Люби меня через годы (СИ) - Орланд Лилия

Свои намерения он не озвучил, но решимость ясно читалась на его лице.

Девочка продолжила рыбачить на прежнем месте, которое снискало ей славу самого удачливого добытчика катера «Смелый».

Милена улеглась на моём шезлонге, заявив, что устала от рыбной ловли и намерена позагорать. Печальная Герда с голодным взглядом улеглась рядом с ней, по-прежнему игнорируя полную миску, которую Ярослав, мучимый нечистой совестью всё же оставил в тени прибранного стола.

– Пошли купаться, – потянула я его, отвлекая от чувства вины перед собакой.

На корме была удобная лестница, по которой я спустилась в воду. Логинов нырнул рядом со мной, обдавая тучей брызг.

Вода была тёплой и прозрачной. Я легко различала свои ноги, искривлённые водным зеркалом.

Плавала я плохо, поэтому старалась держаться вблизи катера. А Ярослав, красуясь своим брасом и загорелыми плечами, уже минут десять резвился в нескольких метрах от меня.

Я думала о детях. Смогут ли они когда-нибудь подружиться? Чтобы без этих дурацких соревнований и обид?

Словно насмешкой на мои раздумья раздался громкий всплеск и вслед за ним пронзительный визг Алины.

52

52

Держась за борт катера, я поплыла к лестнице, стараясь двигаться как можно быстрее, но фактически просто барахтаясь в воде.

Скорее, скорее. Сердце толкалось в грудную клетку, приказывая спешить.

Алина визжала, не переставая, отчего внутри крепла уверенность, что с моим сыном случилась беда.

А потом она смолкла.

Резко.

Внезапно.

И в наступившей вдруг тишине стало ещё тревожнее.

– Пропусти, – Ярослав обогнал меня и, оттолкнув, подтянулся на лестнице, взобравшись наверх за пару ударов сердца.

Я ухватилась за поручень, как только ноги Логинова оказались на корме. Кажется, никогда ещё мои мышцы не работали столь быстро и слаженно.

Тем не менее, когда я поднялась на катер, Ярослава уже не было. Кажется, я слышала всплеск, но из-за собственного дыхания и бешено колотящегося сердца, решила, что мне показалось.

Милена находилась на корме. Перегнувшись через борт, спиной ко мне она смотрела вниз, в воду. Рядом с ней беспокойно перебирала лапами Герда.

И я похолодела.

Потому что, кроме них, на катере была только Алина.

Она стояла недалеко от шезлонга, в котором я лежала разморенная каких-то полчаса назад, и смотрела на меня большими, круглыми от испуга глазами.

Едва я перелезла через борт, Алина бросилась ко мне, не дав даже до конца выпрямиться.

– Тётя Саша, это не я… Я не толкала его... Он сам… Правда… – она остановилась почти вплотную ко мне и зарыдала.

А я поняла, что здесь произошло…

Если честно, на какую-то долю мгновения мне захотелось оттолкнуть её, отшвырнуть подальше, чтобы не заступала дорогу. Ведь где-то там, в морской глубине, находился мой сын. А эта девочка стояла у меня на пути.

Она плакала, клялась, что не причиняла вреда моему мальчику, но можно ли ей верить? Ведь совсем недавно она ударила его, разозлившись. Разве не могла она сделать это снова? А потом солгать, что невиновна?

Если с Тёмой что-то случится, я не переживу.

Осознала это очень явно. Если его не будет, то не будет и меня.

Хотелось бежать к борту, перегнуться, как Милена, и смотреть, отсчитывая секунды, в которые Ярослав ищет под водой нашего сына.

Но передо мной стояла девочка. Маленькая напуганная плачущая девочка, и я обняла её. Всего на миг прижала к груди, повинуясь какому-то древнему женскому инстинкту, не позволявшему поступить иначе.

Прижала и тут же отстранила. Сжала её ладонь и увлекла за собой на нос катера.

В этот момент Милена повернулась. Оказывается, всё это – мои мысли, страх, отчаяние Алины, всё это заняло всего лишь несколько секунд.

– Вытащил! – крикнула Милена, и мы бросились к ней.

Герда прыгала на кресле и лаяла, словно и сама собиралась прыгнуть вниз.

Ярослав плыл вдоль борта и тащил обнявшего его за шею сына. Тёмка кашлял, отфыркивался, но выглядел вполне себе живым. Меня начала бить запоздалая нервная дрожь от облегчения.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я бросилась к корме навстречу своим мужчинам, чтобы помочь, вытащить Тёмку, ощупать его, убедиться точно, что всё в порядке, что мой малыш не пострадал.

Алина вцепилась в мою руку, держала так крепко, что пришлось бы вырываться, чтобы освободиться от её не по-детски сильного захвата.

Но я не стала.

Напротив, тоже сжала ледяные, несмотря на жару пальцы, и мы вместе двинулись к корме. Милена нас догнала.

Через невыносимо долгую минуту Ярослав приподнял над лестницей Тёму, и мы перехватили его, помогая подняться на катер.

Не знаю, в какой момент я выпустила руку Алины. Просто этого не заметила. Потому что он, мой маленький мальчик, сидел сейчас передо мной на пластиковом покрытии катера и кашлял, глядя на меня виноватыми глазами.

– Тёмочка, – слёзы текли сами собой, когда они появились, я тоже не заметила, – мой малыш…

Обхватила сына, скользя руками по его худенькому тельцу, ощупывая каждое сочленение, каждый позвонок, просто наслаждаясь ощущением его тёплой кожи, покрытой соленой морской водой.

– Мам, я в порядке, – голос у него слегка подрагивал от пережитого.

Рядом сидела Алина и тоже плакала. Всхлипывала Милена.

Ярослав взобрался по лестнице и окинул нас взглядом, в котором облегчение смешалось с изумлением.

– Что вы тут сырость разводите, дайте нам с Тёмкой обсохнуть, – облегчения всё-таки было больше. А к женскому поведению, не отличавшемуся особой логикой, он, видимо, привык.

Когда все немного отошли от пережитого стресса и вновь смогли здраво соображать, Тёма рассказал, как всё произошло.

Алина и вправду не толкала его. Расстроенный из-за неудачной рыбалки Тёмка хотел доказать сестре, что в чём-то её превосходит. Как минимум, в смелости. И недолго думая, решил показать ей упражнение на равновесие. Причём «ласточку» он продемонстрировал, стоя на бортике.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ну конечно, а как ещё смелость продемонстрировать?

А если бы Алина не закричала?

Или закричала не сразу?

Тёма, конечно, неплохо плавает, но, свалившись с лодки, он растерялся и пошёл ко дну.

Я передёрнулась, представив, что могло бы случиться…

Нет, я не буду об этом думать. К счастью, всё обошлось.

Одной рукой обняла Тёмку, другой – так и продолжавшую жаться ко мне Алину. На ноги мне плюхнулась Герда, она улыбалась, высунув ярко-розовый язык.

Да, к счастью, всё обошлось…

Логинов смотрел на нас со странным выражением на лице.

– Яр, – попросила я, – поехали к берегу, кажется, мы уже нарыбачились.

53

53

Пока шли к берегу, все более-менее поуспокоились.

Мы с Гердой снова заняли шезлонг. Детей я заставила надеть спасательные жилеты и находиться поблизости от меня. Они были не слишком рады ограничениям и теперь о чём-то перешёптывались. Из-за шума мотора не слышала, о чём именно. И это заставляло напрягаться.

Как-то я резко охладела к сюрпризам.

Милена устроилась на кожаном диване на носу. А Ярослав стоял у штурвала, время от времени окидывая нас всех внимательным взглядом.

Чую, Логинов тоже сыт сюрпризами.

Закончив шептаться, дети спросили у меня, можно ли им к Милене на нос. Я не нашла причин им отказать. Всё-таки они не под арестом.

– Жилеты не снимать, к краю не подходить, тётю Милену слушаться, – дети слаженно кивали после каждого условия, и я окончательно уверилась, что они что-то задумали.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Ох, чувствую, с этой парочкой я поседею раньше времени. И как раньше мой сын мог казаться образцом спокойствия и предсказуемости? И, главное, куда всё это спокойствие делось?