Невеста шотландского воина - Адриенна Бассо

Глава 10

Забрезжило серенькое утро. Снедаемая тревогой Грейс бродила по монастырскому двору. Утренняя служба началась давно, но ей было не до молитв.

Грейс сейчас было бы тяжело находиться среди этих добрых, отзывчивых женщин, которым из-за нее грозила огромная опасность. Она ходила взад-вперед, стараясь найти выход, мучительно размышляя над тем, как отвести беду от обители. От беспокойных мыслей ее отвлек гулкий топот лошадиных копыт, но он лишь усилил тревогу Грейс. Она замерла на месте, не зная, что предвещает надвигающийся топот.

Кто это был: Родерик или Эван? Ожидание казалось бесконечным, оно тянулось и тянулось, и выносить его было непросто.

Грейс поднялась на высокое крыльцо храма, откуда была видна дорога, ведущая к монастырю. По ней двигалась длинная цепь всадников. Однако они были еще слишком далеко, чтобы разобрать цвет пледа их клана.

Грейс осенила себя крестом и принялась горячо молиться Деве Марии, моля ее о защите и спасении. Кончив молитву, она приподняла глаза и опять пристально взглянула на дорогу.

Слава Богу! Впереди всех скакал Эван. Как только Грейс узнала его, ей сразу стало легко, словно камень с сердца свалился. Она обрадовалась ему, как никогда раньше. Не помня себя от радости, она бросилась ему навстречу.

Страх, оставивший Грейс на миг, с новой силой охватил ее в тот момент, когда Эван спрыгнул с коня. Забыв о приличии, забыв обо всем, она в поисках надежной защиты кинулась ему на шею, причем с такой силой стиснула его в своих объятиях, что Эван от удивления шумно выдохнул:

– О, не так крепко. Всего одна ночь за стенами монастыря, и какая резкая перемена в поведении. Трудно представить, какая встреча ждала бы меня, если бы я оставил вас здесь на неделю, а потом приехал бы проведать.

– О, Эван!.. – Она попыталась улыбнуться, но ее слова прозвучали нежно, почти как стон.

– Вам не холодно? Вы дрожите так сильно, что у меня трясутся кости.

Грейс слегка отстранилась, пытаясь что-то сказать, но голос не слушался ее. Смущенная, она отвернулась, чтобы скрыть навернувшиеся слезы. Но Эван не отпустил ее, напротив, он прижал Грейс сильнее, успокаивая ее. И тут огромное напряжение Грейс лопнуло, она не выдержала и расплакалась. Она старалась быть независимой, сильной, но это оказалось выше ее сил.

Минуту или две она стояла, прижимаясь к нему, и эта близость давала ей неизведанное ощущение покоя и безопасности, позволявшее хоть на краткий миг избавиться от тягостно-гнетущей, обременяющей ее душу ноши.

– Мне стало страшно, что вы опоздаете, – призналась Грейс, но, опомнившись, тут же поправилась: – Не приедете вовремя.

– Опоздаю? – Эван внимательно посмотрел на нее. – Не успею вовремя к чему, позвольте спросить?

Грейс потупилась.

– Для того чтобы защитить монастырь, чтобы защитить монахинь.

Эван ласково приподнял ее лицо и заглянул ей в глаза.

– Грейс, вы что-то скрываете от меня. Почему монахиням так срочно понадобилась моя защита? Что или кто угрожает им?

– Родерик Фергусон. – Как только с ее губ слетело это имя, Грейс опять стало страшно. – Вы должны остановить его, Эван. Пожалуйста, умоляю!

– А с какой стати Родерику нападать на монастырь?

Грейс поежилась. Признание, как известно, облегчает душу, но признаваться в своих прегрешениях всегда нелегко – это не только стыдно, но и больно. Особенно перед Эваном. Но Грейс ничего не оставалось, как сказать правду:

– Из-за меня. Я всему виной.

– Из-за вас? Почему?

– Родерик думает, что Аластера убили, более того, он считает меня виновной в его смерти. Он хочет, чтобы я в этом призналась перед лицом всего клана, а также сказала, что это все придумал Дуглас.

– А-а, теперь я понимаю, почему вы так расстроены. – Эван опять нежно прижал Грейс к груди. – Вот до чего доводит жажда власти, по-видимому, из-за нее Родерик повредился в рассудке. Никто, у кого есть хотя бы капля разума, не поверит в эту чушь. Если Родерик вздумает возводить на вас подобную напраслину, все тут же увидят его глупость и ложь.

Эван не знал всей правды, и слова искреннего участия не поддержали, а напротив, больно ранили Грейс в сердце. Оставаться в его объятиях стало тяжело, и Грейс отстранилась.

– Глупо или нет, но Родерик не свернет со своего пути. Он считает себя обманутым, кипит от возмущения, он совершенно уверен в своей правоте… – Грейс запнулась в нерешимости. – Эван, вы сможете защитить монастырь? Защитить ни в чем не повинных бедных монахинь?

Эван ответил не сразу, пауза затянулась настолько, что у Грейс поползли по спине мурашки.

– Бо́льшая часть моих людей осталась в Тайри, – наконец, промолвил он. – Со мной небольшая группа воинов, и мне будет трудно противостоять отряду Родерика.

– Понятно… – Грейс повесила голову. Неужели ей придется согласиться на условия Родерика, чтобы отвести беду от монастыря? Маккенна, родной брат, был слишком далеко, Эван оставался ее последней надеждой.

Грейс повернулась и, понурившись, пошла прочь, но Эван удержал ее. Положив руку ей на плечо, он повернул ее лицом к себе.

– Если у меня мало людей, это вовсе не означает, что я не смогу отбить у Родерика охоту напасть на беззащитных монахинь, в том числе на вас, Грейс.

Она облегченно вздохнула, но тут же спохватилась:

– Но как же вы отобьете нападение, если у вас так мало людей?

– Придется пошевелить мозгами. Хитрость на войне – великое дело.

Эван подмигнул Грейс, и от этой улыбки у нее стало легче на душе. Она сразу поверила ему. У Эвана были свои недостатки, хотя у кого их нет, но Грейс верила, что он возьмет верх в противостоянии с Родериком.

– Спасибо.

Улыбка скользнула по губам Эвана.

– Не спешите меня благодарить. Да, я помогу вам, но при одном условии.

– Да? И каково ваше условие?

– После того как я отобью нападение Родерика, я вернусь обратно в Тайри вместе с вами, Грейс. Вы станете моей женой и поедете со мной.

От этих слов Грейс бросило в жар. Она не в первый раз слышала от него такое предложение, но в предыдущий раз, две недели назад, оно прозвучало несколько иначе, чем сейчас. Но и в тот раз, и сейчас оно пробудило в Грейс тайное желание, и опять она запретила себе прислушиваться к нему.

Если бы обстоятельства сложились иначе, она с радостью откликнулась бы на его предложение. Будь все иначе, возможно, у нее хватило бы смелости самой признаться ему в своей любви. Но нет, Эвану была нужна другая женщина, не такая, как она.

Хоть в этом было нелегко признаваться, Грейс понимала: как ни крути, но правду придется сказать. Всю правду. Ночью она не выспалась, мысли ее путались, давала знать усталость, но Грейс понимала, что поступает правильно, хотя делала это с большей неохотой. Ей надо было объясниться с ним начистоту, Эван заслуживал подобной откровенности.