Сердце принца-ворона - Тессония Одетт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бесполезное сокровище. Или, может, все же стоит сберечь в памяти последний восхитительный момент, который я пережила, будучи еще самой собой?
Вдруг воспоминание сослужит мне добрую службу? Например, чтобы приглушить эмоции, когда мне в следующий раз захочется придушить принца. Скорее всего, долго ждать не придется.
Глава 20
Франко
Сегодняшний день должен пройти идеально. Если я хочу убедить сестру, что искренне пытаюсь наладить отношения с принцессой, Мэйзи – или Эм, как я стану ее называть, – не должна меня ненавидеть. Но и влюбляться в меня ей не следует. Лучше всего, если она будет хотя бы притворяться, что терпит наши встречи. Надо признаться, я ожидал худшего. Но сегодня она ведет себя мило, порой улыбается и даже не полностью уходит в себя, когда я пытаюсь мало-мальски ее развлечь.
Выйдя из дворца, я, как и надеялся, замечаю у подножия дворцовых ступеней одну из своих лучших карет, запряженную двумя лунными кобылами. Мы с принцессой спускаемся по лестнице, но внезапно, почти в самом низу, она вдруг замирает на месте.
– Кто это? – спрашивает Эм с дрожью в голосе, и ее ладонь соскальзывает с моей руки.
Лишь спустя пару мгновений я понимаю, кого именно она испугалась. Скользнув взглядом по лунным кобылам, я вновь поднимаю глаза на девушку.
– Донна и Доминус? Мои малышки.
– Ваши малышки? Они… они…
– Красивые? – с усмешкой подсказываю я.
– Скорее уж пугающие, – бормочет она.
Глядя на запряженных в карету существ, я вижу лишь двух самых очаровательных кобылок на свете, но отчасти могу понять, что в них может испугать. Худые, даже костлявые, лунные кобылы покрыты тонкой, бледной, бархатистой кожей. У них рубиново-красные глаза и безгубые рты, отчего зубы вечно выступают вперед, а вместо гривы вдоль задней части шеи тянется ряд шипов.
– Не бойтесь их внешнего вида. Они так же безобидны, как пука или, может, келпи, чтоб вам было понятней.
– Слабое утешение.
Я приподнимаю бровь.
– Разве вы не запрягаете пука в кареты?
– Да… конечно, – сверкнув глазами, поспешно соглашается она. – Но сама я к ним и близко не подхожу.
– Смотрите, они ведь совсем безобидны. – Не сводя глаз с принцессы, я приближаюсь к лунным кобылам. Они утыкаются носом мне в ладони и гортанно фыркают, выпрашивая ласку. В ответ я глажу их по мордам и глупо улыбаюсь. – Донна и Доминус – милейшие существа на свете. Им чуть больше двух лет, и в этом году их впервые впрягли в экипаж. Они меня слушаются. Ну, может, немного хуже, чем их родители. – Последнюю фразу я бормочу себе под нос и целую каждую кобылу в морду.
Потом вновь бросаю взгляд на Эм. Теперь она стоит немного ближе и выглядит уже не столь испуганной, как прежде.
– В каком-то смысле они очаровательны, – говорит она, растягивая губы в улыбке, больше похожей на гримасу.
Еще раз погладив Донну и Доминуса, я поворачиваюсь к Эм.
– Прокатимся?
Она вновь окидывает взглядом лунных кобыл, а после неохотно идет за мной к карете. Я помогаю ей забраться внутрь, а сам усаживаюсь напротив. Устроившись на сиденье, она разглаживает юбки и, кажется, немного расслабляется. Я же, издав гортанный щелкающий звук, стучу в стенку кареты за спиной. Экипаж трогается с места, и Эм широко раскидывает руки.
– Постойте… Больше никого не будет? Лакеи? Охрана? Где кучер?
– Во-первых, управляю я. Кобылы слушают меня и знают, куда нас отвезти. Во-вторых, мы отлично справимся и сами. В конце концов, я же рядом, – подмигиваю я, но Эм никак не реагирует. Впрочем, на другое я и не рассчитывал. – Вы ведь и сами не взяли компаньонок.
Она потрясенно открывает рот.
– Я просто не хотела, чтобы за мной увязались мои… горничные.
– А-а… Простите, я неверно понял. Кстати, как они вам? Ну, горничные. Их вам будет достаточно?
Я тут же ощущаю ее смятение.
– Я вообще не ожидала новых горничных…
– Как и я. Но, похоже, я уже согласился…
– Что значит – похоже?
Я только фыркаю. Это Оги одобрил просьбу брата Маруса и принял ко двору двух человеческих девушек. Даже не представляя, что говорит не со мной, Марус подошел к нему на балу и предложил пару камеристок для принцессы Мэйзи. Посол поведал мне о разговоре лишь сегодня утром, когда пришел вернуть зачарованный наряд. Хотя, после всех мерзостей, в которых мои чары участвовали ночью, я даже пальцем не хотел к ним прикасаться. Конечно, я почти сразу их сжег, как ради себя, так и заботясь о благе королевства. Опасно бросать без присмотра подобную вещь, легко позволяющую принимать обличье члена правящей семьи.
Эм ждет ответа, но как я могу признаться в дурацкой шутке с чарами?
– Вы хотите, чтобы я отправил девушек домой? – вместо этого спрашиваю я. – Освободил их от обязанностей? Похоже, все семейство сейчас обитает во дворце, но я вполне могу выставить их вон.
Она вдруг хмурится, сводя вместе брови.
– Им придется уехать из дворца? А нельзя ли просто дать им… другие должности?
– Сочувствуете людям?
Явно о чем-то тревожась, Эм постукивает пальцами по бедрам. Уже не в первый раз я ловлю себя на мысли, что она что-то скрывает.
– Думаю, нужно позволить им остаться до конца сезона, – наконец медленно произносит она.
– Как пожелаете.
– Но вы точно не сможете предложить им другую должность? – спрашивает Эм, вновь нервно постукивая пальцами.
– Пусть в это трудно поверить, но мне больше нечем занять двух пустоголовых девиц. Я уже насмотрелся на им подобных.
Эм бросает на меня сердитый взгляд, но я ничуть не раскаиваюсь. В тот же миг, как девушки вошли в коридор с завтраком принцессы, я ощутил их отчаяние. Но стоило им увидеть нас вместе, как это чувство сменилось жгучей ревностью на грани ненависти. Возможно, Эм вполне обошлась бы без таких горничных. Но, насколько я знаю, она привезла с собой лишь Подаксиса. Кстати говоря…
– Как Подаксис? Я не видел его утром.
Чуть приоткрыв рот, она вдруг отворачивается к окну и как-то слишком равнодушно поясняет:
– В отличие от меня, он плохо переносит жизнь на суше. И решил вернуться в море.
Я откидываюсь назад, вытягиваю руки вдоль спинки сиденья и, закинув ногу на ногу, впитываю исходящие от Эм неясные эмоции.
– Правда?
Она лишь кивает, не отводя взгляда от проплывающего за окном пейзажа.
Больше мы не говорим ни слова. Карета везет нас через лес, и Эм, кажется, искренне очарована открывающимся видом. Я вполне ее понимаю. Мне с детства нравились красоты Лунарии.
