Изумрудный шторм - Уильям Дитрих

Так, что теперь? Ни жены, ни сына, ни кого-то, кто мог бы предоставить мне временное убежище, а уже затем перебраться к Дессалину. Вместо всего этого я поднял на ноги весь гарнизон. Наверное, следовало бы обдумать план более тщательно и не терять головы, но обуявший меня гнев при виде моей жены в объятиях другого мужчины напрочь лишил меня здравого смысла. Мною двигали любовь, ревность и ненависть; они полностью затуманили мне сознание, как целая бутылка только что выпитого английского джина.

Сбила меня с толку и мысль о необходимости использовать против генерала тесак, причем не обязательно для того, чтобы отсечь ему голову. Можно было и другую часть тела, пониже. Но тогда, если б меня схватили, он, не колеблясь, прикончил бы меня этим самым тесаком.

Я мог бы потребовать суда, но подозреваю, что праведный гнев обманутого мужа вряд ли растрогал бы французский военный трибунал, особенно с учетом того, что я метнул остро заточенный тесак в их командира лишь за то, что тот занимался любовью с чьей-то чужой женой. Я слышал, как выбегают из губернаторского дома солдаты, слышал барабанный бой, доносившийся со стороны казарм, а также бешеный лай собак, которые, наверное, уже предвкушали скорый обед. Нет, мясо у меня, думаю, побелее того, к которому они привыкли, но я был уверен: эти твари слопают меня за милую душу.

– Мсье Гейдж! – прошипел кто-то совсем рядом. Откуда-то из темноты возник Джубаль, который протянул свою огромную лапу и увлек меня за собой в густые заросли. – Что случилось? Я слышал выстрелы.

– Пытался спасти свою жену, – прошептал я в ответ.

– Где она?

– Я ее так и не нашел. – Звучало это достаточно глупо. – Позже выяснилось, что Рошамбо развлекается с какой-то другой своей любовницей. И вот теперь я поднял на ноги весь гарнизон, и генерал жаждет прикончить меня. Не меньше, чем я его.

– Но мы же вроде договаривались убраться отсюда тихо и незаметно!

– Да, таков был план, но я проявил безрассудство, узнав, что моя жена ушла вместе с ним. Наверное, еще не освоился с ролью мужа.

– Теряете голову, когда речь заходит о женщине?

– Наверное.

– Теперь здесь очень опасно. Мы должны бежать в горы, но они будут прочесывать все вокруг, мсье. Я, знаете ли, немного разочарован. Британцы говорили, что вы человек хитрый и изворотливый.

– Не представлял, что для выхода в отставку понадобится столько усилий. Ну, и мозги уже не те, что в молодости.

– Merde![25] Ладно, поспешим. Собаки уже близко!

Негр развернулся, чтобы бежать, но я остановил его.

– Прости, Джубаль, но я не могу уйти без жены. Мы выследили здесь одного очень опасного человека, который пытал меня во Франции, и я страшно боюсь, что он захватил Астизу. Скажи, ты случайно не видел женщину, выходящую из этого дома? Очень красивая такая женщина, со смуглой кожей, и она явно куда-то торопилась…

– Одну не видел. Но видел женщину, которую скорее тащили, а не сопровождали. Мужчина тащил ее за руку, а другой вел за собой ребенка.

– Ребенка? Это был мальчик!..

– Возможно. И еще не совсем ясно, уводил ли он ее силой или она сама куда-то спешила. Она оборачивалась несколько раз. И шли они к порту.

Что за ерунда? Но, может, Марсель обещал ей отдать Гарри, если они убегут прежде, чем я смогу им помешать, и она из нас двоих выбрала сына, понадеялась на свои силы?.. Теперь я потерял их обоих.

– Если это была Астиза, то этот гад, француз, вел ее на корабль, – вздохнул я.

– Сочувствую, мсье Гейдж, но нам надо уходить к Дессалину прямо сейчас, немедленно, иначе нас или повесят, или отдадут на растерзание псам. Боюсь, что уже поздно.

– Нет, это ты прости меня, Джубаль. Потому как мы должны идти в порт спасать мою жену. И еще, пожалуйста, называй меня просто Итан. Отныне мы с тобой равны.

Мой спутник тихо застонал от отчаяния – похоже, мое предложение дружбы его ничуть не впечатлило. Тут мы услышали, как кто-то выкрикивает команды по-французски, а затем в ночи прозвучало пение рожков. Псы залаяли еще громче.

– Эта ваша идея никуда не годится. Потому как повстанцы находятся совсем в другой стороне.

– Но мы должны, мой новый друг! Я потерял свою семью, как какой-то старикашка теряет очки, и хочу доказать, что еще на что-то способен. Ну неужели ты не можешь отвести меня в гавань какими-нибудь обходными путями, чтобы нас никто не заметил?

– Нет никакой обходной дорожки. Вся улица обнесена решетками и простреливается насквозь, от одного конца Кап-Франсуа до другого. Нас схватят и прирежут, как кроликов. А если даже и доберемся до моря, окажемся в ловушке. С одной стороны вода, с другой – собаки.

– Мы можем украсть лодку.

– Не думаю, что мы вообще доберемся до моря. Вы подняли на ноги весь гарнизон. – Повстанец, очевидно, считал меня не просто глупцом, но и полным безумцем. Но нет, я был просто очень предан своей жене и сыну.

Я огляделся по сторонам и заметил группу офицеров: они стояли у главного входа в губернаторский дом, вытащив из ножен сабли и шпаги, и вертели головами, точно пытались сообразить, откуда исходит опасность. Рошамбо видно не было – наверное, пошел одеться. Лай собак становился все громче, а еще мне показалось, что возле казарм мелькают какие-то тени, напоминающие волков, которые грозно щерят огромные белые клыки. На улице Дофин, что вела к морю, собирался отряд пехотинцев. Собаки очень скоро учуют нас, спрятавшихся здесь, в тени деревьев; они наведут людей на след, и после этого мы будем болтаться на виселице рядом с другими казненными, и запах наших гниющих тел присоединится ко всеобщему запаху разложения, витающему над городом. Если только не…

– Мы можем бежать отсюда вот в этом, – и я указал на фургон, стоявший рядом с бочками в темном углу, рядом с парком, во дворе, что находился неподалеку от ведущей к морю улицы. Наверное, в этих огромных бочках находился сахар, остатки продукции с плантаций, которые не успели отправить морем – просто места для них не хватило. Все отчалившие от Кап-Франсуа суда были битком набиты беженцами, аристократами, их имуществом и фамильными драгоценностями.

– Но ведь у нас нет ни лошадей, ни волов, мсье, – возразил мой новый товарищ.

– Зато имеется длинный и достаточно крутой спуск к морю. Выберем правильное направление, толкнем – и поехали!

В темноте послышался стук копыт – военные оседлали лошадей. Лай и завывание собак приближались.

– Вы не оставили нам выбора, – пришлось признаться Джубалю, который с сомнением взирал на тяжелый фургон.

– Да ничего страшного, он полетит, как легкий экипаж! – заверил его я. На самом деле мне бы очень хотелось, чтобы это громоздкое сооружение полетело, как планер Кейли, но весу в нем было несколько тонн и развернуто оно было не в том направлении. Нет, одному мне здесь было никак не справиться. Но тут Джубаль ухватился за прицепной крюк, развернул фургон и начал выталкивать его на улицу – силой он обладал поистине медвежьей. Я подбадривал его и помогал, подталкивая громоздкий фургон сзади. Сейчас мы устремимся вниз по улице, точно булыжник, катящийся с горы. Чтобы сооружение не свернуло в сторону, я выдернул из крюка с дышлом железный штырь и заблокировал им переднюю ось. А потом забросил тяжелый крюк в фургон, где стояли бочки.

– Давай-давай, подталкивай! Сейчас полетит, как стрела! – снова сказал я Джубалю.

И вот наша колесница весом в несколько тонн начала двигаться.

Поначалу медленно.

Но постепенно мы набирали скорость и, наконец, попали в пятно света, который отбрасывали освещенные окна дома.

Послышались крики – нас обнаружили, – и возбужденный лай выпущенных на волю собак. Страшные звери тоже на миг попали в полосу света, и стало видно, как злобно сверкают их глаза. Вслед за собаками бежали мужчины, размахивая сверкающими саблями.

А фургон катил все быстрей.

– Ты мушкет с собой не прихватил? – спросил я Джубаля.

– Слишком опасно, – ответил тот. – Да с меня бы шкуру живьем содрали, если б поймали!

Однако получается, что и без оружия теперь тоже было очень опасно.

– Все мы крепки задним умом… – Я обернулся и покосился на собак. – Что ж, можно использовать дышло от фургона. Отбиваться, а заодно и отталкиваться им как веслом.

Джубаль схватил тяжелый деревянный шест и стал отталкиваться им от земли. Повозка наша все набирала скорость.

В темноте полыхнули залпы, и мимо нас с таким знакомым осиным жужжанием пролетели пули. Ухо мое перестало кровоточить, но все так и пульсировало от боли. Мне показалось, что среди офицеров промелькнул Рошамбо – он жестикулировал и придерживал одной рукой за талию женщину в нарядном шелковом платье. Какой-то майор – неужели обманутый муж? – тряс кулаком перед носом у генерала.

Теперь мы уже шариком катились вниз по склону холма к морю, но тут вдруг откуда-то из темноты вырвались мастиффы. Они неслись к нам с ужасающей скоростью и уже почти догнали нас, набрасываясь на колеса с оглушительным яростным лаем. Один огромный пес подпрыгнул, чтобы вскочить в фургон, но Джубаль размахнулся и метнул в него тяжелый крюк от фургона – с такой легкостью, точно это была деревянная дубинка. Крюк описал в воздухе дугу и угодил в зверя. Его отбросило в сторону, он шмякнулся о стенку дома, подлетел вверх и рухнул на землю. Эту собаку тут же окружили сородичи, которые стали покусывать ее и рычать, и это помогло нам выиграть несколько секунд.