Миллиардер и я. Развод и девичья фамилия - Ирина Тигиева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Забыли что-то? — раздражённо проворчала я.
Щёлкнула замками и замерла с приоткрытыми и дверью, и ртом. На пороге стоял… Константинидис с огромным букетищем длинностебельных нежно-голубых роз, за которым его почти не было видно. Глаза сияют, улыбка едва помещается на лице.
— К-кир… — только и выдавила я. — Неужели всё закончилось?
Он кивнул. Сунув мне в руки букет, стиснул ладонями моё лицо и жадно впился губами в мои.
— Неужели так соскучился? — прошептала я сквозь поцелуй.
— Не то слово, — оторвавшись от моих губ, он пробежал кончиками пальцев по моей щеке. — У меня есть для тебя ещё кое-что. Отказываться не вздумай — меня это…
— …сильно обидит, — договорила я уже некогда сказанную им фразу и кивнула в сторону гостиной. — Войдёшь? Или дарить это «кое-что» лучше на пороге?
Константинидис рассмеялся и, подхватив меня на руки, шагнул в квартиру.
— Расскажешь всё? — шепнула я, ласково пригладив его волосы.
Супруг лишь просиял обожающей улыбкой. Бережно опустив меня на пол посреди гостиной, скользнул довольным взглядом по моей шее, на которой, как и месяц назад, поблёскивал его подарок.
— Носила его не снимая, как и обещала, — улыбнулась я.
— По-моему, он выглядит одиноко, — Константинидис вытащил из кармана пиджака бархатную бледно-голубую коробочку. — У нас с тобой всё получилось не совсем обычно, но забывать некоторые обряды — просто непростительно!
И, без предупреждения рухнув на одно колено, открыл коробочку.
— Любимая, останешься моей женой, невзирая на нападки всех варанов, дельфинов и диких слонов этой планеты?
Растерявшись до полного ступора, я округлившимися глазами уставилась на огромный зеленовато-голубой камень в форме не совсем ровной капли, сверкнувший из открытой коробочки в руках моего благоверного. Перевела взгляд на торжественно-восторженную физиономию супруга и снова на кольцо.
— Этот бриллиант по форме и цвету напоминает «Слезу Индии», где ты стала моей, — улыбнулся Константинидис. — Ну? Или всё-таки боишься моей плохой энергетики?
Я, наконец, справилась с оторопью, отложила на диван букетище, который до сих пор прижимала к груди, и, тоже напустив торжественный вид, выдала:
— Добавь туда же крокодилов, бурундучков, леопардов и пиявок.
Константинидис рассмеялся, глаза полыхнули чуть ли не ярче бриллианта в коробочке. Уверенным жестом настоящего левентиса[1] он надел мне на палец кольцо, поднявшись на ноги, обхватил ладонями моё лицо, явно намереваясь впиться поцелуем в губы…
— Свят, свят, свят!
Мы оба подпрыгнули, ошарашенно уставившись на порог гостиной, откуда с не меньшей ошарашенностью на нас таращилось всё моё семейство. Возглас вырвался у тёти Маши, остальные просто замерли с приоткрытыми ртами. Я скосила глаза на супруга, явно не собиравшегося выпускать из ладоней моё лицо, снова на онемевших родственников и объявила:
— Это… не то, что вы думаете. Мы уже женаты… месяца полтора.
— Месяц и восемнадцать дней, — таки пришёл в себя Константинидис.
Опустив, наконец, руки, повернулся к новым родичам, но не успел произнести и слова, как тётя восторженно выпалила:
— Так это и есть Алекс из Москвы?!
Лицо моего сизигоса потемнело и слегка дёрнулось. Я с трудом удержалась, чтобы не хлопнуть себя по лбу. Мама удивлённо протянула:
— Ты же говорила, Алекс тебе просто друг, а тут…
Папа нахмурился, и, судя по виду, к новоявленному зятю у него были большие претензии. Маришка и Танюшка шёпотом восхищались букетом и поблёскивавшим на моём пальце камнем. А дядя Саша просто улыбался. Но Константинидис, очевидно, решил прояснить ситуацию раз и навсегда и полноценно вступить в свои законные права в качестве моего супруга, чтобы никакие Алексы больше не маячили на горизонте. Решительно притянув меня к себе, он воззрился на моих родичей немигающим взглядом, каким смотрят на замершего в двух шагах хищника, и вежливо представился по-русски:
— Я — Кир Константинидис, супруг вашей дочери Кли… Киры. Мы сочетались церковным браком…
— С кем?! — не выдержал папа. — С ней?
— Когда успели? — охнула мама.
— Ну уж успели! Чего теперь кричать? — резонно заявила тётя. — Он определённо внушительнее этого дурошлёпа, сына Олега. Молодец, девочка! Я в тебе никогда не сомневалась!
С трудом сдерживая смех при виде физиономии благоверного, явно растерявшегося от такой реакции моего семейства, я прижалась к нему крепче и мурлыкнула:
— Мне кажется, или ты говоришь по-русски гораздо лучше, чем раньше? Почти без акцента!
— Я… брал репетитора, — немного смущённо признался он. — Хотел произвести впечатление на тебя и… — растерянный взгляд на моё семейство. — Думал, ты им всё давно рассказала…
— И лишилась бы такого веселья? — я чмокнула его в щёку. — Не волнуйся, их твоей плохой энергетикой не напугаешь! Пойдём со всеми познакомлю.
На день рождения дяди Олега мои родственники так и не попали. А всему виной Танюшка, заметившая навороченную машину возле нашего подъезда и одетого с иголочки молодого мужчину с огромным букетом роз. Танюшка ткнула локтем Маришку. Та, охнув, предположила, что это — не кто иной, как Алекс, прикативший ко мне прямиком из столицы. Их шушуканье услышала тётя Маша… И вот всё семейство, мгновенно забыв о каком-то там дяде Олеге и его дне рождения, поспешно сменило направление и вернулось… как раз вовремя, чтобы застать меня в объятиях Константинидиса. Мешая правду с щадящим психику моих родных вымыслом, я рассказала, как стала счастливой супругой греческого бизнесмена — о его миллионах предпочла до поры умолчать. Пока рассказывала, демонстративно прилипнув к сизигосу, чтобы ни у кого не возникло сомнений, что брак случился по обоюдному согласию, первый шок моих родственников прошёл, и даже папа перестал хмуриться при взгляде на зятя. А потом… спонтанное застолье, осторожные вопросы, будет ли повторная свадьба, знакомство с родственниками со стороны супруга и… как же теперь моя учёба?! Осмелевший Константинидис, на лицо которого вернулось прежнее сияние, на все вопросы ответил утвердительно. Что до последнего, в Афинском политехническом университете — один из лучших факультетов архитектуры в Европе, и он, конечно, поспособствует моему туда переводу! Родители немного
