Мир Дому. Трилогия (СИ) - Шабалов Денис

Здесь он бывал частенько и знал планировку от и до. Да и планировки той всего ничего. Сразу за дверью – помещение дежурного. Дальше вторая дверь, куда мощнее первой, во внутренний зал. Сюда же выходят и двери отсеков-камер, расположенных по всему периметру. Их десять штук, но редко когда все полны. Чтоб их наполнить – это нужно очень сильно постараться. Иногда обоймы получали специальную задачу и целенаправленно выходили в загон. Это было куда сложнее обычной охоты – куклами называли кадавров, пойманных живьем. А использовали их просто – для тренировок.

Когда ты стоишь в спарринге с обычным противником, таким же человеком, как ты, своим, бойцом подразделений – ты подсознательно понимаешь, что это просто спарринг. Жесткий – да; тяжелый – да; травмоопасный – возможно. Но не смертельный. Жизни твоей ничего не угрожает: в нужный момент достаточно хлопнуть рукой – и вот уже удушающий ослаблен, и ты выплываешь из мрака на свет. А раз так – нет мотивации выложиться на полную и сверх того. Тебе лишь кажется, что ты работаешь на пределе, но это не так. Спарринг с куклой – совсем другое. Это напряжение всех твоих сил, всей воли, это схватка на смерть. Ибо он, кадавр, – жалости не знает и пощады не даст. Мозговые центры, отвечающие за эти понятия, полностью заблокированы, а порой элементарно удалены. Для него человек – враг. Цель – убить любым способом, любой ценой, пусть даже и ценой своей недожизни. Инстинкт самосохранения обрезан до минимума. Чувство опасности практически отсутствует, а тот несчастный огрызок, что остался – нужен лишь для максимально эффективного выполнения задач. И вот такой бой стоил сотни обычных спаррингов.

– Здравия желаю, товарищ майор! – в смене сегодня стоял молодой парнишка из комендантских. Сержант. Серега не помнил, как его зовут, но в лицо знал. Подскочил из-за стола, вытянулся по стойке «смирно»: для любого армейца офицер ПСО это много, пусть даже и не значится в прямых начальниках. Здесь ведь не только в чинах дело, но и в уважении – люди в паутину уходят, неделями пропадают, назад возвращаются. И добычу приносят. Как не уважать? А тут еще и целый майор, хоть и совсем недавно полученный.

– Здравия желаю, товарищ сержант. Как обстановка? Спокойно? – дежурно поинтересовался Серега.

– Так точно.

– Сколько единиц в наличии?

– Четверо.

– Включи, посмотрю.

Сержант застучал по клавиатуре – и экран, расквадратившись, показал внутренности четырех камер.

– Вторую откроешь, – дочитав столбик информации под левым верхним квадратом, сказал Сергей. – Махну рукой – и давай…

– Понял, сделаем, – сержант замялся на короткое время, но все же решился: – Только вы уж это… поосторожнее. Не как в прошлый раз. Товарищ полковник ругается – не успевает, говорим, организмы списывать…

Серега криво усмехнулся. В прошлый раз, пару месяцев назад, нехорошо получилось. Излишняя самоуверенность губит. Решил не как обычно, после, – а перед выходом поработать. Отдыхали к тому времени почти неделю, и организм расслабился, вышел из боевого режима. К тому же – информацию по кукле не прочитал. Вот и попался ему экземпляр с металлическим шлангом вместо трахеи. Завалил его Серега на удушающий – а он возьми да и прикинься мертвяком. Хитрый, сука! И как только Серега, решив, что придушил тварь, из рук-то его выпустил – извернулся да зубами к горлу. Хорошо, промахнулся, вцепился чуть левее, в трапецию. Иначе хана. Так и пришлось висок ему ломать. Да и потом еще не сразу отцепился, челюсти ножом разжимали.

– Можешь товарищу Хуеру сказать – я его услышал. И послать… сообразно фамилии. Пусть сам встанет, если умный такой. Поглядим, что он выберет – жизнь или порчу казенного имущества.

– Да я что… Я ничего… – растерялся сержант.

– Это учебный инвентарь, – чуть помягчел Сотников. – Так что придется ему и дальше писаниной заниматься. Служба такая.

Оказавшись во внутренней комнате, Серега закрыл за собой дверь, и сержант тут же запер ее штурвалом снаружи. Комната – большая, десять на десять – была абсолютно пуста. Никакой страховки и мер безопасности не предусматривалось: сам вошел – и выйти тоже должен сам. Или выползти, это уж как пойдет. Дежурный откроет дверь только в трех случаях: либо контрóллер мертв; либо жив, но снова заперт в своей камере; либо мертв человек. В последнем случае кадавра придется или убивать, или пускать к нему людей, которые его в клетку загонят. Правда, большинство народа для подстраховки все же тренировались парой: один за дверью ждет, другой в бою. Хотя эффективность такой тренировки, конечно, куда меньше.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Стукнули запоры – и в маленьких оконцах гермодверей, забранных решетками, из тьмы камер показались морды киборгов. Каменные, бесстрастные, без единой тени эмоций. Они просто стояли и смотрели – ждали, чья же дверь откроется в этот раз. Каждый из них выдержал уже по две-три схватки и знал: если в комнату вошел человек, значит, у них снова появился шанс…

Серега достал бинты, сноровистыми, давно вошедшими в привычку движениями обмотал кисти, тщательно проматывая и пальцы, и запястье. В реальном бою, понятно, работа идет на голую – но на тренировке себя нужно беречь. Размялся, подышал, разгоняя сердце и насыщая кровь кислородом… Замер посреди комнаты напротив гермодвери с толстой черной двойкой, чувствуя, как сочится в кровь адреналин и тело начинает слегка потряхивать… Когда откроется дверь – начнется работа на пределе и за пределами. И не так просто отдать команду, когда знаешь, что после этого от смерти тебя отделяет лишь твоя собственная подготовка, твоя физуха и умение руками-ногами махать. Повернул голову – сержант торчал за дверью и через оконце вопросительно глядел на него. Серега постоял еще немного, уставившись в точку, собираясь и концентрируясь – и, глядя прямо перед собой, кивнул.

– Давай!

Засовы грохнули, подчиняясь команде с центрального пульта – и толстенная дверь мягко отвалила в сторону. Поехали.

Второй номер был непрост. Мало того что правая рука до середины предплечья заменена металлическим протезом – еще и сердце искусственное. То есть выносливость сильно выше нормы, и поймать его на умершей дыхалке будет трудно. Если вообще возможно. Скорее, первым сдохнешь, чем он сдавать начнет. Хотя… есть еще и легкие, которые в этой паре не менее важны. Но делать ставку на функционал глупо. Значит, нужно с самого начала инициативу перехватить. Как можно ближе к противнику, как можно травматичнее удары. И давить до последнего.

Организм, шагнув за порог, бросил короткий взгляд вправо-влево – и, убедившись, что человек один, двинулся вперед. Здоровый, выше на полголовы – и это не предел для них. Голый, босой, из одежды только трусы-семейки. Ну так и Серега тоже не бронирован, майка-борцовка, штаны-шаровары, да ботинки. Готовясь к бою, киборг нашептывал по обыкновению свою мантру: что то там про монарха и орден, как впереди все пылает, а позади лишь пепел от проходящих железных колонн…Серега не прислушивался – не до того. Он и сам сейчас готовился. А уж как – мантрой ли себя в боевой режим вгонять или иным способом – это каждый себе сам решает.

Шаг, другой… на средней дистанции кадавр чуть довернулся левым боком, переходя в стойку – и на подходе сразу отработал тройкой поверху. Левый, левый – и правый. Первый Серега проигнорировал, чуть сдвинувшись назад, второй сбил внутрь – а под правый нырнул с выходом наружу и всадил кулак открывшемуся киборгу чуть повыше поясницы, в почку. Ответом тут же получил в руку, прикрывающую голову – организм, выдергивая правую назад, обратным движением саданул локтем, пытаясь пробить защиту. Не удалось. Удар ощутимого вреда не принес, предплечье набито многолетними тренировками, жесткое, как доска, – однако реакцию нелюдя Серега оценил: мгновенная.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Впрочем, его попадание тоже погоды не сделало. Пусть там и хрустнуло что-то – может, нижнее плавающее[81] сломал – но противник вообще никак не отреагировал. Завышенный болевой порог позволял ему не обращать внимания на такие мелочи.