Русская фантастика 2015 - Андрей Бочаров

Пилот вылез из капсулы управления, скопированной китайскими конструкторами у российских коллег, в переходном отсеке обуздал «кунг» и через несколько минут выбрался в космос.

Включились камеры модуля и самого наездника.

Чангпу Чен сориентировался по подсказкам Ло Вея, поднялся по примеру товарища над «астероидом» и направился к «выхлопной трубе» Бороды Императора. Вскоре он достиг того места, где находился вход в тоннель или в пещеру, в которой скрылся Джиан Тан.

– Ничего не слышишь? – спросил Ло Вей, вслушиваясь в речь Мао, вызывающего бортинженера по рации.

– Ничего, – ответил пилот.

– Будь осторожен.

«Кунг» углубился в черноту тоннеля, по обрезу которого перемигнулись красные звёздочки. Но Ло Вей не обратил на это внимания. Он разглядывал «рога», уходящие чуть ли не в бесконечность.

– Как ты думаешь, что это такое? – спросил он компьютер.

– Прошу прощения, кормчий, – ответил Мао, – уточните вопрос.

Ло Вей очнулся.

– Депешу в Управком: изучаем объект.

– Отправляю.

Полчаса прошло в ожидании новостей.

Чангпу Чен не возвращался. Не было слышно и его маяка, равно как и маяка Джиана Тана.

Ло Вей начал беспокоиться. Перспектива остаться одному и докладывать в Центр о потере экипажа ему не нравилась категорически. Он начал вызывать пропавших, дублируя Мао, однако ни через час, ни через два ответа не получил.

В душе поднялась паника, которую он с трудом, но подавил. Послал ещё одно сообщение в Управком, получил через семнадцать минут ответ:

– Выясните, в чём дело, майор. С вами вождь!

Ло Вей отключил связь и выругался отнюдь не по-китайски, несмотря на то что Мао записывал все переговоры экипажа и они после полёта становились достоянием проверяющей комиссии.

Снова, как улитки, потянулись минуты, осаждаясь на нервах чёрной пылью.

Кроме трёх «кунгов» для выхода в космос на борту «Шэнь Чжоу» должен был находиться комплект аварийных зондов, однако поход готовился спешно, и зонды на корабль доставить не успели. Ло Вей мог только сам оседлать модуль и отправиться искать членов экипажа. Правда, это было запрещено инструкцией, но в крайнем случае для спасения людей командир корабля мог и плюнуть на инструкцию.

Терпение лопнуло по прошествии четырёх часов с момента выхода в космос бортинженера.

Ло Вей сообщил на Землю о своём решении выйти на поиски экипажа и скомандовал компьютеру отцепиться от Бороды Императора, чтобы осмотреть ядро объекта с высоты в том месте, где располагалась дыра в его недра, поглотившая обоих тайконавтов.

Мао выполнил маневр безукоризненно. Лететь было всего ничего – около ста метров, и вся процедура отстыковки, перемещения и ориентации заняла меньше двадцати пяти минут.

«Шэнь Чжоу» завис над «астероидом», напоминавшим реальный астероид своим руинованным, усеянным воронками от падений метеоритов, пейзажем. С высоты триста метров пейзаж и вовсе напомнил лунный, хотя оставшиеся неповреждёнными части конструкции Бороды имели отчётливо правильный геометрический рисунок. Труба «во лбу» «бараньей головы» скорее всего когда-то пряталась внутри «астероида», но оголилась после столкновений с метеоритами и астероидами поменьше.

Впрочем, любовался Ло Вей панорамой Бороды Императора недолго. Он даже не стал ломать голову над проблемой, почему до этого момента не обратил внимания на количество воронок на поверхности «астероида». Перед ним стояла задача отыскать подчинённых и доложить руководству о выполнении миссии.

Прицелившись, компьютер метнул якорь, приклеившийся к скале рядом с дырой, в которой исчезли тайконавты.

Ло Вей собрался было покинуть корабль, доверив его Мао, и в этот момент в гребне над тоннелем перемигнулись красные звёздочки, и к кораблю потянулся прозрачный рукав, напоминающий струю воды.

Он ничего не успел сделать.

В первые мгновения показалось, что в недрах сооружения прохудился бак и оттуда действительно вылилась струя воды: стереотипы восприятия присущи любому человеку. Однако «вода» вовсе водой не была, хотя и выглядела абсолютно по-земному, словно и в самом деле под давлением брызнула из неведомого сосуда в пустоту. Она обволокла весь корабль… и проникла сквозь его оболочку в капсулу управления, заполнив её всю! Мало того, «вода» вскипела крохотными пузырьками и хлынула в загерметизированный скафандр командира корабля!

Крик Ло Вея улетел в тишину великой пустоты и оборвался…

«Амур» показал себя машиной экстра-класса. С новым ходовым эграном он набрал скорость, почти равную половине скорости света, за пять часов.

Впрочем, экипаж корабля вполне соответствовал аппарату, созданному в российском КБ «Роскосмос». Космонавты управлялись с ним так деловито и уверенно, будто он не летел в космос с бешеной скоростью, недоступной ракетным кораблям нефтебензиновой эпохи, а плыл по реке как моторная лодка.

Орбиту Марса пересекли утром двадцатого марта по времени Москвы, сориентировались, пользуясь целеуказаниями ЦУПа, снова включили эрган.

– Китайцы уже подошли к Рогам, – предупредил Дениса замначальника ЦЭКО, не покидавший операторский зал во время рейдов. – Мы перехватили их доклад руководству. После этого они замолчали и молчат до сих пор. Так что будьте начеку.

– Что-нибудь заметили? – спросил Денис.

Ответ в связи с удалённостью «Амура» от Земли пришёл через четыре минуты:

– Рога прямиком мчатся к Солнцу, не меняя направления, хотя, судя по всему, полёт инерциальный, никаких энерговыхлопов не замечено. Китайская посудина совершала какие-то эволюции, но потом успокоилась. Это всё, что известно.

Денис прекратил связь.

«Амур» нацелился на перехват Рогов, хотя объект ещё не был виден в телескопы корабля. Курс рассчитывали на Земле мощные компьютеры ЦУПа, и ещё не было случая, чтобы они ошиблись.

– До цели часа четыре, – сказал Денис. – Разрешаю всем отдых.

– Благодарю покорно, товарищ полковник, – сухо отказался главный исследователь экипажа Феликс Эдуардович Глинич. – Я не устал.

– А мы сгоняем партийку-другую в шахматы, – раскрыл свой ложемент Слава Абдулов. – Уж на сей раз я отомщу ему за прошлый проигрыш.

– Нашему теляти вовка б зъисты, – привычно хохотнул бортинженер Миша Жуков, также освобождаясь от захватов кресла. – Ты у меня никогда не выиграешь, я слово знаю.

– Какое?

– Тебе скажи – ты будешь знать.

Космонавты выбрались из кабины управления, голоса их стихли.

– Дети, – осуждающе заметил Глинич, ненамного старше тех, кого осуждал. Но он имел въедливо-дотошный педантичный характер настоящего учёного, и с ним никто не спорил. Не стал этого делать и Денис.

Оба перешли на консорт-связь с Умником, как был назван при создании компьютер первого «Амура», а потом и второго, и занялись каждый своим делом.

Глинич получал сведения от системы датчиков и телескопов корабля, анализируя состояние пространства, Денис практически получал ту же информацию, но используемую в прикладном порядке, чтобы вовремя отреагировать на появление «нестандартов» – явлений и объектов, способных повредить корабль. Солнечная система в последнее десятилетие то и дело натыкалась на «чужие» астероиды и потоки пыли, а главное – на остатки искусственных сооружений, принадлежащих неизвестной погибшей цивилизации, и можно было ждать в любой момент столкновения с чем угодно, от камня с горой и до «стакана с коньяком до ломтика лимона», как пошутил когда-то Слава Абдулов.

– Феликс, ты в самом деле веришь в гипотезу о погибшей цивилизации? – спросил Денис у Глинича спустя час.

– Что значит – верю? – ворчливо осведомился главспец ЦЭКО неприветливым тоном. – Факты говорят сами за себя. Уже третья встреча с чужаками навела на интересные размышления. Я имею в виду десант на Плутон.

– Куда свалилось «семя жизни»?

– Я бы не стал называть врезавшийся в Плутон объект «семенем жизни», это, скорее, был носитель программы создания определённых условий жизни. Затем в Систему вонзился Ирод, который оказался не астероидом, а ковчегом, носителем других программ, включившихся при падении Ирода на Венеру. Кстати, был такой фантаст – Артур Кларк, который удивительным образом предвидел появление в Солнечной системе подобного носителя, хотя он и назвал его Рамой.

– Имя Ирод – ближе к реальности, – пошутил Денис. – Если бы он свалился на Землю, а не на Венеру, мы бы сейчас воевали бы с монстрами.

– Ирод был повреждён – как носитель спор-программ, поэтому мы и не наблюдаем на Венере монстров. Программа начала работать и заглохла, всё-таки условия на Венере специфичные. Затем появился Окурок – устройство для проникновения в иные Вселенные. Он тоже был повреждён. И, наконец, Китайская Стена – суперструна, каким-то образом используемая погибшей цивилизацией. Целый «хвост» обломков чужой технологической зоны! Этого мало для вывода, что мы вторглись в эту зону?