Мужской взгляд - Эрин Маккарти

– Так что я еще говорил, когда ты меня накачала наркотиками?

Джози возмущенно фыркнула:

– Ты не был под наркозом. А дала я тебе то же самое, что получил бы в аналогичном положении любой другой пациент. А вот ты мне заявил, что я очень красива и тебе нравятся мои волосы.

Хьюстон сделал глоток воды и почувствовал нечто, чертовски похожее на то, как краска заливает его лицо. Он вполне мог сказать что-нибудь насчет ее прелестных колючих волос. Ему ужасно понравилось, как они терлись о его живот, когда она отсасывала его, но, дьявольщина, он вовсе не собирался говорить ей об этом.

– А еще, если память мне не изменяет, ты назвал меня настоящей богиней.

Он вскинул голову, на лице появилось обиженное выражение. Джози облизала пальцы и рассмеялась:

– Я пошутила. Последнее я уже выдумала.

Когда он вновь обрел дыхание, она продолжала смеяться, громко и неудержимо. Глядя на нее, неисправимую оптимистку, готовую к состраданию, скромную, без претензий, но чертовски привлекательную, Хьюстон должен был признать, что ему очень приятно ее присутствие здесь, у него на кухне.

И впервые с тех пор, как он пришел в себя и понял, что на карьере хирурга скорее всего придется поставить крест, Хьюстону вдруг тоже захотелось рассмеяться.

Глава 11

Смех и веселье Джози стихли, когда Хьюстон попросил:

– А ты не могла бы сделать мне массаж прямо сейчас? – Точно. Ему захотелось, чтобы она прикоснулась к нему, потрогала его.

Хьюстон с придушенным вздохом откинулся на спинку кресла, расплескав воду из стакана на столе. Он слизнул пролитую воду со своей руки, его губы издали тихий сосущий звук, и Джози почувствовала легкую зависть.

Ей хотелось, чтобы он проделал то же самое с ней самой. Дрожащими пальцами она коснулась его плеч, словно они были радиоактивными, и вздрогнула, почувствовав горячие крепкие мускулы.

– Конечно.

Самое время подвергнуть себя пытке.

Но она тут же напомнила себе, что сам факт, что Хьюстон обратился к ней с просьбой о помощи, уже граничил с чудом. Ей следовало увидеть в этом знак его доверия к ней.

Она решительно приступила к делу, массируя и разглаживая его спину, поднимаясь к загорелым плечам, отмечая милые веснушки, которые будто только и ждали, что их поцелуют. Он с шумом выдохнул, что могло означать удовольствие или боль, – она не была уверена.

– Я не слишком сильно нажала?

– Нет, все очень здорово. – Голос был спокойный, чуть хриплый.

– Отлично. – Оба ее больших пальца добрались до волны укрывавших шею тонких черных волос, прежде чем углубиться в густую короткую поросль.

Он тихо заворчал.

Минуту спустя она вновь пришла в движение, с удовольствием чувствуя его тело под бегающими вверх и вниз пальцами, украдкой забираясь в блестящую черную шевелюру. Ее груди колыхались у самой его спины, а его мышцы напрягались и вздрагивали при случайных прикосновениях.

– У тебя повреждена шея, или это просто воспаление?

– Там воспаление от того, что мне приходится спать на спине. А это вредно для моей шеи. Обычно я сплю на боку.

Джози еще раз промассировала его тело, сильно надавливая большими пальцами, и он одобрительно застонал.

Она вспомнила, как он выглядел, когда она вошла в травматологию, – весь в крови, икра разодрана в клочья. Ее пронизала дрожь при одной мысли об этом и о возможных последствиях.

– Это было ужасно? – Вопрос сорвался с ее губ, прежде чем она успела сдержаться, и она выругалась про себя.

Он удивленно вскинул брови:

– Что ужасно?

Ее руки замерли на его плечах.

– Я хотела сказать, то, что случилось с твоей ногой.

– Акула, что ли? – Хьюстон произнес не с раздражением, а, скорее, несколько растерянно.

– Да. Прости меня за этот дурацкий вопрос. Конечно же, это было чудовищно.

Повисло молчание. Она созерцала его затылок, и ей мучительно захотелось запустить пальцы в его густую шевелюру, наклониться и прижать его к себе.

Хьюстон медленно заговорил:

– Я не уверен, что «ужасно» – подходящее слово. Ну как это бывает? Что-то случается, ты как-то реагируешь, а потом все проходит. – Он покачал головой: – Это трудно объяснить.

– Я тоже так думаю. – Так оно и было, когда умер ее отец. Ты переживаешь и позже – много позже – начинаешь справляться с этим.

Хьюстону предстояло еще долго преодолевать последствия несчастного случая.

– Все произошло так быстро. Мне показалось, я что-то заметил, затем вдруг нога – я даже боли не почувствовал и не успел по-настоящему испугаться.

Уж она-то перетрусила бы как следует! Не отдавая себе отчета, она продолжала крепко сжимать его плечо, пока он не дернулся. Она ослабила пальцы и принялась вновь неторопливо массировать его тело.

– Я даже не знаю, как это назвать, – вдруг произнес он. – Это был несчастный случай? Или нападение? Когда я говорю, что меня укусила акула, у всех появляется выражение страшного испуга на лице. – Он поиграл вилкой на пустой тарелке и покачал головой: – Меня показали в «Новостях», ты же знаешь. Мне очень неловко.

– Я слышала, но сама не видела. – Ей казалось неприличным смотреть это. Посягательством на личную жизнь. – Они сняли тебя в больнице? Я не знала, что Акадия может позволить такое.

– Нет, они включили в передачу случайные снимки на пляже и интервью со свидетелями. И показали фотографию с персоналом больницы. – Он прыснул: – Моя матушка записала это на пленку.

– Ты шутишь! – Джози рассмеялась. – Хотя моя мама сделала бы то же самое.

– Мне жаль, ей пришлось поволноваться за меня. – Хьюстон потянулся и похлопал ее по руке: – Спасибо, пока хватит. Я, пожалуй, переберусь в кресло.

Отступив в сторону, чтобы он мог встать, она ответила:

– Она всегда волнуется за тебя, укусила тебя акула или нет, потому что она твоя мать.

Придерживаясь за край стола, пока не обрел равновесия, он заметил:

– Мне бы хотелось, чтобы она поменьше переживала из-за меня. Я уже давно взрослый.

Его глаза призывно заблестели, когда он повернулся к ней, но Джози не обратила внимания на попытку отвлечь ее. Однако Хьюстон не знал или отказывался признать, что мать будет волноваться и беспокоиться за него, до тех пор пока сама не решит, что он счастлив. А возраст или успешная карьера были тут ни при чем.

Джози рискнула:

– Она сказала, что у нее был неудачный брак и он дурно отразился на тебе.

В глазах Хьюстона мелькнул гнев, он крепче ухватился за стол, нервно смял бумажную тарелку, упираясь в стол бедрами. Так он и стоял, молча стиснув зубы.

Джози обошла его, чтобы убрать остатки ужина.

– Дай, я унесу твою посуду.

Когда она попыталась забрать ее, он предупреждающе поднял руку: