Верное слово - Дарья Зарубина

Жену с собой на болото Игорь брать отказался наотрез, как ни убеждала сама Маша, как ни подступали к нему Лена и Нина. Громова, хотя и поглядывала сперва настороженно, быстро смекнула, что председатель – человек прямой и честный, к тому, чему выучился в институте, за годы в Карманове прибавил своего, житейского, учась у жены и кармановской природы, щедрой на силу и древнюю исконную науку стихийного ведьмовства. Вернулся из столицы Игорь с тринадцатью по Риману. Матюшин нынешний все пятнадцать имел в запасе. Уж если он ничего на болоте не отыскал, тут не поисковик нужен, а теоретик. Магометрию надо пошаговую снимать и обсчитывать, след магический искать.

– Маше идти надо, – наконец проговорила Сима. – Ты уж прости, Игорь, но она посильнее тебя и… после того, что с нами было, особое чутьё у магов развивается. Девчонки вместе с ней пойдут, и присмотрят, и помогут. А у нас с тобой другое дело будет.

Игорь бранился, стучал кулаком по столу, но Серафима отозвала его в сторонку и прошептала что-то, от чего лицо председателя сделалось чёрным и страшным, а через мгновение словно все краски сошли с него. Матюшин потёр ладонями виски и махнул: делайте что хотите. Решено было, что поутру Маша и Нина отправятся с отрядами, Лена навестит в больнице уцелевшую девушку, а Сима и Игорь посмотрят в морге на тела последних убитых неведомым болотным монстром.

По дороге говорили о разном, обходя болезненную тему, осторожно, как медсестра, промывающая открытую рану. В морге пожилой врач коротко рассказал о результатах вскрытия, кликнул молоденького санитара, робеющего перед магом-председателем. Вдвоём они принесли два последних тела. Свежее – с ледника, и того, что отыскали ещё в прошлом году. Видно было, что бедняга успел полежать на кладбище, да только, как начали снова люди пропадать, потревожил его председатель, заставил покинуть последний приют и снова лечь на стол в прозекторской. Анатом и его помощник вышли, оставив начальство и его гостью наедине с мертвецами.

Игорь буднично перечислял, что нашёл при поиске магических следов по Чикитскому. Толком – почти ничего. Отыскал активное сильное воздействие мага не ниже четырнадцати. Заклятье не из известных, возможно, стихийное. Несмотря на то, что концентрация удара неплоха, выполнено воздействие непрофессионально – слишком прямолинейно, в лоб, без изящества, которое приобретается выучкой. Били с близкого расстояния, такого, что странно, как мог человек не заметить нападавшего и не попытался спасти свою жизнь.

– Думаешь, забрёл кто-то из стихийных магов? Может, прячется в Кармановском болоте? Преступник беглый? От страха мог стихийный ток силы открыться…

– Но не на четырнадцать по Риману, – отмёл версию Игорь. – Мшаник это. И в результатах вскрытия всё то же – позвоночник перемолот, внутренние органы в кашу. Мшаник и есть.

– Мшаник оболочку бы целой не оставил. Если б вы что после мшаника отыскали, не на носилках из лесу – в ведре бы принесли. На донышке. – Сима размяла пальцы, так что хрустнули суставы под резиновыми перчатками. В таких перчатках руки слушаются плохо, поэтому примериваться придётся дольше. С другой стороны – мёртвому всё равно, времени у него достаточно. – Маша говорила, ребят из института к вам присылали. Не могли они в Кармановском болоте заблудиться? Запаниковали, может, да и след там от… нас остался, фонить легонько от печатей Витиных ещё лет пятнадцать будет. Плюс от магоснарядов и заклятий при зачистке леса могло что-то остаться в нижнем слое. Не могли новички в магических токах заплутать?

– Да там мальчишки совсем, – отмахнулся Матюшин. – Чтоб в токах запутаться, и то опыт нужен. Они и заклятья-то сложнее заживляющего по Боткинской формуле на практике не применяли ни разу.

Игорь встревоженно смотрел, как Сима обходит вокруг стола. Раз или два председатель даже сделал непроизвольное движение остановить гостью, но Сима, казалось, не замечала этого. Продолжила:

– Вы с Машей, когда в Карманов вернулись, тоже детьми ещё были. А какие сложные поиски проводили. Нас вытащили… Уж кому, да не тебе объяснять, на что способны юные-то, незакоснелые…

– Да не юные они – маленькие. Мы с Машей не только магами – мы боевыми офицерами в Карманов вернулись. У нас фронт был за плечами. Май победный. Эти – школьники, у Аристархова защищались, и оба по одиннадцать. Станут они в какой-то захолустный Карманов сильных магов посылать… А нас Отец учил. Виктор Арнольдович своё дело знает… Знал…

Игорь опустил голову, словно почувствовав, как полоснуло его последнее слово по сердцу собеседницы. Сима не позволила себе показать нахлынувшие чувства, поправила перчатки, приготовилась к воздействию. Хватило лёгкого касания, чтобы понять, что от работы со свежим трупом толку не будет. Почти без усилия Серафима различила перекрывающую почти всё магическое облако печать Виктора. Может, потому и мшаник не подобрал мертвеца, что того угораздило доползти до сломанной печати и умереть над нею. Удержать такая печать не может, но беды для мага-следователя наделает. После такого касания всё как на засвеченной плёнке – нечего и силы тратить.

Сима разочарованно отошла от свежего трупа и направилась к другому столу.

Уже зная по приготовлениям, что собирается делать Серафима, Матюшин отошёл в дальний угол и коротким словесным воздействием возвёл щит, чтобы не создавать работающему магу помех.

Жест. Слово… Серафима легко вспоминала верные движения. Прозекторская перед её глазами начала расплываться, теряя очертания. Цвета же, напротив, стали резче и ярче, проступили невидимые простым глазом оттенки сущего. Пронизанная токами исконной силы, материя хранила каждый отпечаток вмешательства. Хранила недолго, как сохраняет отпечаток ноги влажный песок перед тем, как его выровняет ладонь прибоя. Здесь, в морге, магические токи вокруг мертвецов текли размеренно и спокойно, не возмущаемые ни вторжением опытного колдуна, ни слепыми поисками стажёров. Сима тотчас увидела резкий росчерк поиска по Чикитскому. Игорь проходил трижды. В третий раз – со сменой заклятья-катализатора. Внимательно искал Матюшин. «Молодец, – подумала про себя Серафима. – Старательный, хоть в силе за женой ему и за всю жизнь не угнаться». Но после матюшинских поисков магокартина смерти напоминала тщательно иссечённый анатомом труп. Поисковые линии рассекали широкие потоки цвета – разновременные возмущения магического поля Земли. На границах заклятия и природного шлейфа цвета смешались, не позволяя проследить, нет ли изломанной линии, нет ли примеси, которая выведет на того, кто стал причиной смерти.

След человека был один. Матюшинский. Если и колдовал кто над трупом, только равный по силе новому кармановскому председателю. Сима медленно, тщательно проговаривая, произнесла катализирующую формулу и начала неторопливо стягивать круг, заставляя цветные пятна и линии над телом стать резче и чётче. Контуры, толстые, как жгуты, выступили перед ней в верхний слой. И Сима мысленным усилием начала снимать пласт за пластом.

Виктор часто бранил её за такую работу. Маг, убирающий временные пласты с запечатлёнными в них воздействиями, вредит и себе, и тем, кто будет искать после. Сил на такой поиск идёт много, маг слабее двадцати и жизнью может за такую попытку заплатить, а если что пропустишь – уже никто не найдёт. Если после Чикитского аура тела имела три широких, но чётких разрыва, то после снятия по пластам она будет не понятнее, чем перекрученная груда тряпок. Но Сима отчётливо понимала: кроме неё магов такого уровня в Карманове нет. Даже Маша, и та не потянет, а тем более теперь, когда её внутренние силы подорваны бедой. А след есть, там, внизу, под рубцами поиска по Чикитскому, в нижних временных пластах.

Она снимала один за другим, ощущая, как с каждым движением холодеют и немеют пальцы. Растворился, на мгновение повиснув синей взвесью, след Чикитского.

– Мшаника вижу, – проговорила Сима, надеясь, что голос прозвучал не только в её мыслях и Матюшин слышит её. Широкий боковой мазок мшаниковой магии, тёмный, опалесцирующий, с разводами стихийных включений, не был смертельным. Словно неолитический монстр прошёл мимо, опалив мертвеца своей силой, но есть не пожелал.

«Может, сыт был? – подумала про себя Сима. – Только не верю я в сытого мшаника. След ровный и широкий, нёс бы мшаник в себе почку – тогда обнаруживался бы раздвоенный, да и чёткости такой не жди. А мшаник без почки – всегда голоден».

Она подцепила лоскут древней магии болотного чудовища. Потянула, заглядывая вниз. Подкатила к горлу тошнота, одеревенели мышцы, так что едва не разжалась замершая в магическом жесте рука. Лоскут сорвался и лёг на место, но Серафима успела заметить под ним затёртый след зова. Не просто так мшаник прошёл над мёртвым телом – его кто-то разбудил и вызвал, а судя по тому, что мшаник не удостоил вниманием покойника, звавший не успел выставить защиту и хозяин болот избрал жертву по собственному почину.