Рогнеда. Книга 1 - Евгений Рогачев

Холод и страх сковал разум, но думать приходилось быстро, иначе умрешь здесь и будешь на веки вечные замурована в этих каменных стенах. Лучик надежды вспыхнул и погас. Рогнеда не верила Демьяну, несмотря на слащавые речи. Знала, что тому надо только одно — разузнать про золото, а до нее у него дела нет. Не верила, но хотелось еще хоть разок взглянуть на солнышко ясное, да на травку зеленую. Потому и тянула время, стараясь придумать что-нибудь. На ум ничего не приходило, кроме одного — был бы сейчас в руках ножичек острый — ох, с каким бы наслаждением она полоснула по этой роже ненавистной. Но — нет, нельзя показывать своих чувств. То, что она знает про Колычевское золото — единственное ее спасение. Знала Рогнеда — оттого жива еще, что уста не разомкнула, когда кнут тело терзал. А все время перед глазами стояла тайная дверь, за которой спрятаны несметные сокровища. Она постаралась забыть про них, спрятала на самой глубине своего сознания, чтоб невзначай от мук и терзаний наружу не выскочило. Посаднику и палачу этому только одно и надо. Скажет и все. Похоже, и впрямь одна она тайну эту ведает, а более никто. Потому и измываются над ней, стараясь выведать. Но надо молчать, иначе смерть.

— Так что? — Демьян опять напомнил о себе.

От Демьяна не отстать. Будет мучить расспросами, пока все не узнает. Если не скажет ему все, что знает, то забьет кнутом до смерти. У него это быстро, вон, как глаза блестят, даже в темноте видать. Значит, надо отвести его в сторону. Пусть рыщет аки пес и хоть на время отстанет. А там — Бог вразумит, как далее поступить. Рогнеде неожиданно стало жарко, даже дрожать перестала.

— Я скажу тебе, дяденька. Только и ты обещай, что не бросишь меня. Сил больше нету — здесь сидеть. На волю хочу. Туда, где люди!

— Сто раз тебе говорено, что выполню все, что обещано. В этом не сумлевайся… Давай, говори скорей.

— Тогда ладно… — Рогнеда выдержала паузу, мысленно перекрестилась. — Знаешь Чертову балку, что прямиком к Кривой излучине выходит?

В темноте было заметно, как забегали белки глаз у Демьяна. Он наморщил лоб, вспоминая, потом неуверенно кивнул, на всякий случай спросил:

— Это где в прошлом годе стадо все потопло?

— Да, то самое. Когда выйдешь к этой балке, увидишь дерево, разрубленное молнией почти до самой земли. Повернись спиной и упрись в ствол, но так, чтоб река аккурат позади тебя оказалась. И иди прямиком ровно сто шагов. Не больше, не меньше, а ровно сто. Запомнил? Затем повернись на восход и отмерь еще двадцать шагов. Когда остановишься, то начинай копать.

— И что там будет? — Демьян перестал дышать, весь обратившись в слух.

— Когда выкопаешь, тогда и узнаешь. Но учти, там только малая толика, остальное все в другом месте лежит, и о том скажу после.

Рогнеда отвернулась от палача, чтоб тот не увидел усмешку на лице. А он как будто заподозрил неладное, вцепился крепкими пальцами ей в подбородок, вновь задрал голову, прошипел зло:

— Смотри, девка. Обманешь, шкуру спущу!

— Не обману, не бойся. Деваться мне некуда, вот и открылась тебе. Но и ты слово свое сдержи, сделай, как обещал.

— Сделаю, — буркнул Демьян, тут же потеряв всякий интерес к узнице. Повернулся и пошел к выходу.

Дверь скрипнула и захлопнулась. Рогнеда без сил опустилась на земляной пол. Сколько у нее времени? Два дня, не более. Знает она эту балку, бывала в тех краях один раз с дедом еще, царствие ему небесное. Место там глухое, гиблое, а незнающему человеку не сразу и в глаза бросится. Пусть копает сдуру, если умишком Бог обидел. Не мог догадаться — раз уж под пытками она не раскрылась, то ему и подавно не откроется! Рогнеда усмехнулась, представив, как Демьян копает в глухом лесу землю, смахивая от усердия пот с грязного лица.

Узнав, что там нет ничего, Демьян поспешит обратно. Да, дня два у нее… может, чуть больше. Если к тому времени она что-нибудь не придумает, то он точно ее прибьет. Даже гнева посадника не убоится, до того будет зол. Рогнеда сама поразилась тому, как четко работает голова. Вроде, истерзана вся, и жизни осталось чуть, но нет, хватается за любую возможность, чтоб выкарабкаться на свет божий.

Больше до вечера ее никто не тревожил. Так она и сидела, привалившись спиной к холодному камню. Иногда впадала в забытье, перед глазами начинали вспыхивать радужные круги, и видения, одно ярче другого, проносились перед взором. Очнувшись, вскидывала голову, обводила взглядом опостылевшие стены и вновь погружалась то ли в сон, то ли в бредовые видения.

В одно из таких пробуждений заметила на пороге темницы неясные очертания чьей-то фигуры. То ли человек это стоял, то ли оборотень. Стоял и пристально смотрел на нее. Она застонала, отвалилась от стены и на коленях поползла на свет.

— Спаси меня! — простонала, обращаясь неизвестно к кому. — Вызволи! Ты ведь добрый, я знаю. Спаси, век рабыней твоей стану.

— Чур меня, чур! — Человек на пороге закрестился, сделал шаг назад. — Изыди, ведьмино отродье!

— Чего боишься? — Второй стражник вынырнул из дверного проема, встал рядом, опершись о косяк. — Ткни ее факелом, она и вспыхнет как хвороста вязанка.

— А я слыхал, ведьму ничто не может взять: ни огонь, ни вода, ни оковы крепкие.

— То лжа! — Стражник громко икнул, перекрестил рот. — Слышал, небось, как она верещала под кнутом палача? Значит, и не ведьма вовсе, а человече. Тогда гореть ей в Аду!

— Все равно боязно.

— Э, тютя! — стражник оттеснил своего товарища. — Дайкось сюда.

Выхватил факел и ткнул в лицо Рогнеде. Она успела увернуть голову, ругнулась на стражников:

— Будьте вы прокляты, мучители! Погодите ужо, отольются вам мои слезы!

— Вот и всех делов-то! — Стражник сунул факел в руки товарищу, засмеялся, показав гнилые зубы. — Ползи, ползи отсюдова. После будешь пугать, когда на пыточном столе начнешь корчиться. Жди, придут за тобой вскоре… Ладно, Андрюха, потопали назад, неча здесь более делать. Холодно тут, промерзгло. А у нас вина еще в корчаге осталось, что Демьян притащил. Интересно, чего он это так расщедрился? На него, вроде, и не похоже. В другой раз даже полушки медной — и то не выпросишь, а тут на тебе — цельную корчагу вина притащил… Ну, да ладно, нам-то что? Главное, есть чем согреться в холодрыге этакой. Потопали.

Переговариваясь, стражники ушли, оставив у порога, возле самой двери, глиняную чашу. Там была какая-то мутноватая жидкость и плавали кусочки то ли жира, то ли еще чего непонятного. Рогнеда втянула носом воздух, сглотнула голодный комок. Что бы там не плавало в чаше, но это была еда, и Рогнеда набросилась на нее, словно изголодавшийся зверь.