1001 день в Рио-де-Жанейро - Владимир Бобров

Муниципальный театр в Рио

Большой популярностью, особенно у молодежи, пользуются залы телестудий.

Ежедневно на владельцев телевизоров в Рио обрушивается пять или шесть программ. Кормятся телевизионные компании почти исключительно рекламными объявлениями. Это и определяет содержание передач.

Цель оправдывает средства, иначе в Рио не было бы телевидения. Цель — получение прибыли. Средства — программы, которые привлекают наибольшее число зрителей. Самая широкая прослойка населения — молодежь. Кумиры молодежи — певцы.

Мода не считается ни с чем. Может быть, через пять — десять лет, когда нынешним почитателям эстрадных талантов перевалит за 30, им будет смешно и грустно вспоминать своих идолов. Но пока…

Телестудия — своеобразный концертный зал. Как правило, достать место на вечер не так-то просто. Очереди желающих попасть на телепередачу устанавливаются у касс с утра. На 99,9 процента это зеленая молодежь 16–18 лет.

Конферансье объявляет номер, и на сцену под восторженный вой зрителей… выезжает автомобиль. Машина какой-то особой модели. В Бразилии запрещен ввоз автомашин… Исключение делается лишь по особому распоряжению президента. При этом взыскивается астрономическая сумма пошлины. Машина останавливается у микрофона, открывается дверца, и появляется он. Певцов различают по голосам. Поскольку в данном случае голос отсутствует начисто, различить их (идолов) друг от друга не представляется возможным. Те же локоны, те же фижмы, манжеты, камзолы, перстни, кулоны. Те же завывания, те же гитары и та же неизменно восторженная реакция зала.

Менестрель XX века заглатывает микрофон, берет в руки гитару и… раздаются звуки песни.

Исполнение протекает на фоне довольно густой толпы длинноволосых красавиц, которые подскакивают и подергиваются в такт пению.

И так день за днем, год за годом. Меняются имена. Остается идея — заставить миллионы граждан ежедневно поглощать этот суррогат искусства.

Время от времени сцена уплывает с экрана, и на голубом фоне появляется в тех или иных видах РЕКЛАМА. Рекламируются холодильники, бензин, соски, макароны, мыло… Именно ради рекламы и светятся миллионы голубых экранов. Это фирмы «Кока-кола», «ЭССО», «Фольксваген» и тому подобные оплатили и работу подскакивающих девиц, и выступление идола, и труд сценаристов, операторов и пр., и пр., и пр. Только будьте уверены, все затраты на содержание «искусства» уже вложены в стоимость рекламируемых товаров:

«Водка „Орлофф“ располагает к интимности!»

Такого вида концерты — основное содержание телевизионных программ. Иногда демонстрируются фильмы, которые также регулярно и бесцеремонно прерываются, чтобы предоставить место рекламе: «Только сахарин сохранит вашу фигуру!»

Очень большой популярностью у зрителя пользуются концерты-конкурсы, регулярно передаваемые по вечерним программам один-два раза в неделю. Идея их проста. Объявляется открытый конкурс на лучшее исполнение песни, танца, пантомимы… На сцене устанавливается «трон». Из зала вызываются претенденты. Начинается состязание. У ведущего в руках автомобильный рожок, какие были у первых машин на заре автомобильной лихорадки. Продолжительность исполнения зависит от качества исполнения. Иногда под общий хохот зала рожок гудит уже после первой фразы. Иногда под восторженные вопли слушателей песня идет на бис. Тогда ведущий апеллирует к залу, и публика сама дает оценку. Трон занимает победитель, и представление продолжается. Победителям вручаются крупные призы. Профессионалы к конкурсу не допускаются. Такие передачи пользуются неизменным успехом. Они действительно увлекательны, содержательны и очень интересны. Их популярность связана с именем Шакринья. Это псевдоним ведущего. Мы не помним его настоящей фамилии. Шакринья известен всей Бразилии. С его участием выпускаются фильмы. Его выступлений ждут миллионы телезрителей. Его талант — умение найти контакт с залом. Его реплики и шутки переходят порой (по нашим представлениям) грань вежливости… Но молодежи (основной зритель) это нравится. Желающих попробовать свои силы на сцене хоть отбавляй. И среди них зачастую попадаются очень одаренные исполнители. В зале находятся профессионалы — режиссеры, антрепренеры. Все происходит весело, увлекательно, непринужденно.

Само собою разумеется, что и эта программа прерывается многочисленными паузами, заполненными призывами: «Покупайте наши холодильники!»

Следует, очевидно, сказать несколько слов еще об одной программе, занимающей еженедельно два-три часа. Это вольная борьба — так называемый кетч. Сценой здесь служит боксерский ринг. Правил никаких. Дозволены любые приемы. Бить можно чем угодно и куда угодно. Можно бросать противника на пол, ломать ему руки, ноги, кидать его в публику, закручивать голову… Словом, терзать до конца. Когда видишь это смертоубийство впервые, берет оторопь, охватывает неприятное чувство, как будто присутствуешь при пьяной драке. Потом начинаешь понимать, что тебя разыгрывают. Так оно и есть. При большом профессионализме исполнителей спектакль смотрится даже с интересом. Это цирковое представление. Эксцентрика и акробатика. Приемы разучены до мелочей. Публика возбуждается и ревет от восторга. Эффекту способствуют пестрые костюмы артистов и их «экзотические» имена — Монгол, Индеец, Палач, Человек-ягуар. Схватка состоит из трех раундов по три минуты каждый.

На середину ринга выходит малюсенький, щуплый и лысый человечек в судейской форме. Зал затихает.

«Встречаются Монгол — Смерть — неоднократные мировые чемпионы!»

По проходу к рингу бежит громадный, жирный детина. На нем пестрые в обтяжку трикотажные брюки и больше ничего. Бритая, сверкающая, как биллиардный шар, голова и длинные «монгольские» усы. Детина перескакивает через канаты и начинает метаться по рингу. В публике раздаются выкрики очевидно не вполне лестные, потому что борец в ярости бросается на публику, потрясая ручищами, но, отброшенный канатами, падает. Вскакивает, замахивается на судью и обрушивается бранью на зрителей. Последние в долгу не остаются. Ринг с экрана уплывает. На экране человек с бутылкой рома. Человек кричит: «Мантилла! Мантилла! Мантилла!»[18] На экране снова ринг. К рингу движется в окружении четверых полицейских… скелет, то есть, конечно, не скелет, а человек, обтянутый трико с намалеванным скелетом. Это и есть Смерть. Смерть идет не торопясь, хромая. Одна нога у нее не сгибается. Полицейские охраняют Смерть от публики и публику от Смерти. Смерть с трудом подползает под канаты на ринг, и в это время ударяет гонг. Монгол, несколько оторопевший при виде противника, приходит в себя. Он медленно, но уверенно подкрадывается. Смерть предостерегающе вытягивает руку. Монгол хватает ее. Мгновение — и Смерть, описав в воздухе дугу, падает на первый ряд зрителей. Несколько мгновений она лежит бездыханно. Потом с трудом поднимается и направляется к рингу. Подлезает под канаты. Монгол наступает ей на спину и начинает на ней прыгать… Смерть ухитряется приподняться, но тут же падает снова, сраженная ударом кулака в череп. Гонг! Ринг уплывает. «Мантилла! Мантилла! Мантилла!»