Легкомысленное пари - Кейт Ноубл

— На банкете Уитфорда, — тихо произнес он, — они сначала отвлекли внимание гостей, а затем, воспользовавшись паникой, совершили кражу.

— Припоминаю, — произнесла Филиппа, переступая по сену на носочках своих бальных туфель: даже в самых ухоженных конюшнях можно наткнуться на неприятные сюрпризы. — Они украли добытые тобой пистолеты.

— Не только, они украли еще и чертежи огнестрельного оружия с новой игольчатой системой. Ее автор — лорд Уитфорд, и он уже создал пробный образец. Он должен был получить государственный заказ на это оружие для армии его королевского величества и кучу денег. Я не говорю уже о том военном преимуществе, которое могла бы получить Британия.

— Понимаю. Но что же мы все-таки ищем здесь? Маркус усмехнулся, перерывая следующую копну.

— Гордость и слава лорда Уитфорда — его оружейный завод и новая огнестрельная система, чертежи которой выкрали. А что составляет предмет гордости лорда Гемпшира? Его лошади, — ответил он, не давая ей времени на размышление. — Во время войны он поставил для армии половину своего племенного табуна.

— Ты думаешь, что Лорен намерен выкрасть его лошадей? — выпалила она.

Маркус усмехнулся и покачал головой:

— Не думаю, что он станет с этим возиться. Слишком уж сложная задача. Но он может нарушить его программу племенного отбора, уничтожив или искалечив часть табуна. Я думаю, он решил организовать взрыв в конюшнях, когда внимание всех будет отвлечено фейерверком.

— Мы ищем какое-то зарядное устройство, так? — произнесла она с легкой дрожью в голосе.

— Это пока только моя догадка. Лорен когда-то увлекался экспериментами с разными химикатами. Я тоже изучал эту тему и кое-что понимаю, но не как ученый, — пояснил Маркус.

Филиппа почувствовала, что кровь отхлынула от ее щек. Сердце удвоило свой ритм. Ноги едва держали ее, и она присела на кипу сена, которую только что переворошил Маркус.

Разумеется, он заметил ее бледность и учащенное дыхание и, опустившись перед ней на колени, произнес:

— Филиппа, ты должна вернуться в дом. Ты уже все показала мне. Передай Бирну, что я здесь и…

Она резко качнула головой:

— Я не оставлю тебя здесь одного.

— Филиппа…

— Маркус, я не могу… Ты рискуешь, ты можешь погибнуть…

Он не стал ни возражать, ни пугать ее, ни умолять. Он молчал, уставившись куда-то в ее колени. Она уже хотела спросить, не разорван ли ее подол, но тут он зачем-то приподнял ее ноги…

— Маркус, что ты делаешь?

Он, не отвечая, отвел ее ноги в сторону и стал внимательно изучать что-то в сене под ней. Вскочив, она смотрела, как он запустил свои руки в сено по локоть и потащил из него что-то…

Филиппа решительно не знала, что это такое. Это походило на механизм, вынутый из изящной коробки маленьких часов. Он весь умещался на ладони у Маркуса. К механизму был прикреплен пузырек с чем-то желтым, похожим на воск. Крошечный маятник был закреплен в неподвижном состоянии благодаря туго натянутой проволоке. И вся эта вещь тикала в то время, как пружинка постепенно разматывалась.

— Полагаю, это фосфор, — произнес Маркус, внимательно изучая механизм.

— Это такая вонючая начинка, которая заставляет вспыхивать ракеты во время фейерверка? — спросила Филиппа.

Маркус утвердительно кивнул:

— Он вспыхивает при взаимодействии с воздухом. — Маркус осторожно коснулся маятника, закрепленного неподвижно на проволоке. — Филиппа, — произнес он, нахмурив брови, — я требую, чтобы ты отошла в сторону.

Она отступила на несколько длинных шагов, продолжая следить за его руками. Тиканье стало слабее. В следующий момент Маркус, зажмурив глаза и задержав дыхание, выдернул из механизма его крошечный маятник.

И ничего за этим не последовало. Филиппа подбежала к нему и положила руку на его плечо, а он сделал глубокий вдох, чувствуя, как напряжение покидает его тело.

— Пружинка постепенно разматывается, пока не истечет время. И тогда маятник ударяет по стеклянному пузырьку, освобождая фосфор, который вспыхивает при взаимодействии с воздухом, — пояснил он.

— Но этот пузырек такой крошечный, вряд ли он может причинить много вреда, — засомневалась Филиппа.

— Да, но оглядись вокруг, сколько здесь сена. Если вспыхнет хоть одна копна, выгорит вся конюшня со всеми лошадьми.

— Они поставили его после полудня, чтобы оно сработало через восемь часов? — спросила Филиппа. — Ближе к полночи?

— Сомневаюсь. Похоже, здесь побывал кто-то совсем недавно — пружинка слишком короткая.

Странно, думала про себя Филиппа. Этот механизм слишком маленький, чтобы нести его в мешке за спиной…

— Маркус, — сказала она, схватив его за руку. — Этот мешок… он был довольно большой и чем-то набит…

Какое-то мгновение он смотрел на нее, потом окинул взглядом длинные ряды стойл. Перед каждым стойлом лежали утрамбованные настилы из соломы, впитывавшие нечистоты, которые конюхи меняли каждое утро. А дальний угол конюшни был завален до потолка этими сменными настилами.

Филиппа чуть не задохнулась от ужаса, когда Маркус, хмуро глядя на устройство в своей руке, резко спросил:

— Сколько?

— Сколько — ч-что? — запинаясь, спросила она, боясь услышать ответ и беспомощно обводя взглядом набитую сеном и соломой конюшню.

— Сколько таких устройств было в мешке?

— Я не знаю, — ответила она, вспомнив Летти, заслонившую своей лошадиной мордой всю сцену. — Полдюжины, возможно, — бросила она наугад. — Маркус, мы должны отыскать их все! Ты начнешь с одного конца, а я — с другого.

Но им не суждено было приступить к этим поискам, потому что раздались первые залпы праздничного салюта.

— Слишком поздно… — прошептал Маркус.

И тут же Филиппа услышала слабый звук, похожий на звук вылетевшей пробки, и звон стекла, а затем из кипы сена слева от них пошел едкий дым, сменившийся ярким пламенем.

Глава 20

— Ложись, — скомандовал Маркус, прижимая ее к земле.

Вспыхнула следующая копна, потом еще одна… Огонь подбирался к кипе соломенных настилов в углу. Еще немного — и вся конюшня будет объята пламенем.

Вдали звучали залпы салюта, слышались радостные крики. А здесь ржали обезумевшие лошади. Филиппа, вцепившись в Маркуса, потащила его к выходу из конюшни.

— Надо выбираться отсюда! — закричала она.

Пламя разрасталось со страшной силой, горящие тюфяки, набитые соломой, летели с балок на землю. Но выход был рядом, и они успели выскочить на свежий ночной воздух.

Маркус прокашлялся, очищая легкие от ядовитого дыма, а Филиппа, тяжело дыша, снова ринулась к воротам конюшни.

— Лошади! Мы должны выпустить лошадей! — закричала она.

— Я сам! — вскричал он. — Сам! В этих конюшнях есть ворота, которые открываются наружу?

Она поспешно кивнула, глядя на него слезящимися от дыма глазами, и они побежали к другой стороне строения, откуда уже полз едкий дым и выбивались языки пламени.

Маркус вытащил задвижку, и первая обезумевшая кобыла ринулась к свободе. Филиппа, осознав, что вдвоем им не справиться, принялась звать на помощь.

Но никто не отозвался. Отчаяние раздирало ей сердце. И тут со стороны ближайшего холма послышались ответные крики:

— Мы идем, идем! — Около дюжины подростков неслись вниз с холма.

Старший из них немедленно приказал:

— Билли, Фрэнки, вперед! Там лошади! Их надо спасти!

Мальчуганы разделились на группы и побежали к разным воротам. Бесстрашно придерживая створки, рискуя быть раздавленными, они освобождали перепуганных, встающих на дыбы лошадей. Постепенно к ним на подмогу стали стекаться люди. Загромыхали наконец и сапоги конюхов, хватавших на бегу бочонки с водой.

— Маркус! — Филиппа схватила его за рукав, когда он тащил бочонок к следующему стойлу. — Смотри! По-моему, это тот самый мужчина, который был со Стерлингом.

Проследив за направлением ее взгляда, он заметил фигуру на вершине одного из холмов, в ста футах от них. Прячась за деревом, человек спокойно наблюдал за царившим хаосом. Черты лица его были неразличимы в темноте и на таком расстоянии, но вспышки пламени высветили несколько раз его стройную фигуру.

По-видимому, убоявшись, что его могут в конце концов заметить, он мгновенно растворился за склоном холма.

Маркус медлил только момент. Оставив конюшни на попечение все разраставшейся толпы, он ринулся за незнакомцем. С криком «Подожди меня»! Филиппа припустилась следом за ним. Когда нужно, она умела двигаться очень быстро. Маркус, однако, отнюдь не собирался ее ждать. Его цель стремительно ускользала от него через выгоны для лошадей — к задворкам Гемпшир-Хауса.

Даже в темноте Маркус не терял его из вида: только одна точка двигалась прочь от конюшен, все остальные бежали к ним с фонарями и факелами. Убегавший то и дело попадал в полосу света. Маркус развивал приличную скорость. Ему удалось намного сократить дистанцию между ними, как вдруг уже вблизи от дома незнакомец растворился без следа — за стеной пресловутого лабиринта эпохи Стюартов.