Верь только мне (СИ) - Тори Мэй

—Виолетта, я понимаю, что ты неопытный и молодой преподаватель, и некоторые студенты могут пытаться доставать тебя, манипулировать…, — он складывает локти на стол и придвигается ближе.

Это я неопытная? Начинаю закипать. Окейййййй! У нас с тобой отменяются не только танцы на балу, но, кажется, и приятельское общение, Рома!

—К чему ты клонишь? — берусь потрясывающимися руками за стакан чайного кипятка в надежде, что он станет моей моральной опорой в этом бою.

—Я посмотрел камеры, и видел, что Вильгельм Фишер наведывался в кабинет химии несколько недель назад, — он смотрит на меня серьезно. —Он достает тебя, Виолетта?

Глава 28.1 Виолетта

—Нет, с чего ты взял? — мне удается изобразить искреннее удивление.

—Скажем так, я слишком хорошо знаю Фишера, и он не упустит возможности поиздеваться над людьми, —он смотрит на меня переживающее, его глаза светятся искренностью. —Я переживаю за тебя.

Как можно беззаботнее усмехаюсь, демонстрируя пофигизм: —Не стоит переживать, у меня все в порядке со всеми моими студентами. Да, они иногда ленятся, иногда наглеют, но меня никто не обижает, можешь не переживать. Мне кажется, Фишер безобидный, тебе не стоит обращать на него много внимания.

—Я бы не был так спокоен на твоем месте. Так зачем Фишер приходил? — дознаватель Роман не успокаивается.

Не могу понять, рассказала ли Милена ему все, что успела понять, или только намекнула. Решаю действовать иначе:

—Его отцу зачем-то понадобилась его успеваемость по предметам, знаешь же этих богачей, для них нет понятия рабочей этики, вот и прибежал за оценками на ночь глядя.

—Папаша у него еще хуже, чем он сам, — с согласием выпаливает Роман, видимо, я попала в нужную тему.

—Тебе тоже так кажется? — дожимаю касатика.

Он выдыхает, и кажется, ведется на мою стратегию:

—До сих пор не могу поверить, что они сделали с моим отцом, — говорит он со злостью, — Ублюдки! Что он что его папаша.

—Расскажешь мне? — доверительно касаюсь его руки.

Рома поджимает губы, вертится по сторонам, будто решаясь, говорить мне или нет, и не подслушивает ли нас кто: —В прошлом году, как раз после вечерних занятий Вильгельм подкараулил моего отца, Павла Васильевича, — он сглатывает. —У них был конфликт с самого первого курса.

У меня разгоняется сердце. Кажется, я не хочу это слышать.

—Вильгельм жестоко избил моего отца, — у Ромы буквально трясутся губы от злости и негодования, когда он это говорит, —Профессора, доктора наук, человека в преклонном возрасте, чьи физические силы которых нельзя сравнить. Он издевался над ним несколько часов! Искалечил его!

—Не может быть….

—Может, Виолетта, может! Моему отцу, не в обиду тебе, еще бы пару лет счастливо работать до пенсии! Но у него были настолько сильные черепно-мозговые травмы, что дальнейшая работа даже не рассматривалась. Разрыв селезенки, перелом руки.

—Что за конфликт такой?

—Отец не выносит самовлюбленных ублюдков, он всегда ставил Фишера на место и пересекал его королевские замашки. Влепил ему нулевой рейтинг по предмету в отличие от остальных преподавателей, которые рисовали оценки за бабки…

Меня трясет мелкой дрожью, я не верю услышанному. Но, к сожалению, зная взрывной темперамент Вилли, это слишком похоже на правду.

—И как твой папа сейчас? — выдавливаю из себя.

—Год операций, уход с работы, которой он отдал всю свою жизнь, а этот урод до сих пор мирно расхаживает по университету.

—Почему его не наказали? — спрашиваю, хотя ответ мне очевиден.

—Шутишь? Мы пытались! Я пытался! — почти плюется желчью Роман, но потом одергивает себя и начинает говорить тише. —Но деньги, увы, решают все! Его отец просто купил суд, купил мнение прекрасных «коллег», которые получили кто оборудование, кто повышение зарплаты… Поэтому они так лебезят передо мной, вину свою чувствуют, от которой не отмыться! А моего папу списали со счетов, оплатив только счета клинике за поступок своего сыночка, которому место за решеткой!

Мои конечности наливаются свинцом от услышанного. Нет, этого просто не может быть! Вилли, конечно, взбалмошный малый, но он ведь не мог… Или мог? Кажется, давление подскочило, потому что у меня ушах в такт пульсу ухают разбарабаненные вены.

—Ты здесь для этого? Мстить? — выдаю.

Он горько усмехается и качает головой: —Мстить? Он недостоин этого! Я здесь, чтобы не дать повториться подобной истории, Виолетта! Меня не хотели брать в ВУЗ на место отца, хотя я тоже химик, это все мусорная семейка Фишеров постаралась. Но я пришел другим путем: теперь я в администрации. Мой долг — защитить других коллег, а еще воспитать культуру взаимоотношений студентов и преподавателей.

Смотрю на него стеклянными глазами, переваривая всю информацию.

Он наклоняется ко мне доверительно: —Прости за мои эмоции, это слишком личное. Поэтому я не хотел рассказывать тебе там в учительской. Невероятно больно было видеть своего отца прикованным к больничной койке с исколотыми венами и трубкой во рту! И все из-за такого ублюдка, на которого нет управы! — он понижает голос. —Я думал, что потеряю папу в тот день. И меньшее, что я могу сделать — это следить за порядков в этом учебном заведении.

Вдруг в голове всплывает наш разговор с Вилли в машине:

Каким образом вы вообще знакомы с Романом? Не для твоих нежных ушей информация, спроси что-нибудь другое….

Он еще тогда не хотел говорить об этой ситуации, а я дура спросила про виниры.

—Очень сочувствую, Ром, не представляю, что вы пережили, — смотрю на него по-доброму, и ловлю краем глаза Максимилиана, проходящего мимо с подносом, который пристально наблюдает за нами.

—Но нет худа без добра, — снова горько улыбается Роман, — Зато на место отца пришла ты, иначе как бы мы познакомились.

—Яяя ээээ да…

—-И я все еще очень рад, что скоро начнутся репетиции на бал, — вставая, произносит он.

—Знаешь, Ром, я, — хочу сказать, что передумала идти с ним на бал, соврать что-то про поездку в родной город к родителям в этот день, но он оказывается быстрее.

Он смотрит на часы и округляет глаза: —Ох, прости, Виолетта, мы договорим обязательно, я уже пять минут как должен быть в деканате с первокурсниками.

Смотрю на удаляющуюся спину Ромы, и заставляю себя подняться, чтобы убрать поднос.

—Как дела, Летта Санна? — Макс подходит за хлебом и становится рядом. —Какая-то Вы грустная… Не знала, что по мне так видно.

—Думаю, не сбежать ли с пар, но каждый раз вспоминаю, что я теперь их веду, — отшучиваюсь.

—-Ммм, о чем с Роман Палычем болтали? Рассказывал что-то интересное? — спрашивает прямо в лоб.

—Максимиллиан! — смотрю на него строго. — Это не Ваше дело, я не обязана отвечать на подобные вопросы.

—Да, извините, просто…

—Просто не Ваше дело! — перебиваю его раздраженно.

Не ожидала от Максимилиана.

—Извините…

—Приятного аппетита! — желаю ему не особенно мило и скорее удаляюсь из столовой.

Глава 29. Виолетта

С трудом дожидаюсь вечера, хочу поговорить с Вильгельмом. Настолько противоречивые мысли кружатся в моей голове: с одной стороны нормальный и ласковый Вил, который, я уверена, никого бы всерьез не обидел, а с другой беспринципный студент, коим он является, которому всегда было позволено все.

Он ведь и на меня набросился в первый же день. Но, видимо, решил, что толку со мной воевать нет, когда можно… «перетрахать» звучит в моей голове противным голосом Милены.

Блин, нет-нет! Никаких догадок и выводов, пока не поговорю с ним.

Не выдерживаю и набираю первая на сорок минут раньше обычного. Сижу на диванчике на первом этаже, скрестив ноги и укрывшись тем самым пледом, меня потряхивает.

Не хочу верить, что Вилли и вправду избил профессора, а потом просто отмазался деньгами. Потому что… я вряд ли такое приму.

—Олененок, — на экране смартфона появляется лицо Вила, он выглядит жутко усталым.