некоторых, видимо, для надежности, и ноги были скованы никелированными кандалами, причем их цепочки были пропущены через ушки двухпудовых гирь. В конце коридора лицами в пол лежал пяток лиц пресловутой «кавказской национальности». Над ними стояли три громилы в масках с прорезями для глаз и в бронежилетах. Громилы прохаживались мимо задержанных, давая им понять, что в этой ситуации жаловаться на судьбу и родную милицию, пожалуй, не стоит.