В небе фронтовом (Сборник воспоминаний советских летчиц - участниц Великой Отечественной войны) - неизвестен Автор

2-го утром я с майором поехала к Дине в Краснодар, выучив наизусть ее записку Александру Петровичу.

У въезда в город спустил скат. Пришлось менять. А было уже 6 часов, и было видно, как с аэродрома взлетают санитарные самолеты.

Оказывается, мы прибыли раньше Симы. Дина доложила о выполнении задания, а я даже подойти к ней не могла - полились слезы. У Дины рана в голень навылет, у Лели - осколки в мякоти бедра, она потеряла много крови. Сели они прямо к полевому госпиталю. Динка просто герой - так хладнокровно посадить машину! Предварительно она сбила пламя, но мог загореться мотор, потому что там бензин. У Лели было шоковое состояние.

Мне не хочется никакого пафоса, но именно о Дине, о простой женщине, сказал Некрасов:

В игре ее конный не словит,

В беде не сробеет - спасет,

Коня на скаку остановит,

В горящую избу войдет.

15 августа

Ночь, лунное затмение. Опять ты взвинчена до предела, Женечка.

Теперь, когда Гали нет и она никогда не вернется... Ой, как это жутко звучит, жизнерадостная моя Галочка! Это слишком жестоко. Я ношу ее фотографию в партбилете, я не могу переложить ее в маленький белый конвертик, куда я уже положила Женю, - с такой болью в душе я похоронила и этого своего друга. А с Галкой я никак не решусь расстаться.

17 августа

Я окончила Олдингтона "Все люди враги". Автор вместе с Кларендоном совершает массу ошибок, взгляд у него на жизнь далеко не жизненный, и сам он, как человек умный, понимает обреченность своих теорий. Но эта книга волнует. Ряд мыслей у него для меня нов и поражает оригинальностью (вместе с тем они и наиболее слабое у него место), ряд "вечных истин" очень тонко подмечен.

"Любовь - это самое интимное, самое личное в человеке. Она подобна цветку, который можно подарить в данный момент только одному человеку. Если любишь, надо всего себя отдать и чувствовать, что тебя принимают, - и, быть может, в любви труднее все принять, чем все отдать. Мы знаем, что даем, но не можем знать, что получим".

Вечер, 25 августа

Женечка, ты хочешь несбыточного: ты хочешь, чтобы среди девушек нашлась вторая Галя. Но ведь Галя была у тебя только одна - да и ту ты сама, товарищ штурман полка, послала на смерть...

Письмо родителям

12 октября 1943 года

Вы помните вечер два года назад, мои любимые?

Папа спал, а ты, мусенька, вперемежку со слезами, играла со мной и Софой в девятку. А назавтра я ушла. Прошло два года. Если бы меня сейчас спросили снова, как я хочу устроить свою жизнь, я бы, ни минуты не колеблясь, ответила: "Только так". Не подумайте, что мне легко в разлуке с вами, мои дорогие. Иногда я не только сердцем, всем телом чувствую, что мне не хватает вас. Но это иногда. А обычно я думаю о вас всегда: когда мне очень хорошо и очень плохо. И мысль о том, что меня ждут, что кто-то жаждет видеть меня после войны живой и здоровой, часто согревает лучше, чем печка. А вот сейчас я бы не прочь посидеть у хорошей печки: сидим мы в землянке, снаружи беснуется ветер, крутящий пыль и заставляющий беспокоиться о наших птичках.

Целую.

Женя

Во-первых, примите мой самый горячий привет и наилучшие пожелания в вашей жизни. Я уже вошла в строй и сделала с Женей 10 вылетов. Можете поздравить. Целую вас.

Дина

1 ноября

Пересыпь. Здесь мы с 20 октября. Сегодняшняя ночь войдет в историю начало высадки десанта на Крымском полуострове. С вечера сделали по одному вылету, потом перерыв на 5 часов. В 2.15 нанесли первый удар, в 4.25 заработала наша артиллерия. Сегодня узнаем судьбу десанта. Летала я опять с Люсей - на 513, как и на 313. Словили нас прожекторы удивительной яркости. Люся так пикировала, что у меня дух захватывало, и я прерывающимся голосом командовала в трубку.

Вообще переговор у нее очень скверный, но на этот раз она отлично слышала. Зенитки били близко, но безуспешно.

10 ноября

Мысли путаются, жизнь раздвоилась: собираюсь домой. Получилось так. Как-то сидели мы в автомашине (ноги замерзли) и разговорились об отдыхе. Майор объявила, что уже оформила на меня путевку. Я стала ее упрашивать не делать этого. Полчаса уговаривала. Она мне поддакивала, и мне показалось, что я ее уговорила. Дня через два в столовой зашел разговор об этом в присутствии врача. Врач говорит, что все уже готово и я должна ехать. "Нет, я отговорила майора". - "Ничего подобного: я своего решения не меняла". "Как? А зачем же я полчаса старалась?" Итак, я еду. Путевка в Кисловодск с 8 ноября, но это неважно.

2 февраля 1944 года

Если, расставаясь, встречи ищешь вновь 

Значит, ты пришла, моя любовь!

Ты пришла!.. Готова ли я тебя встретить? Мне 23 года, уже много. А с каждым днем оказывается, что в жизни еще много, очень много неизведанных сторон. Вот 2 часа назад Сима получила долгожданное письмо, даже два сразу. И около получаса просвещала меня. Завидую я ей или нет? Наверное, нет.

Перерыв в дневнике получился солидный. В Москве я была 10 дней - в ночь на 21 ноября приехала, в ночь на 2 декабря уехала. Мама пишет - все прошло, как сон.

Я, когда кочевала в Краснодаре в день приезда из Москвы, останавливалась в комнате майора Гуревича (у него было ночное дежурство). Я была в квартире одна. До ужина прочла вслух всего "Демона" - на душе было грустно и тепло... "И будешь ты царицей мира..." Зачем мне целый мир, о дьявол? Мне нужен целый человек, но чтобы он был "самый мой". Тогда и мир будет наш. И нашего сына. Мария Владимировна предупреждала меня при встрече: "Будь осторожна в выборе отца для своего ребенка. Ведь он должен быть еще и другом для тебя". Вот когда кончится война... 8 февраля мы отмечаем двухлетие полка. Как незаметно мчатся годы! Последнее время у меня было что-то уж очень много работы: напряжение максимальное, приняла зачеты по "НШС" у всего полка, сделала доклад о Марине Расковой, месячный отчет, графический учет карт, пишу сказку "У самого синего моря жил-был гвардейский женский полк...", сегодня делала доклад в 4-й АЭ о боевых традициях нашего полка. Полина Гельман требует у меня статью "Двухлетие" в журнал; к 5 февраля надо приготовить карту нашего боевого пути. И при этом я бы всегда нашла время раз в пять-шесть дней написать Славику. Но он далеко, по пути в Иран. Позавчера получила от него сразу три письма, и везде пишет одно: не пиши, пришлю новый адрес. А мне так иногда хочется поговорить с ним, так его недостает. Последнее письмо было уже из Сальян...

5 февраля

Где-то ты сейчас, мой далекий "иранец"?.. Мы все время не работаем: то точка непригодна, то ветер сильный. Усиленно готовимся к двухлетию. Я уже сделала карту боевого пути. Пишу "Двухлетие".

А ведь жить так хочется, родная,

И в огне так хочется любить...

Бондареву уже заменяем - расширяем штурманскую группу Розовой и Волосюк. Сейчас с Катей Рябовой стали вспоминать тригонометрию - пустые, пустые головы...