Ты в моей власти - Вера Кауи

— Где я найду такую, как ты?

— У меня появится прекрасная возможность подыскать себе замену и, так сказать, разрекламировать наш бизнес. В нашу сторону повернутся те, кто до сих пор этого не сделал.

— Значит, ты уже все окончательно решила? — вздохнула Молли.

— Бесповоротно.

— Ладно, что делать, если ты так настроена, но тебе еще придется убедить свою мать.

— Она не сможет отговорить меня.

— Она по-прежнему винит себя в том, что не остановила тебя раньше; вспомни, что из этого вышло. И ведь именно она потом освободила тебя из твоей темницы!

— Да, я была уверена, что она сможет помочь, как только узнает, что происходит. Моей матери всегда надо знать, что происходит. Только тогда она может определить, что требуется сделать. Но теперь она поймет, что решение принимать мне.

Молли развела руками, констатируя fact accompli [7].

— Вот что я тебе скажу: ты смелая женщина. Я бы лично не стала входить в клетку ко льву, пока его не усыпят. Ты не из трусливых!

«Было, все было! — подумала Клэр. — Была трусихой, была рабой! Рабой человека, которого любила без памяти и которому, хоть и слишком поздно это осознала, верить было нельзя. Человека, который был плодом моей фантазии. Я придумала Рори Баллетера таким, каким хотела его видеть. Разве не я сама говорила своей матери в день свадьбы, что он для меня — воплотившаяся мечта?» Но одного Клэр не сказала ей — как не сказала никому, кроме одного доброго и терпеливого человека, который день за днем, многие недели и месяцы помогал ей справиться с собой, погасить ад внутри, свыкнуться с собственными неудачами. Клэр не рассказала про то, в какой жуткий кошмар превратилась для нее эта мечта. Это началось сразу после того, как по окончании охотничьего сезона они уехали из Шотландии. На сей раз не во Францию, а в Италию; сперва в Рим, затем на север, во Флоренцию, и под конец — в Милан. Снова Рори потянулся к прежней публике — к тем, кто прожигает жизнь и кто привык тратить на это колоссальные средства. «И как эти люди не понимают, — думала Клэр, наблюдая за всем этим, но не принимая участия, — ведь он их использует!» Ей потребовалось немного времени, чтобы понять, что Рори не терпится заняться быстрым зарабатыванием денег. Теперь все семейные деньги были в его распоряжении. Клэр приходилось обращаться к нему за каждым пенни. Все, что было выручено за охотничий сезон, оказалось промотано, и Рори отчаянно искал, за что бы ухватиться; и вдруг снова возник Бруно де Соуза с очередным предложением. Как-то вечером Рори вошел к Клэр и велел укладывать вещи.

— Мы едем в Ниццу!

— Я полагала, Франция для нас исключена? — вопросительно посмотрела на него Клэр.

— Уже нет. Бруно сказал, что там все спокойно. Им не к чему придраться в отношении нас.

— Пока не к чему!

— Делай, что тебе говорят! — категорично бросил Рори. Оказалось, он снова вложил средства в поставки кокаина, который Бруно де Соуза получал из Колумбии. К своему ужасу, Клэр поняла, что Рори пристрастился к наркотикам. Под влиянием кокаина колебания в его настроении становились все более непредсказуемыми. Он стал издеваться над Клэр, демонстрируя свою власть над ней. И под конец стал открыто водить в дом женщин. Слишком поздно до Клэр дошло, что женщины у него были постоянно, буквально с первого дня; тогда, во время их медового месяца, в ночь, когда разразился шторм и Рори нигде не могли найти, он на мокром песке в двух шагах от казино развлекался с Ванессой Карлайл. Рассказывая Клэр об этом, Рори вызывающе хохотал.

— Ты проглотила это, заглотнула крючок вместе с наживкой!.. Ни с каким Монти Гленавером я не встречался — его там и в помине не было! Я трахал Ванессу! Она была вся на взводе, ух, как она этого хотела! Все ей было мало! Ее ирландец в постели был так себе, а она из тех, кто без этого никак обойтись не может. Уж как только она мне не отдавалась! — И Рори принялся расписывать Клэр во всех мельчайших подробностях, что вытворяла тогда Ванесса. — Она, эта Ванесса, одна из самых классных моих баб, но она такая же нищая, как и я. Нам с ней обоим нужна была подпорка. Она подцепила себе этого Джонни Гэллехера, ну а мне подвалило счастье наткнуться на тебя.

Он заставлял Клэр выслушивать рассказы о своих похождениях. Про уик-энды в Коудрей-парке, про другие уик-энды на лоне природы — когда под всеми кровати ходили ходуном, кроме твоей, Целомудренная Крошка! Что, не знала? Так тебя все называли!

Очередной смешок. — Да ну, где тебе! Ты была невинна до омерзения! Даже если бы я прямо у тебя на глазах этим занимался, все равно ты бы нашла для меня какое-нибудь оправдание! Как же ты меня достала своими идиотскими оправданиями! Да понимаешь ли ты, до чего мне опротивело видеть, как ты тупо смотришь на меня кроткими кукольными глазками? Сначала я находил удовольствие в твоей невинности; когда только дотрагивался, наверное… Пока мне не стало все это надоедать. Дьявол, как же ты мне осточертела!

И все в том же духе, причем молчание Клэр еще более подзуживало Рори:

— Да меня просто воротит от тебя! От тебя и твоего гнусного благородного происхождения! Вы, Драммонды, уж так вознеслись к небесам, куда нам, грешным, до вас!

— Не потому ли ты на мне женился? Ведь я из семейства Драммонд, вот и решил ты заполучить себе хоть какую-то респектабельность!

Сильный удар наотмашь по лицу свалил Клэр с ног.

— Сколько раз говорил, придержи язык! Стоит тебе открыть рот, тотчас принимаешься меня унижать! — Тут он дико заморгал ресницами и завопил, подражая выговору техасской миллионерши: — «А правда, леди Баллетер, что вы происходите сразу от трех британских королей?» Британских королей! Да пошли вы!

«Вот что, оказывается, его мучает!» — думала Клэр, прикладывая руку к горевшей щеке. Она понимала и раньше, как Рори обижают такие расспросы, но то, что спустя столько времени он помнит об этом случае, говорило о том, что гордость его была отчаянно уязвлена. И становилось понятным, почему он так старался унизить ее. Рори приводил домой своих любовниц, иногда одну, иногда двух, а иногда и трех, и заставлял Клэр смотреть, как они всячески предавались неудержимому разврату. То, что Клэр молча сидела и смотрела на все невидящими глазами, только еще больше разъяряло Рори, и он вопил, чтобы она убиралась с глаз долой.

И вот как-то раз Клэр задала ему вопрос:

— Почему ты не отпускаешь меня, Рори? Ты ведь меня не хочешь. Я даже неприятна тебе. Так отпусти меня!

— Отпущу, когда сочту нужным! Рори Баллетера не бросают! Никогда, поняла?

Он еще долго бесновался, и, слушая его, Клэр поняла, до какой степени это испорченный человек. Недовольство, ярость, зависть и жалость к самому себе так сильно изуродовали его, что он безнадежно деградировал как личность; и, вероятно, Рори уже был таким, когда Клэр с такой безоглядностью в него влюбилась. Она сидела перед ним молча, не двигаясь. Как призрак. Не реагируя на его крики.