Ведьма для Колдуна - Евгения Светлакова

Ей было страшно — очередная ссора с матерью, да парень, пригласивший на свидание с явным намеком на продолжение — не то что она была против, но довериться в первый раз тому, кого едва знает, ей не хотелось.

Вовка тогда попал под горячую руку. Сопротивлялся, говорил, что не хочет портить дружбу. Но в итоге ту ночь на даче, куда она сбежала, и где он ее нашел, они явно не забудут. Рысь никогда не жалела о своем поступке и, наверное, не раздражай он ее так, любила бы до скончания жизни.

Настя потушила истлевшую почти до самого фильтра сигарету и потянулась за новой.

Такие мысли нервировали. Секс с ним всегда был приятнее, что ли, чем с другими. Это всегда было как прививка от депрессии и боли — не только для нее. Он тоже был в такой же ловушке, последняя неделя это доказала.

Что они будут делать со своей зависимостью потом? Когда появиться такие вот Юрки и какие-нибудь девушки, что осмелятся заявить на них полные права? Сложный вопрос.

Очередная затяжка и отстранённый взгляд в вечерний свет фонарей, чертова мораль и философия.

Настойчивый звонок в дверь вернул в действительность. Быстрый взгляд на часы, точно не мать, значит, только один человек мог так звонить. Быстро потушив сигарету, бросилась открывать дверь. На пороге и правда стоял он — с разбитой губой, синяком на скуле, хорошим синяком, и глазами побитой собаки, что просит помощи.

— Доигрался? – вздох и просто втянуть в квартиру. – Раздевайся и иди в комнату, я принесу, чем это можно обработать.

Инквизитор молча подчинялся. Он сейчас походил на призрак. Видно, ссора вышла не маленькая. А он даже споры с братом переносил тяжело, а тут...

Когда она вернулась в комнату с аптечкой, Инквизитор так и стоял посреди комнаты, будто впервые попал к ней.

— Леонов, ты в порядке? – отстранённый кивок. – Садись, чего стоишь? – и опять молчаливое послушание.

Ну что вот с этим делать?

— Вова, посмотри на меня! – скомандовала она.

Парень поднял на нее глаза, что явно хотели реветь. Настя опустилась рядом с ним на колени.

– Хочешь, реви! Никому не скажу.

— Насть, он меня больше видеть не хочет... — с этими словами он обнял ее и сжал так крепко — Рысь готова была поклясться, что кости затрещали.

— Ну-у, что ты как девица. Вспылил он, успокоится, а то ты его не знаешь, — обняла в ответ, чувствуя не очень уместное в такой ситуации желание снять с него джемпер и прикоснуться к обнаженной коже.

— Но тут...

Он немного отстранился и посмотрел ей в глаза, чем тут же воспользовалась девушка, стягивая с него джемпер.

Душевные беседы? Ну уж нет, они ему сейчас не нужны, как и не нужны советы. Ему нужно забыть, просто забыть. Спиртного дома не было, в магазин бежать глупо, особенно когда есть более действенный способ заставить его отвлечься.

— Леонов, заткнись, — скомандовала, целуя в губы, языком заставляя ответить, ощущая привкус крови от разбитой губы.

Потребовалось не больше десяти секунд чтобы он подчинился и сам углубил поцелуй, рыча от боли.

– Вот, хороший мальчик, — тяжело дыша, отстранилась и повалила на диван, что как всегда не удосужилась застелить с утра.

Тут же была притянута для нового, более страстного поцелуя. Снова буря эмоций и безумное желание получить от него больше. В какой момент Инквизитор оказался сверху, она не поняла. Но нависнув над ней, он уже покрывал поцелуями шею, медленно спускаясь ниже, будто специально медленно расстегивая злосчастные пуговицы рубашки. Проклятье, какого черта не надела простую футболку? Нетерпеливый стон и она почувствовала, как Владимир тихо усмехнулся, рубашка тут же резким движением была расстёгнута до конца, и судя по звукам —порвана.

— Ой, — тихо хихикнул парень, уже принимаясь за ее лифчик.

Это препятствие устранилось быстро. Губы тут же коснулись возбуждённой груди, заставляя ее издать тихий стон. Изогнуться навстречу таким родным прикосновением, ощущая внизу живота потребность в более откровенных ласках. Руки потянулись к ремню, но тут же были грубо перехвачены и закинуты за голову.

— Нет, сегодня руковожу я, — в ответ на ее удивлённый взгляд проговорил Владимир.

Свободной рукой он провел по разгоряченной коже и ослабил завязки домашних брюк. Дотронулся до коротких волосков на лобке, уже этим заставляя по телу пробежать электрический ток и заерзать в нетерпении. Довольный реакцией, он опустил руку ниже, легко поглаживая нежную кожу и не торопясь продолжить.

– Почему если это ты я схожу с ума? – он, казалось, выдохнул этот вопрос ей в губы, чтобы вновь поцеловать, одновременно проникая пальцами внутрь, позволяя стону вырваться из ее груди.

Каждое движение его пальцев заставляло извиваться, подаваться навстречу.

– Ты… наркотик… тебя… всегда… мало, — говорил он, играя языком с кончиком ее сосков, не прекращая ласки.

От такого сознание помутилось, она до боли закусывала губу, чтобы не стонать и не кричать в голос.

Кому она врет, не только ему это сейчас необходимо — это нужно в первую очередь ей. Не явись он сам, побитый и потрёпанный, бросилась бы искать, чтобы получить желаемое.

Её одежда незаметно оказалась на полу, и Настя почувствовала, как к ее коже прикасалась грубая ткань его брюк.

— Леонов, если сейчас же не снимешь штаны… — выдохнула, млея от поцелуев и ласк.

— То, что? – тихо засмеялся парень, не отрываясь от своих игр с ее грудью.

— Я тебя придушу, — ответила и тут же застонала от нового прикосновения.

— О, как страшно, — тихо засмеялся Владимир, но тут же отстранился, заставив ее издать разочарованный вздох и заерзать в поисках такого необходимого тепла.

— Продолжим? – усмехнулся он, вновь привлекая к себе заставляя почувствовать его обнажённое тело.

— О, да! – ответила она.

Притянула к себе, жадно впиваясь в губы, все больше ощущая привкус крови от вновь открывшейся ссадины. Кажется, она отвратительный доктор.

Вновь его пальцы скользнули между ног, заставив застонать от удовольствия. Сколько он еще так ее ласкал, — она не помнила. Но, когда стало совсем невыносимо от желания получить его всего, Настя взмолилась.

Когда её Леонов, наконец, сжалился, медленно, будто продолжая пытку, вошел в нее, ей было уже все равно, по какой причине это повторяется вновь. Сейчас она не представляла жизни без него, без этого безумия.

Медленные