Замороженные приливы (ЛП) - Морган Родес

Она вскрикнула, когда сильная боль пронзила её руку.

- Как ты смеешь! – она потянулась к нему, борясь, чтобы оцарапать его лицо, но невидимый волшебный барьер мешал коснуться его.

- Прекрати вести себя, как младенец.

Он снова взмахнул рукой, заставляя её отлететь назад и удариться о жёсткий, грубый ствол дерева, что выбило дыхание из лёгких.

- Просто пусти меня, - она задохнулась. – Позволь мне проснуться! Не хочу быть с тобой! Это мой с Алексиусом луг, и ты разрушаешь его!

Тимофей смотрел на неё глазами цвета золота с отвращением.

- Алексиус отдал бессмертие, чтобы быть с тобой.

- По приказу Миленьи.

- Ты называешь это партнёрством. Миленья использовала его.

- И он позволил ей!

- ты упряма. Прекрасна. Я не запятнаю свои воспоминания об этом месте больше, - воздух начал плавиться и мерцать, и вокруг них всё смешалось.

Люция встала и поняла, что находится в ледяных садах лимерийского дворца. Стоящий перед ней Тимофей был в чёрном плаще, кожаных сапогах и с том же ненавистным выражением лица, что и на лугу.

- Теперь я доказал, что я тут главный, - сказал Тимофей. – Мы можем начать.

- Начать что? – прорычала она.

- Что тебе сказал Родич Огня? Он сказал, что ему надо?

- Родич Огня? – она усмехнулась. – Понятия не имею, о чём ты.

- Он думает, что ты можешь убить меня?

- Почему кому-то надо убивать тебя, Тимофей? – спросила она. – Не могу представить этого, учитывая твою доброжелательность и уважительное отношение ко мне.

- Неужели он сказал тебе, что сделает после моей смерти?

Она глубоко вздохнула, игнорируя спешащее сердце.

- Твои вопросы бессмысленны для меня, и я не буду на них отвечать.

- Ты убила Миленью, - сказал Тимофей без вопросов в тоне.

- Ты уверен в этом?

Он изучал её, не обращая внимания на движения.

- Ты выпила её магию. Алексиус научил тебя. Очень умно. Кажется, он контролировал свою волю лучше, чем я думал.

- Ты… - она остановилась, потому что поняла, что Тимофей знал о том, что было ночью в храме. В этом сне он мог читать её мысли и видеть воспоминания. Хранители могут это делать? Алексиус мог?

- Нет, он не мог, - ответил Тимофей на её вопрос. – Хотя он был древний для тебя, Алексиус – самый молодой среди нас. Однако, я старше. Я один из первых бессмертных, созданных для защиты Родичей и всего вне Убежища.

- И Миленья, - сказала она.

Он кивнул.

- Сначала нас было шестеро.

- И ты последний, - она подняла голову. – Так много бессмертных.

- Мы бессмертны, но не нерушимы.

- Спасибо за напоминание, - сказала Люция, и её грудь заболела от воспоминания об Алексиусе.

- Каян обманывает тебя. Он не заботится о тебе. Он тобой манипулирует.

- Он не манипулирует мной. Я сама согласилась ему помочь.

- Таким образом, оказывается, Люция Дамора способна говорить правду, - он покачал головой, а после посмотрел на Люцию с жалостью. – Ты наполнена гневом, болью, горем. Тем не менее, вместо того, чтобы эти эмоции прошли через тебя и сделали тебя сильнее, ты выливаешь их на весь мир, чтобы другие испытали твою боль.

- Мы закончили? – отрезала Люция, пытаясь не думать ни о чём правдивом, что Тимофей мог бы использовать против неё. – Мне очень скучно.

- Ты думаешь, что созданная тобой броня защитит тебя, но это только отвлекает. Под нею ты всё та же испорченная и эгоистичная девчонка.

Её рот открылся. Если б она могла воззвать к магии, он бы вспыхнул сейчас.

- Каян прав, - прорычала она. – Ты как Миленья. И ты заслуживаешь быть уничтоженным настолько, насколько и она. Хотя, полагаю, твоя смерть для тебя не будет удивлением?

- Ты думаешь, я удивился смерти Миленьи, дитя?

- Хватит называть меня дитём, - прошипела она.

- Я видел её смерть, - сказал он, шагая по лабиринту. – Я видел её семнадцать лет назад.

- Ты видел её? – она нахмурилась. – Ты можешь видеть будущее?

- Иногда.

Люция не могла дождаться, когда уйдёт от этого монстра и вернётся к Каяну, но теперь ей стало интересно. Чем больше она о нём узнает, тем больше у неё будет власти, когда они встретятся во плоти.

- Все пророки, как и ты? – спросила она. – Мой отец полагал, что Миленья могла видеть его будущее и могущество, если б он слышался. Тем не менее, она не видела его судьбу.

- Миленья не имела зрения. Если б и имела, то была б другой.

- Таким образом, ты счастливчик?

- Счастливчик? – он не улыбнулся. Его выражение осталось жалобным, когда он смотрел на неё древними золотыми глазами на совершенно молодом лице. – Когда была украдена магия Эвы, я получил её наследие – пророчества. Я единственный в святилище, кто мог увидеть все возможные варианты будущего, что постоянно пересекали моё зрение возможными вариантами.

- Возможными вариантами? – сказала Люция.

Его челюсть напряглась.

- Выбор, дитя. Свобода выбора всё меняет. Например, ты выбрала помочь Родичу Огня в его стремлении уничтожить меня. Этот выбор определил наши судьбы.

- Ты видел его? Моё будущее?

- Я видел достаточно.

- Поделишься чем-нибудь?

- Нет.

Она чувствовала, как тело напряглось от ярости.

- Тогда, уверена, ты видел день, когда мы с Каяном найдём нужное колесо.

- О, Дитя… Ты так глубоко, что даже не знаешь, что тонешь. Ты права, я послал людей, чтобы замедлить вас. Но не остановить вас. Не убить.

Она резко выдохнула, не понимая причин исповеди Тимофея и значения этого, если это правда.

- Я послал моих людей и с другой целью. Миссии для изменения определённых видений, что я считаю неприемлемыми или приносящими ущерб всему, что я защищаю. Смертные ненадёжны. Они глупые существа, что танцуют к своей смерти с каждым идиотским решением. Но это не меняет факта, что каждая смертная жизнь драгоценна. Некоторые смертные требуют больше защиты, чем остальные.

- Смертные, как я?

- Нет, не смертные, как ты. Ты – и твой новый друг, - те, от кого их стоит защищать. Помни одно, дитя.

- Я сказала тебе прекратить называть меня дитя, - прошипела она.

- Запомни. У магии есть цена. Цена, которую никогда не понять, пока не случится расплата.

- Если я уже утонула, если я так опасна, что весь смертный мир под угрозой от меня, то что, Тимофей? Чего ты от меня хочешь?

Он сделал шаг к ней, глядя на неё.

- Мне нужно, чтобы ты проснулась, глупая девчонка.

Она выдохнула, сев на кровати с широко раскрытыми глазами, дико осматривая тёмную, пустую комнату.

- Спасибо, что рассказал, Тимофей, - прошептала она.

Каян прав: Хранитель должен умереть.