Реквием. День гнева - Ольга Грибова

— Разве нельзя спасти человечество без жертв?

— Так не бывает, — верховный брат подошел к Роме и опустил руки ему на плечи. — Со дня смерти твоих родителей я заботился о тебе. Ты мне, как сын. И я говорю тебе, мой мальчик: этот мир не дает ничего просто так. Всегда требуется отдать что-то взамен.

— Жизнь Евы, например?

— В этот раз да.

— Что скажут люди, когда узнают, что из-за них погибла невинная девушка?

— Поверь мне, ради собственного блага люди способны и на большие жертвы, — взгляд верховного брата подернулся печалью. Он искренне горевал о заблудших людских душах.

Верховного брата невозможно было переубедить. Хуже всего то, что в его словах была доля истины, и Рома не мог это не признать. Он предпочел скрыться в своей комнате, и лишь затворив за собой дверь, дал волю эмоциям. Пнув колченогий табурет, он обогнул односпальную кровать и выглянул в окно. Ночь выдалась беспокойная. По случаю прибытия важной персоны, бодрствовали все жители фермы. Двор освещали несколько десятков фонарей. Добраться до амбара незамеченным было нереально.

По убогости обстановки его комната могла соперничать с кельей отшельника. Рома редко бывал здесь, это место было для него чужим. Как и люди, проживающие здесь. Впервые за свои восемнадцать лет Рома задумался над тем, насколько он далек от «Братьев света» и его идей. Он вырос за пределами коммуны, вдали от ее идеалов. И хотя знал наизусть все постулаты братства, не верил в крайние меры.

Рома покинул комнату, которая с этой секунды перестала быть его. Люди, встреченные на улице, улыбались ему. Он кивал в ответ на приветствия, но с каждым шагом пропасть между ним и бывшими соратниками увеличивалась. К амбару он подошел опустошенным. По мыслям и чувствам пронесся ледяной смерч, вычистив Рому до блеска. Он был абсолютно пуст, как опорожненный стакан. Но именно внутренняя пустота помогла ему совершить намеченное.

— Привет, — парень, дежуривший у амбара, протянул ему руку.

Рома на автомате пожал ее:

— Хочу поговорить с девушкой, Вова. Пустишь?

Коренастого брюнета, сторожащего амбар, он знал с детства. Они никогда не были дружны, но и ссор между ними не случалось.

Вова окинул его пристальным взглядом; от напряжения спина Ромы покрылась капельками пота.

— Проходи, — кивнул Вова и открыл ворота.

Не переставая удивляться тому, как легко он преодолел пост охраны, Рома отыскал люк в полу. Спускаясь по лестнице, он твердил себе, что вытащит Еву из неприятностей, в которые ее втянул, но путь через подземный коридор дал ему понять, что исправить ничего нельзя. Буквально на каждом повороте дежурил кто-нибудь из братства. Войти в амбар и добраться до клетки, где держали Еву, мог любой желающий, однако выйти был в состоянии лишь тот, кому позволят это сделать. Его-то выпустят, но только его одного.

И все же он проделал путь до конца. Хотя бы ради того, чтобы сказать Еве: он не представлял, что замышляет верховный брат. Никогда Рома не желал ей зла. Тем более смерти.

Перед последним поворотом в зал с клеткой дорогу преградил один из старших братьев. Сердце Ромы екнуло. Вот оно! Сейчас его задержат, но вместо допроса ему прочитали инструкции.

— Не подходи к клетке ближе, чем на три шага. Не трогай выключатели. И не смотри ей в глаза.

— Почему не смотреть в глаза? — не понял Рома.

Брат наклонился к нему и прошептал:

— Говорят, она взглядом гипнотизирует людей.

Всего пару часов Ева провела в заточении, а по ферме уже гуляли слухи насчет нее. Братья и их семьи подтягивались со всей округи, чтобы посмотреть на чудище, которого их всю жизнь учили бояться и ненавидеть. Какова была их реакция, когда они видели в клетке не злобного монстра, а напуганную девочку? Впрочем, их с детства пичкали страшилками о всаднике по имени Тьма. Рома подозревал, что увиденное ими здорово отличалось от действительности.

В зале с клеткой собралось человек семь. Они держались на безопасном расстоянии от прутьев, предпочитая испачкать одежду, вжавшись в стены, чем рисковать, приближаясь к Еве. Посетители у клетки с тигром, не иначе.

Рома еле сдержал стон, заметив Еву. Она сидела на земле и, поджав ноги и обхватив их руками, склонила голову на колени, пряча лицо. Плечи Евы мелко дрожали. От громких звуков ее передергивало, словно она касалась оголенного провода под напряжением.

Первым его порывом было броситься Еве на выручку, отомкнуть решетку и выпустить ее. Он усилием воли подавил его. Надо действовать тоньше, но прежде чем покинуть подвал, он должен приободрить Еву.

Минут сорок Рома выжидал в дальнем конце зала, когда поток желающих посмотреть на всадницу иссякнет. Все это время Ева не меняла позы. Наконец, ему повезло. Трое посетителей двинулись к выходу, а новые еще не подоспели. Не теряя ни секунду, Рома бросился к клетке.

— Ева! — даже шепот здесь звучал, как окрик.

Она вздрогнула и подняла голову. При его виде взгляд Евы моментально сделался колючим.

— Ты меня обманул! — выпалила она, подползая к решетке. — Ты обещал, что мне помогут, а вместо этого меня держат взаперти. Но хуже всего эта дурацкая лампа. У меня от нее кожа пылает. Неужели ее нельзя выключить?

Рома посмотрел наверх. Прожектор был необходимой мерой безопасности, сдерживающей Тьму. Там, где свет, нет места тьме. Странно, что Ева этого не знала.

— Прости, я не представлял, что так получится, — вздохнул он. — Я вытащу тебя отсюда, наберись терпения.

— Я долго не выдержу, — предупредила она.

«Долго ждать и не придется», — подумал Рома. Вряд ли братья будут тянуть с казнью. Слишком велико их желание освободиться от всадника по имени Тьма.

Из коридора раздался звук шагов. Рома отпрянул от клетки и прильнул спиной к стене. Мимо прошли парень и девушка, держась за руки, как на свидании.

Обратный путь Рома преодолел втрое быстрее. Он взлетел вверх по лестнице и едва не сбил охранника у ворот амбара. На улице он перешел на бег. Если кто-то удивился его спешке, то виду не подал.

Рома завел «Фольксваген» и до отказа выжал педаль газа. Каждая минута была на счету. Он так и не поинтересовался, когда состоится казнь. Возможно, жить Еве не больше суток.

Солнце встало из-за горизонта, когда «Фольксваген» притормозил у дома Евы. Особняк был погружен в сон. Шторы на втором этаже были плотно задернуты.

Рома решил подождать на улице, пока кто-нибудь выйдет. Если бы речь шла о нем, он бы рискнул проникнуть в дом, но любой неверный шаг мог стоить Еве жизни. Где гарантии, что Сергей выслушает его, а не сразу прикончит? Благополучие Евы зависело от того, сумеет ли он позвать на помощь.