Я демон! Что это меняет - Марина Абина

— Вот не пойму я, Сердитый, чего ты такой из себя крутой, а сидишь в этой лавчонке? — Сколько раз Райнэр заходил сюда, столько и повторял эту фразу, и Грак всегда реагировал на нее одинаково: краснел от гнева и, не отводя от меня глаз, начинал шарить под прилавком в поисках рукояти своего Дрына. Не знаю, может, на гномьем наречии имя этого оркского топора означало что-то весомое и грозное, но у меня оно вызвало только смешок. Дальше все было как по старому сценарию — гном покраснел еще больше, широко замахнулся и метнул в меня свой Дрын. Я легко уклонился от сверкающего росчерка, и топор вонзился лезвием в каменную стену, как раскаленный нож в масло. Кусок стены между новой зарубкой и старой вывалился и пролетел сквозь десяток фантомных ножей, заставив их слегка зарябить. Грак сердито засопел и пробурчал:

— Вот ведь везучий ушастый, никак по тебе не попадешь! Но не связывайся с ветераном из пехоты ветви Колосс.

Ну конечно, сколько раз я уже это слышал!

— Ветеран, говоришь? Дааа, не та реакция уже, не та… А ты точно геномод?

На Грака было жалко смотреть: капилляры у него в глазах потемнели, вены вздулись — видно, я перегнул палку, но гулять так гулять!

— Вы, гномы, наверно, и в кузнечном деле уже не первые, раз ты сам топор оркский предпочел. А у меня есть меч эльфийской работы, вот он — да, высший класс! Я бы своим мечом твой перерубил на раз-два.

Гном внезапно успокоился, на губах заиграла самодовольная усмешка.

— Наше оружие самое лучшее, оно перерубит любое другое. Показывай свой меч, я докажу всем, что мы первые раз и навсегда! А топор этот трофейный, я его как память берегу.

— Тогда давай заключим пари: если мой меч возьмет, то ты отдашь нам любое выбранное оружие бесплатно; если ты его своим перерубишь, то этот кошель с золотом твой, — я продемонстрировал гному солидный залог.

— Коли тебе не жалко своего золота, не моя в этом вина. Согласен, пойдем, покажешь свой меч, — и он скептически усмехнулся, взглянув на перевязь с живыми клинками Райнэра. Потом подошел и запер входную дверь. — Не убудет, если закроюсь на пять минут, — бурчал при этом. — Делов-то, эльфийскую зубочистку переломить, — махнул нам рукой и прошел к двери во внутренние помещения. — А то наговаривают на нас, честных гномов… И мы не жадные и не скупые, а бережливые, и знаем цену вещам.

Каким боком последнее утверждение лепилось к нашему спору, я не понял, но, видно, это просто к слову пришлось, наболело. Грак провел нас по лестнице во второй этаж помещения, где находился просторный тренировочный зал. Все, что там было, — это высокий потолок с окнами и стены, затянутые гобеленами с незатейливыми сюжетом на тему 'гномы всех сильнее, гномы всех побьют'. А еще топор стоял в углу. Вид этого гиганта даже у меня вызвал оторопь — такой был бы по руке разве что огру и весил на вид килограммов сорок, не меньше! Грак подхватил этот топорик, а Дрын поставил на его место, прошел в центр зала, приглашающе взмахнул левой рукой.

— Ну, показывай свою железку, посмотрим, не простой ли ты трусишка?

Я сбросил перевязь с клинками, чтоб не мешались, но снимать плащ не стал: вряд ли я смогу легко махать новым мечом в образе дроу, а плащ скроет перевоплощение. Отвернувшись от Саттории и Грака, я начал перекидываться. Нельзя было увлечься, чтобы не сделать себе волчью башку и не вырасти до трех метров: хотелось продержать окружающих в неведении относительно моей настоящей природы как можно дольше, поэтому я только добавил себе мышечной массы и сделал кости потолще.

— Надеюсь, они не заметят…

— Забудь об этом, — проворчал Демон. — Девчонки, скорее всего, уже разобрались, что ты не простой дроу. Сати — после того как мы завалили оборотня, ну, а Клэр еще раньше — она сразу заподозрила в тебе оборотня. И хорошо, пусть думают, что тебя укусил оборотень, тогда не поймут, что ты демон. Давай-ка, надери этому высокомерному гному задницу!

К тому моменту я уже полностью перекинулся и повернулся к гному.

— Наконец-то! — воскликнул тот. — Вот вы, эльфы, любите медитации и прочую чушь…

Я улыбнулся и наподдал в клеймо на ладони энергии, меч выпал из опущенной руки, вонзившись острием в дощатый пол. Динг! Пришлось взмахнуть им, чтобы он выдвинулся на всю длину, и тогда рукоять оказалась в моей ладони. 'Нужно будет отработать это движение', - подумал я, перехватывая рукоять второй рукой. Сейчас, когда я задействовал мощь своего боевого тела только на треть, вес клинка меня поразил: это было настоящее демоническое оружие, ни один дроу и даже орк не смог бы долго размахивать шестидесятикилограммовой железякой. Но ведь я оборотень, да еще и демон, и этот мир почувствует всю разницу!

И все же…

— Демон, почему он такой тяжелый? — я делал пробные махи. Инерция длинного меча была чудовищной.

— Ну, а что ты хотел: сколько душ через него прошло! Да еще неизвестно, из какого он сплава выкован и какие при этом заклинания использовались. Тем более что для демона он в самый раз.

Да уж, меч шикарный, спору нет: длинный, прямой, с односторонней заточкой, лезвие достаточно широкое, но сама режущая кромка прямо таки сияет белизной — так отточена. Я отсалютовал им гному.

— Приступим?

— Конечно, ушастик.

И он сорвался с места в молниеносной атаке. Ну, это он так думал, а на мой взгляд, все происходило достаточно медленно. Я отразил удар топора мечом, и его чуть не вырвало из моих рук. Ужас, какая же в этом гноме сила, если даже я не могу полностью совладать с ней! Удар за ударом Грак наращивал темп, загоняя меня в глухую защиту: у меня почти не было преимущества в длине клинка — у гнома топор тоже был двуручный, да и опыта сражений таким оружием ни у меня, ни у Райнэра в памяти не было. Я действовал чисто на инстинктах, отталкивая летящее в меня лезвие клинком или попросту уклоняясь от ударов, и тут меня спасала моя скорость. Ухх! Энергия из дара улетала, словно в прорву — столько сил мне требовалось на поддержание темпа боя, отражение атак и вообще для всех этих взмахов, выпадов и верчений моим стальным тяжеленным другом. А гном будто только начал. Что же это за гном такой?! Надо с ним кончать!

Уже сознательным усилием воли я увеличил отток энергии из дара и стал наступать, вкладывая в каждый удар всю свою силу, вес тела и клинка. От такого напора у любого другого противника уже все кости должны были переломиться, но коротышка держался! Он отбил все мои удары; правда, сильно покраснел и запыхался, в его взгляде проскользнуло изумление, и в какой-то момент он стал терять контроль над эмоциями и вскоре открылся. Я этим немедленно воспользовался и вбил свою ногу в его грудь. Эффект получился примерно такой же, как если бы в него из пушки выстрелили — пролетев через всю комнату, гном впечатался в стену. Она треснула.