Взрослые сказки (сборник) - Олег Бажанов

Теплоход был большой и красивый. Июль, каюта «полулюкс» на верхней палубе белоснежного лайнера «Александр Радищев». Погода чудная. Десять дней прекраснейшего отдыха с заходами в большие и малые города, экскурсиями, «зелёными стоянками», завтраками, обедами, ужинами и развлекательными программами. Что может быть лучше такого отдыха и вообще лучше летнего отдыха на Волге?

Как писателю мне было интересно наблюдать за пассажирами, упражняясь в составлении их психологических портретов. Обнаружив заинтересовавший меня образ, я заносил несколько строчек в свой ноутбук в раздел наблюдений. Возможно, когда-нибудь, при создании какого-нибудь рассказа или романа, эти записи пригодятся. Так чаще всего и происходило.

Не скажу, что у меня сразу возник такой профессиональный интерес к одной из пассажирок этого судна, путешествующей без пары. Высокая, лет тридцати с небольшим, стройная, с правильными чертами лица и холодным взглядом красивых тёмных глаз. Судя по одежде и каюте класса «люкс», она не особо нуждалась в средствах, в общем, как и большинство пассажиров этого недешёвого рейса. И было даже удивительно, что такая женщина едет одна. В первый день, увидев её в корабельном ресторане за соседним столиком, я отметил про себя, что эта особа является или супругой какого-нибудь бизнесмена, или успешной представительницей творческой профессии, коих немало в наше время развелось в столице и которые любят величать себя «бомондом». Не знаю, что подтолкнуло меня к этой мысли: холодный и ничего не выражающий взгляд незнакомки или такое же выражение лица? Кстати, лицо этой дамы было довольно привлекательным. Но я уже давно не вёлся на такие приманки, как внешность женщины. Да, ноги, лицо, грудь – это то достояние, которым должна обладать любая представительница слабого пола, но если за внешностью не скрывалось больше ничего, то такие, пусть даже очень яркие особы, не вызывали во мне глубоких эмоций. Бесспорным для меня являлось лишь одно: мир должен быть красивым! А уж женщины это или пейзаж за окном – какая разница? И чем-либо выделяющиеся из общей толпы женщины интересовали меня до тех пор, пока мой писательский ум не определял для них подходящую полку на складе моих будущих образов и фантазий.

Но, видимо, Господу было угодно, чтобы наше знакомство всё-таки состоялось. Вообще-то, я верю, что существует Высшая Сила, связующая нас всех, и существует Закон этой Высшей Силы, в отмерянных рамках которого копошатся живущие на Земле существа, даже те, кто опрометчиво именует себя «хозяевами жизни». И если два человека встречаются, значит так кому-то из них нужно. Возможно, даже обоим.

Я любил поздними тёплыми вечерами стоять на носу верхней палубы и слушать, как плещет разрезаемая носом теплохода вода. Этот звук успокаивал и наводил на философские размышления о вечном и сущем. Обычно в позднее время суток на моём любимом месте не бывало никого. Люди находили себе развлечения в ресторане, или баре на корме, или на дискотеке на корме верхней палубы. Сюда, на нос теплохода, лишь доносились обрывки музыки или чьи-то особо громкие выступления, усиленные через микрофон. Но они не отвлекали меня от дум. Редкие слоняющиеся полуночники или парочки не мешали мне размышлять.

Но в тот вечер я к своему неудовольствию обнаружил на моём месте женщину. Это была она – особа из-за соседнего столика. Она сидела на плетёном кресле, укрытая пледом, не обращала на меня внимания и казалась отрешённой от всего. Я решил немного обождать: возможно, нарушительница моих планов на вечер скоро покинет место моего пребывания в размышлениях. Бросив вежливо «Добрый вечер», я встал к ней спиной в нескольких шагах впереди у ограждения, найдя в перилах надёжную опору для рук. Незнакомка негромко ответила на моё приветствие. Её голос был мягкий и очень женственный. «Надо же!» – усмехнулся я, поймав себя на мысли, что этот голос мне понравился.

Наше молчание затягивалось. Простояв несколько минут, я понял, что женщина никуда не торопится. Стоять дальше спиной к даме становилось не очень вежливым. Но и уходить с облюбованного места не хотелось.

– Вы не против, если я присяду? – спросил я, повернувшись к незнакомке лицом.

– Присаживайтесь, – тихо отозвалась она.

Я подошёл и опустился на кресло, стоявшее рядом.

Мы молчали несколько минут. Причём по поведению дамы я заключил, что она не воспринимает меня как помеху. Возможно, вообще не воспринимает никак. Увы, я не мог ответить ей тем же. Присутствие постороннего человека мешало мне сосредоточиться на размышлениях.

– Вы путешествуете одна? – вывел я её из задумчивости.

– Да, – ответила она, бросив на меня короткий взгляд, и поинтересовалась: – А вы?

– Я тоже один. Люблю, знаете ли, раз в году прокатиться по Волге. Перемена места и рода занятий… – Я посмотрел на свою соседку. Она сидела, не меняя позы, прямая, сосредоточенная. Видимо, размышляла о чём-то. Поэтому, не закончив фразы, я решил помолчать.

Ночь была на удивление тёплой и тихой. Где-то совсем близко проплывали дремлющие под покровом июльской ночи берега, угадываемые в темноте лишь по размытым контурам линий неровного рельефа, иногда вдруг обозначающие себя неожиданно вспыхивающим светом автомобильных фар или одиноким костром рыбака. Впереди по курсу корабля в тёмной глади реки, как в зеркале, отражался перевёрнутый небосвод с миллиардами звёздочек, и картина бездонности мироздания завораживала своей многомерной непостижимостью. Слышался плеск послушной волны, разрезаемой острым носом теплохода.

– А вы кто по профессии? – как-то очень просто спросила она. Её голос был грустным. Или мне так показалось?

– Писатель, – ответил я.

– Настоящий? – Незнакомка посмотрела на меня с недоверием.

– Стараюсь им быть. – Я видел её глаза и спокойно выдержал блеснувший интересом взгляд.

– А как ваше имя?

Я назвался.

– Жаль, – вздохнула она и стала смотреть на реку.

– Что? – не понял я.

– Я не читала ничего вашего.

– Если захотите, наберёте в интернете моё имя и прочитаете. Не всё, конечно, там есть, но кое-что можно найти.

– А о чём вы пишете?

– О разном. Но в основном об отношениях мужчины и женщины, о разрешении конфликтов.

– Мне близка эта тема.

– Интересуетесь?

– Да. Интерес профессиональный. Я психолог.

«Понятно, почему ты одна!» – подумал я, вспомнив поговорку «Сапожник без сапог».

– А в каком городе вы живёте? – поинтересовалась она.

Я сказал. Потом спросил, чувствуя зарождающийся интерес профессионала к возможному драматическому образу:

– А вы только до Питера или обратно в Москву на этом же теплоходе?

– Нет. Я останусь в Петербурге у друзей. А потом домой в Москву поездом.

– Значит, послезавтра вашему путешествию конец?

– Уже завтра. – Она посмотрела на часы на руке.

– Да, – я тоже посмотрел на часы, – первый час ночи. Я вас не задерживаю?

– В каюте я не могу заснуть, – посетовала она. – Всё-таки путешествия по воде для меня непривычны. Я больше на автомобиле… или поездом… Я бы посидела ещё. Если вы устали, то не обращайте на меня внимания, идите отдыхайте.

– Я тоже рано не ложусь. Знаете, люблю слушать ночью речку, – признался я. – И ещё я не знаю, как вас зовут.

– Тамара, – улыбнулась она.

– Если вы не против, Тамара, я посижу тут с вами.

– Я не против, – произнесла она так, будто принимая какое-то важное решение. – И даже вот что… – Она на секунду задумалась. – Мы ведь больше никогда не встретимся, так?

– Скорее всего… – Я не понимал, к чему клонит эта женщина. Внешне она была интересной, и, возможно, многие мужчины хотели бы проснуться утром с ней в одной постели, но мне по-настоящему нравились только те женщины, интеллект которых перевешивал их красоту. И самой яркой из них уже долгие годы оставалась моя супруга. Проведя в активном поиске почти половину жизни, я всё-таки нашёл ту, что искал. Мне повезло, и я любил свою половину. Даже если отбросить все условности и принципы, изменять своей красавице и умнице жене мне было неинтересно.

– Это хорошо, что вы писатель и мне даже не друг, – продолжила Тамара решительно. – Вы могли бы выслушать сейчас исповедь женщины? Я об этом никому никогда не рассказывала и, наверное, не расскажу.

Передо мной, конечно, исповедовались. В основном это были мои друзья. Женщине трудно обнажиться перед мужчиной, пусть даже писателем, и пусть это касается только её души. А я не мог похвастаться, что досконально разбирался в женской психологии. Писал о женщинах, но если и имел какие-то представления о тайнах, скрытых в глубинах женских душ и сердец, то по большей части из книг и кое-что из своего не очень богатого по этой части жизненного опыта. Сейчас передо мной открывалась возможность услышать историю от первого лица от самого психолога. И это стоило дорогого.