Длинная тень греха - Галина Романова

— Ладно, я понял. Дальше что? — пока еще Писарев не видел причин для отчаяния.

Подозреваемый-то, оказывается, есть. Какого черта тогда его шантажировать? Это что же, выходит, этот Хабаров специально все подстроил, нарядившись в его одежду и взяв его машину. А эта девка…

— Она была с ним в сговоре, — вдруг выдал Григорий Иванович вслух. — Пока этот малый убивал свою жену в моей одежде, приехав на моей машине, она откуда-то сверху его фотографировала. Поэтому они и уверены, что смогут уйти от ответственности. Поэтому она и донимает следователя. А попутно решили еще и бабок состричь с меня дурака. Я им заплачу, а они меня потом и зароют этими вот снимками. Лихо!!!

Володя промолчал, глядя на своего босса с сочувствием и восхищением одновременно.

— Так чего ты теперь ждешь, мой дорогой помощник?! — воскликнул Писарев возмущенно. — Надо брать эту суку! Это же она, так ведь? Ты что-нибудь узнал по этому вопросу?

— Да, Григорий Иванович, узнал. В том, что она фотографировала, сомнений вроде бы мало. Дело в том, что в тот роковой день Олеся Данилец таскалась по домам, собирая подписи под воззванием. Что-то связанное с протестом против строительства гаражей в их микрорайоне.

— Ну! Вот видишь! Что тебе не нравится, не пойму?! Тебе же что-то не нравится, я ведь не ошибся?

Они очень хорошо знали друг друга, проработав вместе уже несколько лет. Володя был уверен в Писареве. Писарев был уверен в Володе. Отлично знал, что никогда тот его не подведет, не подводил же еще ни разу. И если имеются у его подчиненного какие-то сомнения, значит, не беспочвенны они. Значит… необходимо выслушать.

— Мне все не нравится, Григорий Иванович! — воскликнул вдруг Володя в сердцах. — Слишком уж просто, знаете ли… Хабаров же не дурак, чтобы так подставляться. Знал же, что выйдут непременно на него, раз машина стояла в автосервисе. И девчонка эта… Тоже не дура! Далеко не дура! Стала бы она шантажировать и защищать одновременно? Нелогично как-то. Раз ты хочешь получить денег, значит, заведомо должна быть спокойна по поводу того, что у следствия есть другой подозреваемый. А она там никому прохода не дает. Возле дежурной части на скамеечке, говорят, может часа два просидеть, следователя поджидая.

Писарев насупился и сердито засопел, вытянув губы трубочкой. Резон вроде бы был, хотя, с другой стороны, не боги же горшки обжигают.

Кто сказал, что данное преступление обязательно должно стать идеальным, чтобы потом войти в историю?

Его совершали, если на то пошло, совершенно нормальные люди. Без темного прошлого, без малейшего понятия, как нужно правильно и ловко убить, не оставив следа, и как при этом еще попытаться попутно заработать. Поэтому ошибка на ошибке, дилетанты же, непрофессионалы!

Но Володя упорствовал, что ты будешь делать! И соглашаться с ним никак не желал.

— Меня еще что настораживает, Григорий Иванович. Хабаров в то утро отпросился с работы. И появился к самому концу рабочего дня. Никто не видел и не заметил, чтобы он вернулся раньше и занимался вашей машиной.

— А кто ею занимался? — тут же зацепился Писарев.

— Выясняем.

— Так ты поторопись, дорогой, коли на защиту этого самого Хабарова встал, в одну шеренгу с Олесей Данилец! — фыркнул Писарев недовольно. — Значит, Хабарова в тот день в автосервисе не было, жену его кто-то убил, а он… Слушай, а почему его забрали? Почему он вообще попал под подозрение?

— Он тоже был на месте преступления, оказывается! — воскликнул Володя. — Это дело вообще обрастает все новыми и новыми подробностями.

— Ну? Какими еще? Что ты еще от меня утаил? — Писарев глянул любовно на начальника службы безопасности. — Профессионал, сказать нечего! Ну, что еще?

— В том доме, из которого предположительно велась съемка, живет некто Садиков Серафим. — Володя снова взглянул в один из своих листов. — Профессиональный фотограф. Имеет свою фотостудию. Владеет, вернее, на паях с дамой одной. Пока не знаком, но планирую сблизиться.

— Думаешь, это он? — сразу понял Григорий Иванович, куда клонит его помощник, побарабанил пальцами по полированному столу и головой качнул в недоумении. — Однако и вправду что-то много действующих персонажей! И что этот Садиков?

— Исчез!

— Как это?! Что значит исчез? Когда?! — крупная породистая ладонь Писарева с грохотом припечаталась к столешнице.

— Как сквозь землю провалился! Приехал на ужин в ресторан «КРЭДО», но был подцеплен какой-то заезжей дамочкой. Сел к ней в машину и уехал. И больше его никто не видел. А тачка его по-прежнему возле ресторана торчит. Эвакуаторы ее не трогают, уважаемый вроде бы человек и все такое… Так вот что-то подсказывает мне, что съемку вел именно Садиков, а не девчонка эта. Да и где она могла бы это сделать? Я был в подъездах, примерялся. Угол совершенно не тот. Да и подоконник высоковат для девушки. Чтобы на него взобраться.

— Ага! — фыркнул Писарев недовольно. — В горы лазила, а на подоконник не влезет! Ты это, Володь, говори, говори, да не заговаривайся. Ты вот что… Давай-ка ты мне эту девку доставь сюда.

— В разработку? — уточнил на всякий случай помощник, сделав пометку на полях одной из страниц.

— В разработку, в разработку. Выгорит что, нет, там видно будет. Начинать же с чего-нибудь надо. Может, и правда, это она шантажирует нас. А если нет, тогда уже станем думать…

Разработка началась этим же вечером, когда Володя поднял телефонную трубку и набрал домашний номер Олеси Данилец. По голосу угадать он не смог, та ли женщина звонила или нет, назначая цену за свое молчание. По интонации тоже тяжело было догадаться о ее реакции. Мямлила что-то, заикалась, не хуже Елены Писаревой.

Ну, ничего, подумал Володя, возвращая трубку на аппарат. Прежде чем девица окажется в их подвале, она занервничает, наделает ошибок и может выведет их на кого-нибудь. А если уж совершенной умницей окажется, то сумеет выбраться из всего этого дела и из их подвала заодно живой и невредимой.

Хотя в последнее-то ему совершенно не верилось…

Глава 16

Половину ночи проведя без сна, Олеся вдруг пришла к выводу, что этот непонятный звонок не что иное, как глупый розыгрыш Дэна. Потеряв надежду убедить ее в своих сыскных способностях и сильно на нее за это обидевшись, друг не нашел ничего лучшего, как подшутить таким вот иезуитским способом.

— Конечно, это он! — проговорила Олеся громко в половине третьего, адресуя свою догадку гулкой ночной тишине. — Кому еще это надо?!

Она, конечно, могла бы сомневаться в справедливости своего обвинения, не зарекомендуй себя Дэн мастером на всякого рода розыгрыши. Причем многие из них носили просто садистский характер.

Своей девушке, к примеру, с которой Дэн встречался рекордно долгое для него время — аж целых два месяца, он однажды в порыве великих чувств подложил в постель живую мышь. Девушка, понятное дело, подняла визг на всю общагу. Дэна выставила, и с той поры ближе, чем на десять метров, к себе не подпускала.

А Дэн что? Он недоумевал какое-то время, а потом забыл. С попытками возобновить отношения с этой девушкой он завязал. Но вот с розыгрышами у него завязать все никак не получалось.

Минувшим вечером, видимо, произошел как раз подобный случай.

Успокоившись, Олеся застелила диван, уснула и проспала почти до десяти часов утра. Подняла голову от подушки, будто от толчка, глянула на часы и тут же, вскочив, заметалась по квартире.

Автобус в «Солнечные ключи» отходил в одиннадцать десять. Она вчера звонила из своей приемной на автовокзал и узнавала. Добираться до этого самого автовокзала нужно было на другой конец города. По времени вроде бы и немного, не случись пробок, трамвайных задержек и всяких непредвиденных ситуаций. Как, к примеру, звонок Хальченкова, которому вдруг непременно захотелось с ней переговорить по очень важному делу.

— Я сейчас не могу, Виктор Георгиевич! — взмолилась Олеся, когда тот вознамерился подъехать к ней сию же минуту. — У меня дела… Личного характера, да! Отложить? Никак не могу, да!..

И хотя Хальченков — было заметно по его голосу — сильно обиделся, менять своего решения она не стала.

Не говорить же ему, что собирается навестить Дугова! Виктор Георгиевич непременно увяжется следом, и беседы снова не получится. А она на разговор этот очень уповала. Искренне полагала, что Николай Иванович, очарованный ее природной кудрявостью, не останется глух и нем к ее мольбам. Она что-нибудь придумает, постарается сделать так, чтобы он был с ней предельно откровенен. Только бы он снова не был пьян…

Она успела!

Мчалась, не разбирая дороги к пригородному автобусу. Мчалась, минуя билетные кассы. Не беда, отдаст деньги водителю. Ноги ползли и скользили по ледяным кочкам разбитой колеи. Ветер обжигал лицо, руки горели от холода, крепко сжимая ручки сумочки. Ничего не замечала.