Аферисты (Мутное дело) - Николай Леонов

Гуров остановился и выстрелил по колесам. Крячко тоже принялся стрелять с колена. Грохот выстрелов спугнул каких-то мелких птиц, притаившихся в пшенице, и они взлетели стаей с испуганным щебетом.

Они расстреляли по обойме, но не были уверены, что достигли какого-то результата. «Мерседес» неумолимо удалялся.

Меняя на ходу обойму, и Гуров, и Крячко упрямо продолжали бежать вслед за «Мерседесом», хотя шансов догнать его у них было не больше, чем догнать ветер.

И вдруг автомобиль остановился, и из него выскочили оба молодых человека. Издалека прозвучал одинокий выстрел, бесследно растаявший в синеве.

– Боголепов! – осенило Гурова.

Они прибавили шагу. Вскоре стало ясно, что это действительно Боголепов. Заслышав выстрелы, он вернулся, и как раз вовремя. Он едва не врезался в «Мерседес» и принудил его остановиться. Впрочем, Гуров заметил, что левое заднее колесо у «Мерседеса» спущено – какая-то из пуль достигла цели.

Пассажиры «Мерседеса» не сразу сориентировались. Приняв Боголепова за стороннего наблюдателя, они сгоряча собирались просто начистить ему морду и заставить освободить дорогу. Однако когда он предупредил их намерения выстрелом в воздух, они быстро сообразили, что попали в ловушку. Они растерялись – к такому повороту событий ни тот, ни другой не были готовы. Однако вначале они попробовали договориться.

К моменту, когда появились Гуров и Крячко, переговоры как раз были в самом разгаре. Игнатьев по-прежнему лежал в машине и не подавал признаков жизни. Пассажиры «Мерседеса» стояли по обе стороны дороги и настороженно косили глазом то налево, то направо – пистолеты за спиной заметно сковывали их инициативу.

– Мужики, давайте без глупостей! – крикнул Гуров. – Мы при исполнении. Не усугубляйте.

Парни посмотрели друг на друга, потом одновременно пожали плечами, и тот, что был, видимо, старшим, крикнул в ответ:

– Ладно, начальник! Мы ведем себя смирно, а вы нас отпускаете, договорились?

– Не пойдет, – отрезал Гуров. – Пойдете за попытку похищения.

– Да кого мы похитили? – удивились парни.

– А кто у вас в салоне?

– Этот-то? Да забирайте, он сам приблудился. Мы-то при чем?

– У нас есть доказательства, – сказал Гуров. – Так что – руки на машину и не двигаться, а то худо будет!

Парни негромко посовещались, а потом неохотно выполнили приказание. Гуров и Крячко быстро их обыскали. У одного под пиджаком был спрятан пистолет, а у другого в заднем кармане лежал кастет.

– Неплохо, – заключил подошедший Боголепов. – Интересные знакомые у господина Визгалина. Давно знакомы?

– Первый раз слышу, – мрачно ответил один из парней.

– Ладно, разберемся, – сказал Боголепов. – А пока давайте ваши ручки. Поедете с нами.

Молодых людей заковали в наручники и усадили в машину Боголепова.

– Нам еще Игнатьева забирать, – поморщился Гуров. – Как поедем-то?

– Ничего, в тесноте, да не в обиде, – благодушно сказал следователь.

Они заглянули в «Мерседес». Игнатьев уже пришел в себя, но по-прежнему лежал на заднем сиденье и смотрел вокруг полными ужаса глазами.

– Цел? – спросил Гуров. – А магнитофон в порядке?

– Вроде в порядке, – слабым голосом ответил Игнатьев. – Что ему сделается?

– Тогда выходи кланяться, – скомандовал Гуров. – Спектакль закончен.

Глава 21

Губернатор Пожарской области был крупным мужчиной с тяжелыми крестьянскими руками. Волевое, властное лицо резко контрастировало с благородной профессорской сединой. То, что он лично согласился приехать в прокуратуру по первому звонку прокурора, которого он откровенно недолюбливал, было далеко не рядовым событием. Это понимали все, хотя старались держаться так, будто ничего особенного не происходит. И в первую очередь это касалось самого губернатора. Гуров был уверен, что он прекрасно понимает, зачем его пригласили, но старательно разыгрывает неведение.

В кабинете прокурора области собрались все, кто имел отношение к делу, – Боголепов, Гуров с Крячко, Ирина Васильевна и даже Сорокин, который чувствовал себя совершенно не в своей тарелке и старался держаться как можно незаметнее.

Губернатор демократично поздоровался со всеми за руку, отпустил в адрес Ирины Васильевны грубоватый комплимент, а потом, по-хозяйски утвердившись в кресле, с деланым добродушием обратился к хозяину кабинета:

– У тебя сегодня здесь просто московский филиал какой-то, Виктор Борисович! Если учитывать, что ты и сам к нам недавно переведен, так из аборигенов, получается, я тут в полном одиночестве?

Прокурор намек понял и заметно разозлился. Он ткнул пальцем в сторону Боголепова и сухо сказал:

– Павел Сергеевич ваш земляк. Ему, кстати, здесь основная роль отведена. Да и речь у нас пойдет о вашем же земляке, Станислав Андреевич. И не только о нем, пожалуй. Так что не думаю, что вы здесь должны чувствовать себя посторонним.

– Вот как? Это интересно, – с наигранным энтузиазмом сказал губернатор. – И что же это за земляк, из-за которого я бросил все неотложные дела? Чего он такого натворил?

Прокурор придвинул к себе папку с бумагами, заглянул в нее. А потом поднял строгий взгляд на губернатора.

– Вам, разумеется, известно об убийстве в районе «Тихой гавани»? Наше ведомство уже направляло вам по этому поводу представление, в котором мы указывали, что к преступлению могут быть причастны лица из областной администрации и что мы настаиваем на полном и глубоком расследовании?

– Ну, помню! – нахмурился губернатор. – Было такое. Повторю и сейчас – не вижу никаких оснований для подобного расследования. Прокуратура здесь явно переусердствовала.

– Я так не считаю, – возразил прокурор. – Более того, мы проявили в данном случае непростительную мягкотелость. Вот московские товарищи сами раскрутили это дело и выявили один интересный факт. Он отражен в магнитофонной записи разговора одного из ваших сотрудников и некоего махинатора, который вступил с ним в незаконную сделку. Мне хотелось бы, чтобы вы ознакомились с этой записью.

Он подал знак Боголепову, и тот включил стоявший на столе магнитофон.

По мере того, как крутилась пленка, лицо губернатора медленно наливалось кровью, а в глазах появлялось странное выражение – как у человека, который вступил на подвесной мост, перекинутый через пропасть. Но он стойко дослушал до конца, не проронив при этом ни одного слова. Лишь когда запись кончилась, губернатор крякнул и угрожающе двинул кулаком по краю стола.

– Мерзавец! Негодяй! – произнес он с большим подъемом. – Как он мог?.. Вы уже арестовали его? – задавая прокурору этот вопрос, он смотрел придирчиво и строго.

– Пока вопрос так не стоял, – ответил прокурор. – Мы пригласили гражданина Визгалина к себе для беседы, но он немедленно слег в больницу. Врачи к нему не пускают. Говорят, сердце.

Губернатор опять привел в действие свой огромный кулак.

– Я его сам вылечу! – пообещал он грозно. – Так вылечу, что…

Он не договорил и встал, громадный, сердитый и явно растерянный.

– Очень вам благодарен, Виктор Борисович, что открыли нам глаза на этого перевертыша! Это очень своевременно. И товарищей благодарю, соответственно. С этим делом надо тщательно разбираться!.. А сейчас, извините, спешу!

И он с почти неприличной поспешностью покинул кабинет.

Поскольку, как выяснилось, «БМВ» после вмешательства друзей Визгалина уже не подлежал ремонту, обратно уезжали поездом. Правда, не в компании очаровательной Ирины Васильевны. После операции она держалась особняком, ни с кем не разговаривала, и билет взяла отдельно – в спальный вагон. Гурова это устраивало – поневоле им приходилось сопровождать преступника, и женщина могла внести в это серьезное занятие сумятицу. А так они прекрасно все разместились в одном купе – Гуров, Крячко, Сорокин и аферист Игнатьев, который, придя в себя после пережитого, считал себя едва ли не героем.

Провожал их Боголепов.

– Надеюсь увидеть вас на суде, – сказал он на прощание. – А будет время и желание – просто так приезжайте. На рыбалку съездим, водочки попьем… Не все же вам с пистолетами бегать!

– Загадывать не будем, – ответил Гуров. – А тебе удачи. Я же говорил – не стоит вешать нос. Наша взяла.

– Вам спасибо, мужики, – сказал Боголепов.

– Спасибом не отделаешься! – крикнул Крячко, поднимаясь в вагон. – Я твои слова про рыбалку запомнил! За Гурова не скажу, а я как отпуск возьму, так сразу нагряну.

– Всегда пожалуйста! – расплылся в улыбке Боголепов.

Они с Гуровым еще раз пожали друг другу руки и наконец расстались.

Уже в купе, когда они рассаживались по местам, Игнатьев неожиданно сказал:

– А все же признайте, Лев Иванович, ловко я свою роль провел! Как я его на шантаже подсек, а? Без меня бы, пожалуй, у вас и не вышло ничего…