Путь к Эвенору - Джоэл Розенберг

Джейсон, по моему — и гнома — примеру, взялся за револьвер: вытащил его и набор для чистки, патроны, бутылочки, ветошь и все прочее и аккуратно разложил их перед собой на попоне. Сталь и медь поблескивали в свете костра.

Почистил и смазал оружие он за пару минут, потом обтер промасленной тряпицей, зарядил и убрал назад в кобуру, а кобуру привесил на место.

— Второй у тебя в мешке? — спросил я.

— Что? — Он оглянулся на меня. — Второй?.. А — второй револьвер! — Он улыбнулся: как-то уж слишком легкомысленно. — Да нет. Я оставил его твоей дочери.

—  Полагаю, Джейн, а не Доранне?

Я шутил, и мальчик это понял.

— На всякий случай, — пояснил он.

Клюющая носом Тэннети одобрительно кивнула.

Я еще немного поточил кинжал. Негера, мастер-кузнец, выковал его из единого куска железа, слегка присыпанного древесным углем, раскаленного и сложенного в тысячу раз, отчего он стал прочным, несмотря на тонкость лезвия. Он скорее согнется, чем сломается, и все же твердости в нем хватит, чтобы рассечь мышцы и хрящ. Поверхность его покрывал узор, образовавшийся в процессе: линии, похожие на папиллярные рисунки. По этому рисунку я мог бы узнать свой кинжал среди сотен таких же: на каждом клинке работы Негеры узор свой.

Я проверил клинок на большом пальце: едва коснувшись, он оставил на ногте глубокую борозду. Отлично. Я смазал кинжал маслом и сунул в ножны.

Когда я поднял взгляд, на меня смотрел Джейсон. С легким скептицизмом. Интересно, подумал я, уж не считает ли он, что это у меня от нервов, что я не знаю, куда руки девать? Впрочем, мыслей читать я не умею, так что просто вытащил из ножен метательный нож и занялся им. Заметьте: мне вовсе не обязательно занимать чем-то руки. Я просто люблю, чтоб они были заняты. Могу прекратить в любой момент.

Джейсон обменялся взглядом с Тэннети и понимающе улыбнулся.

Ахира уловил намек.

— Ты делаешь общую ошибку, Джейсон Куллииан, — заметил он. — Считаешь, что вещи, с которыми живешь и работаешь, — всего лишь предметы.

Мальчишка пожал плечами.

— Весьма полезные предметы, — проронил он. — Но в общем — да. — Он похлопал по пистолету. — Это вот куда полезнее, чем шесть кремневиков, но он был и остается всего лишь вещью.

— Нет. Это не просто вещь. Вот послушай. — Ахира вздохнул. — Я потратил кучу времени, делая этот топор. — Гном аккуратно намотал на рукоять еще виток проволоки. — С переходом я получил лишь часть знаний кузнечного дела — многому пришлось доучиваться. Получить нужную сталь я смог лишь с третьей попытки, и то только с помощью опытного сталевара. На то, чтобы придать этому куску металла нужную форму, чтобы уголь проник достаточно глубоко, у меня ушла целая декада. В странствиях я собрал с десяток буковых и дубовых палок — и еще больше времени мне потребовалось, чтобы обстрогать их до нужного размера, подогнать друг к другу и склеить так, чтобы они никогда не разошлись;

Он погладил темный металл ладонью.

— Если работаешь с чем-то или над чем-то достаточно долго, оставляешь в нем частицу души. Не только на сейчас, не на время твоей жизни или пока эта вещь существует. Навсегда.

Его взгляд затуманился.

— Мне вспоминается одна ночь... и одна дверь. Она вела в комнату, где спали трое ребятишек — двое из них были мне как родные. В ту ночь к нам проникли наемные убийцы, и хоть мы и считали, что убили их всех, — мы могли и ошибаться. Так вот, ту ночь твой отец и я провели перед этой дверью — возможно, просто на тот случай, если мы все же ошиблись, но возможно и потому, что просто не могли спать.

Тэннети опустила голову мне на плечо, веки опущены, на лице — выражение ребенка, которому рассказывают на ночь любимую сказку. Я обнял ее; она чуть вздрогнула, но тут же успокоилась.

Ахира еще раз хлопнул по топору, потом взъерошил жесткими пальцами шевелюру Джейсона.

И всю ночь этот топор нашептывал мне: «Не волнуйся. Никто не пройдет мимо нас и не тронет их».

Не знаю уж почему, но в эту ночь, впервые за бог весть сколько времени, мой сон был глубоким, теплым, темным       и без кошмаров.

На следующее утро мы завтракали, едва первые лучи солнца пробились сквозь кустарник. Людям достались хлеб, холодная колбаса, сыр и терпкое местное вино, лошадям — овес, картошка, яблоки; ключевая вода — всем.

Я откусил кусок колбасы и проглотил. Выплюнуть его было бы невоспитанно, да и вряд ли сильно бы помогло. Я люблю чеснок, видит Бог, очень люблю — но завтракать чесноком мне как-то до сих пор в голову не приходило.

Если бы колбасу поджарить, это исправило бы вкус, но нам было уже пора.

Тем не менее мне хотелось чего-нибудь горяченького. Кружка чая согрела бы мне и руки, и нутро. Я подумал было глотнуть бренди из спрятанной в сумке фляжки — оно тоже помогло бы согреться, — но решил этого не делать.

Ахира, Энди и Джейсон снимали лагерь; я взялся помогать Тэннети с лошадьми.

— Я ездил и на худших, — заметил я, чтобы завязать разговор.

Она улыбнулась.

— Эти не так плохи. Я проверила их, насколько было можно. Пони Ахиры немного хром, но он — самый худший. Да и с ним на самом деле все не так плохо. Все недавно подкованы, хороши под седлом. Хотелось бы знать, как они отнесутся к выстрелам.

Она вздохнула, будто не знала ответа, хотя ей было прекрасно известно — как.

Понесут — не удержишь.

Для лошади стоять смирно, когда где-то прямо над ее головой с треском и блеском бьют молнии, — вещь невозможная. Стрелять с коня — если он не обучен специально — можно только одним способом: спешиться, привязать его к чему-нибудь, что он точно не вырвет с корнем, отойти подальше и только потом палить.

Или так, или нужна абсолютная уверенность, что:

а) ваш первый выстрел попадет в цель;

б) вам совершенно необходимо сразу же после выстрела оказаться где-то в другом месте, причем совершенно не важно где.

— У хозяина конюшни, должно быть, большой табун, — сказал я.

Закон спроса и предложения действует, даже если сам термин неизвестен.

— Что да, то да. Куда больше, чем ему нужен. Декад восемь-девять назад он прикупил большую партию у пригородного коневода. Он ждал барышника пару декад назад.

Знаю, это очевидно — но никто больше этого почему-то не заметил. Одно дело — давать советы квотербеку, сидя в кресле у телевизора. Другое — играть самому. В поле.

— Энди?

Она проглотила хлеб, который был у нее во рту, и только потом откликнулась:

— Что?

— Чтобы найти Микина, тебе нужно или что-то от него, или что-то, с чем он близко соприкасался?

Она тоже ничего не сообразила — что ж, оно и понятно. Если вы никогда не работали с огнем и холодным железом — вам не понять, сколько труда это стоит, сколько вашей души переходит в ваше творение, пусть даже это всего-навсего жаровня для гриля, пара крючьев, обыкновенный гвоздь,..