Фальшивые лабиринты, или Иллюзия отражений - Сергей Трищенко

- Какой тонкий эвфемизм, — заметил сэр Жеральд, — я бы выразился грубее.

- Спасибо за шутку, — отметил я. — Ну что, поскакали?

— По коням! — скомандовал сэр Жеральд.

Да, только бешеная скачка может успокоить! Чтобы ветер бил в лицо, сдувая ненужные мысли, сомнения, заботы — и уносил их назад, в забытье, в прошлое. Пусть поют копыта, разбивая в прах камни наших ошибок, о которые мы спотыкаемся. Пусть, рассеченная конской гривой, отлетает назад тоска — по деньгам, по принцессе, по невыполненному долгу... Вперед, вперед — и только вперед!

Дорога сменилась. Обычная полевая, пусть и каменистая, усыпанная слоистым минералом, превратилась в тесаную брусчатку и копыта коней заплясали, высекая подковами искры, испуганно разлетающиеся в стороны, чтобы спрятаться в придорожных кустах — к счастью, зеленых, а не сухих. Иначе пришлось бы останавливаться, искать искры и заталкивать их обратно в подковы, чтобы не случилось пожара.

В ИГРОГРАД!

Мелькнул указатель — каменная стрелка с буквами «Игроград».

«Наконец-то я могу читать, — подумал я, — а то показалось, что совсем разучился... Или же Вика подобрала соответствующую систему кодировки, или не замечала, что пользуется старыми шрифтами — ANSI-шными, должно быть».

— Дракон повеселиться полетел! — ухмыляясь, прокричал сэр Жеральд, пришпоривая коня. — Так повеселимся же и мы!

— Можно подумать, что у них свадебное путешествие! — прокричал я в ответ. — Монастырь посетили, теперь в увеселительные заведения направились!

— Замолчи! — закричал Юнис, сжимая кулаки с намотанными на них поводьями. Он чуть не огрел меня плеткой, но я вовремя ушел в сторону и ему стало не с руки замахиваться.

— Чего он циркулирует по всей стране? — продолжал сэр Жеральд, начиная придерживать коня — вдали показались ворота города и он не хотел влепиться в них на всем скаку, — неделю уже за ним гоняемся!

— Пять дней, — ответил я, тоже натягивая поводья, — но ты же не знаешь, какова максимально возможная скорость дракона. Может, он за два часа пролетит столько, что нам как раз неделя и понадобится, чтобы добраться до его логова.

— Мда? — неопределенно произнес сэр Жеральд, а я принялся высчитывать:

- Предположим, что скорость дракона равна пятистам километров в час, тогда за два часа он пролетит тысячу, а лошадь за сутки больше двухсот не пройдет — если ее не загонять, конечно. Вот и получается неделя. Другое дело, что дракон — тоже живое существо, а среди живых существ никто не может развить такой скорости. Стрижи — в пикировании — могут достичь двухсот-двухсот пятидесяти километров в час, но это кратковременно. Живой организм, живые ткани не выдерживают таких нагрузок. Длительное время птицы могут лететь разве что со скоростью километров восемьдесят-сто в час. А вообще-то, конечно, я не орнитолог. Желающие могут зайти на соответствующий сайт и уточнить подробности. Точной же скорости дракона мы не знаем. Можно ее лишь предполагать, учитывая большую прочность чешуи по сравнению с оперением, ряд других факторов, которые я и постарался учесть, сделав такой вывод.

— А не мог ли он лететь с отдыхом? — предположил сэр Жеральд.

— Вполне вероятно. Тогда он мог улететь на большее расстояние, но и затратить при этом больше времени.

— Эх, рыцари, — произнес Юнис, — спорите вы неизвестно из-за чего. К тому времени лошади перешли на шаг, да и он успокоился.

— Вспомните: у колдуньи мы были на второй день пути, а она показала нам по тарелке дракона в своем замке.

— Ну? — хором спросили мы с сэром Жеральдом.

— То есть я хочу сказать, что он летел не больше одного дня.

— Ценное предположение, — язвительно заметил я, — я пытаюсь рассчитать, сколько он пролетел за два часа, а ты говоришь, что он мог лететь целый день! Стратегический бомбардировщик получается, а не дракон.

— А может, он и есть стратегический дракон? — обиделся Юнис. Он хотел сказать еще что-то, но поперхнулся и протянул руку вперед:

— Дракон!

Но то был не дракон, а, скорее, змея, удав. Очень толстая и с потрясающе оскаленной зубастой пастью. Она ползала среди кочанов в капустном поле и поглощала зайцев, снующих туда-сюда и периодически набрасывающихся на капусту. Слишком увлекающиеся этим процессом и составляли небогатое меню змеи, удлиняющейся с каждым съеденным зайцем.

«Что-то знакомое, — подумалось мне, — но в данной реальности встречается впервые...»

— Обожаю зайчатину! — произнес сэр Жеральд, облизываясь.

И через мгновение я увидел, как у змеи изменилась голова: у нее появились черты лица сэра Жеральда, с черными усиками и модной прической под кокетливо сдвинутой шапочкой с пером. Голова разинула пасть и резко увеличила скорость передвижения и заглатывания. На лошади же сэра Жеральда теперь сидел незнакомый мне рыцарь с бывшим лицом змеи.

— Э-э-э, нет, вернись обратно! — запротестовал я.

— Ты кому это говоришь? — не понял Юнис, оборачиваясь ко мне. Он совершенно не обращал внимания на перемены с сэром Жеральдом и глазел в другую сторону, куда я не смотрел и не заметил, что ему там понравилось.

Но лицо сэра Жеральда успело вернуться на прежнее место. Он смущенно откашлялся, облизнулся и разгладил усы, смахивая с них заячий пух.

— Пардон, увлекся, — извинился он.

— А это игра для удава или для кроликов? — спросил Юнис, только теперь заметивший ползающую змею и прыгающих кроликов.

— Скорее, для кроликов, — пояснил сэр Жеральд, — для удава это еда...

«Да тут, оказывается, самому можно стать кем угодно, по желанию! — восхитился я. — В рамках программы, разумеется. Мигрирующие гены? То есть файлы».

— Ну что, поехали дальше? — предложил подкрепившийся и потому полный оптимизма сэр Жеральд.

Но дальше ехать было некуда: мы уперлись в самые городские ворота и джинн летал перед воротами вправо-влево, бросаясь белыми звездами.

Мы закрылись щитами и принялись маневрировать, время от времени обстреливая джинна из арбалетов.

Скоро вся земля перед и под нами блестела от этих звезд. А джинн все метал и метал их в нас.

Интересно, что невесть откуда взявшиеся зеваки, столпившиеся вокруг, принялись ржать и отпускать разного рода шуточки, едва мы ушли в глухую защиту, а попытки сэра Жеральда и Юниса прицельно выстрелить из арбалета вызывали еще большие взрывы хохота.

— Странный способ работы привратника, — заметил сэр Жеральд, — если бы он защищал ворота, тогда было бы ясно, а так? Сюда разве не могут войти все желающие? Какой же это Игроград?

Из толпы зевак к нам протолкался один, меньше всего смеявшийся — может, потому, что у него было меньшее чувство юмора?