Переворот - Никита Данюк

События «арабской весны» ознаменовались победой «цветных революций» в Тунисе, Египте, Алжире, Йемене и ряде других стран. Все это способствовало накоплению конфликтного потенциала в регионе, который привел к затяжной нестабильности.

Волнения в Тунисе, начавшиеся в конце 2010 г. после акции самосожжения одного из жителей, привели к так называемой жасминовой революции, в результате которой был свергнут президент Бен Али. События в Тунисе эхом отозвались в соседнем Египте, где на протяжении нескольких десятилетий у власти пребывал Х. Мубарак. После массовых акций протеста, сопровождающихся давлением со стороны США и ЕС, египетский лидер уходит в отставку. Впоследствии к цепочке революционных событий присоединился ряд других государств севера Африки и Ближнего Востока.

Среди них следует выделить геополитически значимых региональных акторов – Ливию и Сирию. В отношении Ливии и Сирии американцами предпринимались комбинированные действия с опорой на скрытое вмешательство без широкой огласки: обучение внутренней оппозиции, помощь ей оружием, боеприпасами, материальными средствами и открытое вмешательство – военное вторжение силами НАТО, создание так называемых оппозиционных, антиправительственных коалиций, состоящих из профессионально обученных террористов. Ливию удалось разрушить как целое и процветающее государство с сильным лидером, имеющее свою независимую позицию на международной арене. При организации военной операции против руководства Джамахирии свою роль сыграло желание ливийского лидера уйти от практики международных расчетов в евро и американских долларах. Полковник М. Каддафи совместно с арабскими и африканскими странами стремился выстроить региональную систему, обеспеченную единой валютой – золотым динаром.

Провозглашаемые Западом планы по трансформации региона все больше становятся геополитической реальностью. Изменение регионального баланса сил привела к нарастанию турбулентности, которая открыла экстремистам и религиозным фанатикам дорогу к власти и дала широкое пространство для маневра.

Технологии демонтажа политических режимов и, как следствие, хаотизация регионального пространства привели к созданию плацдарма для переноса конфликтности на пространство Евразии и Европы. При этом характерной особенностью было применение протестных технологий в отношении относительно прозападных режимов, создание «управляемого хаоса», в котором происходит дальнейшее перекраивание границ (балканизация), сопровождаемое понижением контроля со стороны национальных государств над геостратегическими ресурсами и основными путями их транспортировки. Примечательно, что свергнутые государственные режимы в целом проводили антиисламистскую политику. Пространство целого региона как будто намеренно расчищалось для различных террористических группировок. Напомним, что тактика привлечения англосаксами в свои геополитические проекты «воинов джихада» не является принципиально новой и уже обкатывалась против Российской империи в XIX в., когда британские эмиссары-разведчики разжигали газават среди горских народов Кавказа.

Террористическая активность различных группировок в регионе стала геополитическим инструментом в руках внешней управляющей силы. США возвращаются к использованию старой тактики, которая имела место в период двух мировых войн. Используя географические положение – два океана, удаленность от очагов напряженности, они имеют возможность извлекать дивиденды из экспорта нестабильности с территории Ближнего и Среднего Востока и Севера Африки на пространство ЕС, ослабляя тем самым европейские государства и «Евразийские Балканы». Организуя широкую коалицию для борьбы с терроризмом, они копируют англосаксонскую тактику «странной войны». Западные стратеги создают видимость борьбы, невидимой рукой управляя хаосом. Одновременно решается несколько задач: поддержание жизнеспособности своей экономики путем обеспечения военных заказов по линии ВПК и поддержание своего глобального доминирования.

В результате такой политики в разы увеличились потоки мигрантов, в ряды которых просачиваются подготовленные члены террористических ячеек, способные участвовать в массовых беспорядках на местах или организовать диверсии и террористические акты.

Внутри структурных подразделений группировки ИГ ряд ключевых должностей, которые ранее занимали преимущественно арабы-иракцы, в настоящее время занимают выходцы из китайского Синьцзяна и российского Кавказа, а также стран СНГ. Сложная внутриполитическая обстановка в государствах позволяет террористам находить точки опоры, в результате чего опасные тенденции постепенно становятся реальной угрозой для безопасности государства. На территорию России стали проникать эмиссары-вербовщики и отдельные боевые ячейки террористов, Китай сталкивается с повышением уровня активности уйгурских сепаратистов, пытающихся дестабилизировать ситуацию внутри СУАР (Синьцзян-Уйгурский автономный район).

Проникновение боевиков из ИГ в Центральную Азию сделает крайне уязвимым «мягкое подбрюшье» России, а отсутствие визовых ограничений и массовое перемещение беженцев из стран этого региона может привести к усилению градуса межконфессиональной и межэтнической напряженности внутри страны. В особой группе риска находятся субъекты РФ с высоким процентом населения, исповедующего ислам. Перечисленные проблемы будут на руку тем силам, которые стремятся ослабить российское государство.

Поэтому решение России начать военную операцию в Сирии, согласованное с легитимным руководством страны, является не чем иным, как упреждающим ударом по геополитическому проекту – ИГ. Только расширение сети российских военных объектов и инфраструктуры на Ближнем Востоке с параллельным наращиванием эффективных вооруженных сил сможет остановить распространение управляемого хаоса на территорию России и стран СНГ.

4.1.6. Россия и Китай

Против современных технологий «мягкой силы» и «цветных революций» очень сложно защищаться стандартным набором средств. Осуществление государственного переворота в России с использованием протестного потенциала народных масс, обманутых «благими» идеями «справедливой революции», – наиболее приемлемый для Запада сценарий. Еще в период начала холодной войны США сформулировали свои цели в отношении России (на тот момент – СССР). В директиве СНБ 20/1 была сформулирована конкретная задача: «Уменьшить мощь и влияние России до таких пределов, при которых она больше не будет представлять угрозу миру и стабильности международного сообщества». Однако крушения Советского Союза и всего социалистического блока показалось Вашингтону недостаточно для окончательного «уменьшения мощи и влияния Москвы». Россия все еще оставалась крупнейшим государством мира с огромным потенциалом. Она тождественна самой Евразии, так как ее территория, демографический ресурс и индустриально-технологическое развитие способны стать прочной основой для континентальной евразийской интеграции. Обладая внушительными запасами природных ресурсов и занимая выгодное географическое положение, Россия имеет все шансы превратиться в стратегического партнера для тех, кто заинтересован в торгово-экономическом сотрудничестве. В то же время укрепление России – это угроза глобальной гегемонии западных стран и прежде всего США.

После развала СССР Вашингтону было необходимо установить контроль над политическими и экономическими процессами на постсоветском пространстве, а также внутри новой России. Американские «фабрики мысли» трудились над созданием стратегии постепенной фрагментации Российской Федерации и ее окончательного распада. Успешная реализация проекта «свободной конфедерации», направленная на децентрализацию политической системы, могла окончательно уничтожить российскую государственность: «России, устроенной по принципу свободной конфедерации, в которую вошли бы Европейская часть России, Сибирская республика и Дальневосточная республика, было бы легче развивать более тесные экономические связи с Европой, с новыми государствами Центральной Азии и с Востоком, что тем самым ускорило бы развитие самой России». Подобные сценарии западные планировщики пытаются реализовать и в наши дни с помощью применения технологий «цветных революций». Эти инновационные и постоянно модернизирующиеся технологии стали грозным оружием в западной стратегии по ослаблению и «сдерживанию» России. Создание санитарных кордонов из враждебных российскому государству режимов – это попытка ограничить влияние России и изолировать ее от участия в важных европейских и мировых событиях. Наличие подобной практики в современных подходах ряда государств раскрыл президент России В.В. Путин в 2014 г. в послании к Федеральному собранию. Глава государства открыто заявил о том, что США и их союзники нашли бы любой повод, чтобы «сдержать растущие возможности России, повлиять на нее, а еще лучше – использовать в своих интересах».