Страна за горизонтом - Леонид Спивак

письмо. Содержание его может показаться верхом наивности, полным непониманием политической конъюнктуры. Советский Союз по воле Сталина переходил в режим самоизоляции, а писатели предлагали хозяину Кремля «не на словах, а на деле добиться в нашей стране американской чистоты, американского обслуживания, американского уровня быта».

В декабре 1935 года на съезде стахановцев была увековечена сталинская фраза: «Жить стало лучше, жить стало веселее». Москвичи – от партийной элиты до простых служащих – уже наслышаны об очередной волне арестов «оппозиционеров» и начинают с тревогой прислушиваться к ночному шуму лифта или шагам на лестнице (об этом писал в мемуарах И. Эренбург, живший с Ильфом и Петровым в одном доме). А «непонятливые» авторы «Одноэтажной» советуют Сталину: «С какой быстротой пойдет повышение бытового уровня страны, если секретари райкомов своими глазами увидят и поймут, что это такое – массовое обслуживание потребителя, как выглядит газолиновая станция, кафетерия, гостиница, стандартная мебель, чистая скатерть, уборная, душ, бетонная дорога, рейсовый автобус дальнего следования, десятицентовый магазин, идеально простая и деловитая обстановка контор, режим времени, грошовые примитивные, но необыкновенные комфортабельные домики для туристов, справочное бюро и еще сотни необыкновенно важных вещей».

«Великий вождь» оставит письмо без ответа. Судя по записи беседы с Б. Шумяцким, Сталин посчитал Ильфа и Петрова людьми несерьезными. Возможно, это уберегло их от репрессий.

Изданная в 1936 году (сначала в журнальном варианте) «Одноэтажная Америка» оказалась последним значительным произведением довоенной советской прозы. Идеологический пресс выхолостил литературу и художественную жизнь (Ильф занес в дневник: «Это неприятно, но это факт. Великая страна не имеет великой литературы»). Пройдут десятилетия, прежде чем увидят свет произведения Булгакова, Пастернака, Платонова, многочисленных писателей-эмигрантов.

«Одноэтажная Америка» была сразу же переведена в Европе и Соединенных Штатах, где пользовалась успехом. Во Франции книга вышла под названием «Америка без этажей».

Литературная жизнь Соединенных Штатов 1936 года была полна событий. Патриарх американской драматургии Юджин О’Нил получил Нобелевскую премию по литературе. Входивший в силу Уильям Фолкнер выпустил в свет роман «Авессалом, Авессалом!» Эрнест Хемингуэй издал «Зеленые холмы Африки». Появились легендарные «Унесенные ветром» Маргарет Митчелл. Дочь петербургского аптекаря Айн Рэнд опубликовала свой первый роман «Мы – живые».

До телевидения было еще далеко, и кино не имело конкурентов как национальный наркотик номер один. В стране было 17 тысяч кинотеатров – в три раза больше, чем супермаркетов. Поколение великой депрессии жаждало уйти в мир грез Чаплина или триллеров только что обосновавшегося в Америке Хичкока. Кульминацией американского романа с кинематографом и автомобилем станут гигантские кинотеатры-парковки под открытым небом.

Весной 1936 года позолоченную престижную статуэтку официально стали именовать «Оскаром». Интересно, что в числе номинантов на премию киноакадемии за лучшие роли второго плана в картинах того года – бывшие актеры МХАТа Мария Успенская и Аким Тамиров, сыгравшие в десятках американских кинолент. В тот год еще один выходец из бывшей Российской империи, Рубен (Роберт) Мамулян, снял первый в США цветной полнометражный фильм «Бекки Шарп», сначала номинированный на «Оскара», а затем внесенный в список Национального наследия Конгресса.

Сан-Антонио и геополитика, кондитерские изделия, протез ноги и тезка города генерал Антонио де Санта-Анна – американская история никогда не ходила на котурнах. Политик-авантюрист одиннадцать раз садился в президентское кресло Мексики, даже провозгласил себя пожизненным диктатором с титулом «Его ясновеличие». Историки подсчитали, что президент второй в мире по величине страны вел армию в бой чаще, чем Джордж Вашингтон и Наполеон Бонапарт вместе взятые.

Одно из возвращений антигероя Аламо случилось во время «Войны пирожных», когда Франция по формальному иску об убытках придворного кондитера монсеньора Ремонтеля вторглась в Мексику. Возвращенный из опалы генерал Санта-Анна сражался храбро, картечь раздробила ему голень и ступню. Командующий похоронил свою ампутированную ногу со всеми воинскими почестями.

Почти демонический герой для истории США, генерал вновь вышел на авансцену во время Американо-мексиканской войны 1846–1848 годов. Реванш Санта-Анны не удался: янки вошли в столицу Мексики, заставив ее правительство подписать мирный договор на своих условиях. От войн с Санта-Анной остались фольклорная песня шанти, баллада «Желтая роза Техаса» и новые, вошедшие в состав Союза штаты Нью-Мексико, Юта, Невада, Аризона, Техас и Калифорния.

В последнем в своей бурной биографии изгнании «Его ясновеличие» проживал в Нью-Йорке на острове Стейтен-Айленд. В надежде разбогатеть экс-президент стал торговать камедью (по-испански, чикл). В Сан-Антонио из нее делали популярные конфеты-тянучки.

Деревянный протез левой ноги Санта-Анны был захвачен американскими солдатами в качестве трофея в 1848 году и сегодня находится в Военном музее в Спрингфилде, столице штата Иллинойс. Мексиканское правительство периодически поднимает вопрос о возвращении артефакта на родину. Военный музей упорствует.

Мотельная история

«Удивительная все-таки страна! Здесь даже лошадей возят на автомобилях…»

Маленький серый «фордик» с желтым нью-йоркским номером дважды пересек огромный континент. Менялись пейзажи за окном, климатические зоны и часовые пояса. «Сияющие облака лежали на дороге. Где это было – в Тексасе, Нью-Мексико или Луизиане? Не помню», – занес Ильф в записную книжку.

Среди тех, кто прочел «Одноэтажную Америку» в самих Соединенных Штатах был Владимир Владимирович Набоков. Писатель совершил первую поездку через материк в начале лета 1941 года. США оказались его третьей эмиграцией. Покинувший Севастополь в 1919 году под обстрел наступавшей Красной армии, Набоков начинал литературную карьеру в Берлине. В 1933 году приход к власти нацистов вынудил писателя спасать семью и перебраться во Францию, где были созданы его лучшие произведения на русском языке. Летом 1940 года супруги Набоковы смогли сесть на пароход, идущий в Америку, за две недели до падения Парижа.

Маленький город

Во время первого автомобильного путешествия с восточного на западное побережье США семилетний сын писателя Дмитрий, потерявший счет семейным переездам и мотелям, на вопрос, где он живет, сказал, что своего угла у него нет, а живет он «в маленьких домиках у дороги».

«Америка лежит на большой автомобильной дороге, – писали авторы “Одноэтажной”. – Когда закрываешь глаза и пытаешься воскресить в памяти страну, в которой пробыл четыре месяца, – представляешь себе не Вашингтон с его садами, колоннами и полным собранием памятников, не Нью-Йорк с его небоскребами, с его нищетой и богатством, не Сан-Франциско с его крутыми улицами и висячими мостами, не горы, не заводы, не кэньоны, а скрещение двух дорог и газолиновую станцию на фоне проводов и рекламных плакатов».

Отзывавшийся большей частью презрительно о советской литературе, Владимир Набоков отметил в интервью в 1967 году поразительную одаренность Ильфа и Петрова и даже назвал их произведения «совершенно первоклассными». А герой набоковского «Бледного огня» Джон Шейд выразился еще ярче: «эти гениальные близнецы».

Сергей Гандлевский подметил: «Юмор всех трех писателей довольно-таки черен, его отличает глумливость и вкус к абсурду: глухой, ответственный за звукозапись на киностудии, в “Золотом теленке”,