Каин: Антигерой или герой нашего времени? - Валерий Замыслов

— Да. С трудом, но разглядел пять букв: «О», «Г», «Ц», «Н», «П»… Что сие означает?

— «Оружие грузинских царей не знает поражений». Эта шашка уникальна, добыть ее практически невозможно. Как же вам удалось, любезный Иван Богданович?

Изворотливый ум Каина в считанные секунды прокрутил несколько вариантов и остановился на наиболее «правдоподобном».

— Кахетинским разбойникам удалось пленить царевича Баккара, сына царя Вахтанга Шестого, во время его охоты. Разбойникам грозила смертная казнь, поэтому они не стали обращаться за выкупом к царю, а повезли пленника на Дон, в надеже получить от казаков крупный барыш. Однако царевичу, с помощью двух преступников, удалось бежать. Бакар убедил их не бояться казни и обещал царское вознаграждение. Однако шашка царевича осталась у предводителя разбойников. Его-то ватага и напоролась на нашу сторожевую станицу. Шашка Бакара у них была отобрана без всякого выкупа. Станичники собрали круг и выкликнули, что шашка должна перейти станичному атаману. Разбойники, видя, что никакого барыша им не будет, попросились в казаки. Пришлось их принять, но с условием, что воровать не будут, ибо за это у нас назначается смертная казнь, затем отослали их в верховые городки, куда стекается всякий сброд и чаще всего беглые люди из русских деревень и городов, ведая непреложный казачий закон, что с Дону выдачи нет. Вот такая история, ваше превосходительство.

— Любопытная история, весьма любопытная… О судьбе царевича Бакара ничего не известно?

— Не известно, ваше превосходительство. Трудно сказать, что с ним произошло. Возможно, его нет уже в живых. Зато живет его оружие, которое я постоянно вожу с собой.

— И правильно делаете, любезный Иван Богданович. Такая вещь должна находиться под неусыпным надзором. Кстати, почему вы ее не носите? При вас обыкновенная сабля.

— Чтобы не бросалась в глаза. Да по правде сказать, как-то неловко носить с собой оружие, такую дорогую вещь, не добытую в бою. Ей самое место в вашем исключительном собрании.

— Еще раз, низко кланяюсь вам за бесценный дар и ваше благородство, и вновь прошу вас, любезный Иван Богданович, самому выбрать любое оружие из моей коллекции.

Глаза Каина хищно нацелились на одну из богатейших сабель, чья отделка ножен составляла целое состояние. С грузинской саблей он явно промахнулся, так пусть хоть эта сабля как-то заменит царскую.

— Если вам не жаль, ваше превосходительств, я взял бы вот это оружие.

— Да ради Бога! Но я огорчен вашим выбором. Сталь не дамасская, закалена не должным образом, а значит, может сломаться в самый неподходящий момент.

— Зато увесистая и клинок длиннее на целый вершок. В бою это очень важно. А закалка и состав стали — не беда. На Дону есть такие мастера-самородки, что любого дамасского мастера за пояс заткнут.

— Не смею спорить. Ваш выбор, любезный Иван Богданович, для меня закон. А теперь прошу вас возвратится к нашему столу. Продолжим наш замечательный праздник.

Не успели вернуться в кабинет Шубина, как в него учтиво вошел управляющий имением с документом в руке.

— Ваше приказание исполнено, ваше сиятельство. Осталась ваша подпись.

— Тотчас подпишу, голубчик. Завтра же отправьте с приказчиком.

Каин решил внести изменение в приказ генерала:

— Был бы вам премного благодарен, ваше превосходительство, если бы мечта моего брата осуществилась через мои руки, то есть нельзя ли мне лично передать вольную грамоту крестьянам Березовки, ибо я так или иначе в самом скором времени буду проплывать мимо деревни.

— Какие могут быть возражения, любезный Иван Богданович? Вы доставите мне очередную радость.

— Премного благодарен, ваше превосходительство.

— Не стоит благодарности. Благодарить надо ваше брата. Вы сказали о скором отплытии. Мне очень жаль. Я рассчитывал, что вы погостите у меня денька два.

— С полным бы удовольствием. Но сами знаете, государственные дела — превыше всего.

— Да, да. В данном случае, как это не прискорбно, не могу вас задерживать… Смею предположить, что остановитесь в Ярославле.

— Разумеется, ваше превосходительство.

— Отменно, Иван Богданович. Если надумаете заночевать, то на Пробойной улице, подле суконной лавки, живет мой добрый друг, полковник Матвей Кондратьевич Решетников. Он вас примет, как самого дорогого гостя… Кстати, за последнее время ему не повезло: должен присматривать за герцогом Бироном.

— Как за Бироном? Вот так новость!

— Воцарившись на трон, матушка Елизавета Петровна многих приближенных регента хотела предать смертной казни, но заменила ее ссылкой. Бирон же вначале был сослан в Пелым, что под Тобольском, но месяц назад его перевели в Ярославль.

— Повезло Бирону. Ярославль — не Сибирь. Милостива же наша государыня к злодею.

— Открою тебе, любезный Иван Богданович, небольшой секрет. Бирон во время правления Анны Иоанновны был весьма неравнодушен к цесаревне, но ее фаворитом он так и не стал. Имея недобрый характер, он все же оставил цесаревну в покое. Видимо, по этой причине он и оказался в Ярославле.

Пока Алексей Яковлевич[128] говорил о Бироне, у Каина мелькнула в голове весьма интересная авантюрная мысль, перевернувшая все его дальнейшие планы.

Глава 8

Атаман и дед

Неожиданные решения атамана порой обескураживали даже есаулов.

— У тебя, Иван, семь пятниц на неделе, — нахмурившись, произнес Камчатка. — Ярославль мы уже проплывали. Там у тебя не было никаких планов, и вдруг поворачиваешь судно вновь на Ярославль. Что за ломка в твоей башке?

Не ожидал разворота струга и Кувай.

— Кажись, на сходке обо всем договорились: идти к Жигулям. Дело верное, сулит славною добычей. А что Ярославль? Это же крупный город. В нем новый воевода, полицмейстер и наверняка немало сыскных людей. Ловко с прежними начальниками получилось, но теперь все изменилось. Зачем добровольно в петлю лезть?

— А затем, мои добрые есаулы, чтобы исполнить волю всего народа русского. Я уже вам говорил, что герцог Бирон сослан императрицей в Ярославль. Его даже генерал Шубин называет отчаянным злодеем, что уж говорит про него нищий народ. Сколько бед он нанес крестьянам и городским тяглым людям? Им несть числа! Бирон правил Россией с неслыханной жестокостью и безнаказанно грабил казну для удовлетворения своих прихотей. Вы не раз уже слышали, что рассеянные по всему государству шпионы, непрестанно оговаривали невинных людей и передавали их в руки Тайной сыскной канцелярии, многих из которых казнили. А что Бирон творил в деревнях? Он разослал и туда военные команды, кои под ружьем и плеткой выколачивали недоимки, разоряли мужиков хуже татар. Казнокрадство и взяточничество дошло до чудовищных размеров. И что Россия получила в итоге? Народ надеялся, что Бирона четвертуют, но он избежал казни и теперь припеваючи жительствует в Ярославле, как бы бросив вызов всей державе: накось выкуси. Но не быть тому. Злодей должен быть жестоко казнен. И я приложу все силы, чтобы выкрасть Бирона из Ярославля и казнить его самой беспощадной казнью.

— Посадить на кол?

— Вот именно Камчатка. Пусть сдыхает самой мучительной смертью. Мы привезем изувера в какое-нибудь село и казним его принародно. Это будет самое нужное и самое важное наше дело. Убежден, народ навеки восславит наши имена. Мы превратимся из разбойников в мстителей народа.

— Затея славная. Если бы так получилось, о нас былины и песни станут слагать.

— Так и будет, Кувай!

— Твоя уверенность, Иван, всегда вселяло в меня убеждение, что все получится. Так доныне и было. Но сегодня меня сомнения гложут. Не думаю, что Бирон свободно разгуливает по улицам Ярославля. Он наверняка сидит в какой-нибудь темнице под усиленным караулом, поэтому добраться до него будет крайне сложно.

— Нет ничего невозможного, если есть разумные головы на плечах. На месте подумаем. Все! Хватит языками чесать. Повольникам же пока о наших истинных планах не толковать. Решили, мол, Ярославль обобрать. Город богатый, купеческий.

Думы одолевали Ивана. Крылатые, честолюбивые. Русь знает его, как грозного разбойника, а скоро изведает, как погубителя мучителя всей державы Бирона. У народа только и разговоров: Иван Каин отомстил за всех простолюдинов. Вот это герой! Вот это народный мститель!

И такая обрушится на Ивана слава, какой даже Степан Разин не имел, не сумевший перехитрить царские войска. Пожалуй, впервые Иван занесся, да так высоко, что у него голова закружилась.

Нет, Мишка Заря, Каин супротив Разина не букашка, не никчемный человечишка. Каин, совершив блистательный подвиг, на века обессмертит свое имя. Это тебе не купчишек потрошить.

Пребывая в возвышенных думах, Иван глянул на сабли, подаренные генералом Шубиным «братьям Нечипоренко» и его блескучие глаза словно слились со сверкающими самоцветами. Чего только на ножнах нет: бриллианты, сапфиры, изумруды, жемчуга, золотые камешки, искусно вкрапленные в сафьян…