Книга дракона - Ричард Кнаак

— Нич-ч-чего! — Дракону со шрамом, очевидно, хотелось поскорее убраться подальше от этого места. — Здес-с-сь нич-ч-чего нет!

Ладонь Забены стремительно накрыла губы чародея — тот как раз собирался что-то пробормотать. Сумрак резко открыл глаза. Сверкающий хрустальные шары впервые представились взору волшебницы, и она едва не закричала от ужаса. Чудом ей удалось сдержаться.

На этот раз им повезло. Драконы ничего не заметили.

— Он будет недоволен!

— Но что нам ос-с-стаетс-с-ся? Здес-с-сь ничего нет! Быть мож-ж-жет, этот чудовищ-щ-щный карлик уничтожил с-с-сам с-с-себя?

— Ес-с-сли бы это было так… — согласился вожак. Вдруг дракон со шрамом вскинул голову.

— Я чую человеческий дух!

Ветер переменился… Об этом ни Уэллен, ни Забена не подумали. Ученый безмолвно проклял собственную тупость. Даже мальчишка, в первый раз идущий на охоту, знает, что к этому надо быть готовым…

Двое других исполинов тоже принюхались.

— Я ничего не чую! — возразил третий.

— Вс-с-се это фокус-с-сы карлика! — зашипел вожак. — Он хочет сбить нас-с-с с толку, чтоб и дальше с-с-строить свои коз-з-зни!

Уэллен подумал, что им везло слишком долго. Конечно, Сумрак очнулся настолько, что сознавал угрожающую всем троим опасность, но как знать, не помрачится ли разум чародея в следующую минуту?

Если бы только они прекратили поиски и отправились восвояси! — думал Уэллен, неотрывно глядя на меньшего дракона, от решения которого зависела сейчас его жизнь. Если бы только эта тварь удовольствовалась достигнутым и оставила дальнейшие поиски! Ну, нечего здесь искать! Нечего!

Ученый почувствовал мысленный толчок, моргнул…

… и обнаружил, что прямо перед ним стоят два дракона!

— Что с-с-с тобой? — спросил один из них — тот, что со шрамом.

В изумлении ученый взглянул на задавшего вопрос, затем перевел взгляд на другого зверя. А их вожак…

Вожаком их был сам Уэллен!

Я забрался в его сознание!

Все было совсем не так, как в первый раз, когда ученый коснулся мыслей той твари в облаках. Сейчас он полностью контролировал и дракона, и себя. И не думал, вкусными или нет окажутся жалкие людишки там, внизу. Он остался самим собой. Сколько еще это продлится и что случится потом, Уэллен понятия не имел, однако рискнуть стоило.

— Здесь нечего больше делать! — С запозданием он вспомнил о характерном шипящем говоре драконов. — Ес-с-сли карлик с-с-сбежал, наш повелитель с-с-сумеет найти его лучше, чем кто бы то ни было!

Убедить драконов оказалось делом несложным. Какой-то проблеск в сознании хозяина тела подсказал Уэллену, что все три гиганта трепещут перед могуществом старого, согбенного карлика. Что же за сила у него, если эти чудища даже втроем боятся столкнуться с его волшебством?

С быстротой, едва не заставшей ученого врасплох, два других дракона взмыли в воздух. Вихрь, поднятый их огромными крыльями, промчался по лугу. Уэллен подумал было, как это скажется на его спутниках, и тут же вспомнил, что сам он — до сих пор в драконьем теле. Если ему не хочется провести остаток жизни среди этих тварей, нужно отыскать способ выбраться или…

Едва Уэллен успел подумать обо всем этом, как обнаружил, что крепко обнимает Забену и Сумрака, а три исполина поднимаются все выше и выше в небеса. Воздух наполнился пылью и сухой травой, отчего люди едва не задохнулись. Даже Сумрак, казалось, думал лишь о том, чтобы укрыться получше, пока ветер не утихнет, — и его просторный плащ был как нельзя кстати.

Постепенно все улеглось. Ветер снова превратился в легкий бриз, а пыль и солома осели на землю. Драконы же — к тому времени, как Уэллен с Забеной решились посмотреть вверх — успели умчаться далеко на север.

И тут оказалось, что третий их товарищ по несчастью уже не лежит на земле беспомощной грудой тряпья.

— Вы заслужили мою благодарность, — сказал Сумрак, возвышаясь над ними.

Волнения в его голосе почти не чувствовалось, словно чародей благодарил за какой-нибудь пустяковый подарок. Сумрак устремил взгляд к северному горизонту.

— Значит, и драконы остались с носом…

Забена молчала — возможно, взвешивала свои шансы против Сумрака, — но Уэллен не собирался дожидаться, пока старый колдун снова решит все за них. Он уже показал чародею, что ему без опаски можно вверить собственную жизнь, и теперь намерен был доказать, что его следует также уважать, а к мнению его прислушиваться.

Укрепившись в своей решимости, он выпрямился.

— Ты поблагодарил меня, но, пожалуй, не сознаешь, в какой мере обязан нам.

На лице бессмертного вновь появилась слабая улыбка, но он ничем не ответил на проявленное Бедламом нахальство. Пожалуй, чародей даже счел его забавным.

— Ты лежал в обмороке — да, признаю, по моей вине… — По твоей вине?

Интерес чародея к Уэллену возрос. Даже скептическая улыбка исчезла с его лица.

— Моей. — Новоиспеченный колдун не желал разбираться сейчас с этой проблемой, ее можно было обсудить и позже. А что, если бы мы бросили тебя здесь, беспомощного, на милость драконов? Король-Дракон наверняка заинтересовался бы тобой, учитывая то, что здесь недавно произошло!

— И в самом деле… — Сумрак перевел взгляд на Забену, стоявшую за спиной разгневанного ученого, положив руку ему на плечо. — Забудь о своих хозяевах, женщина. Того, что ты спасла меня, они не простят никогда. Если бы я попал к драконам, тебе, пожалуй,простили бы все. Даже то, что ты потеряла карлика и книгу.

Забена молчала, и Уэллен мысленно поблагодарил ее. Она только с силой сжала плечо ученого, не оставляя сомнений в том, что жалеет о содеянном.

Чародей снова обратил внимание на низкорослого человека. Уэллен понимал, что, будь он даже нормального роста, все равно не смог бы прямо смотреть в глаза закутанному в плащ исполину. Сумрак был на добрый десяток дюймов выше среднего роста, а из-за властной осанки казался еще выше.

— В чем-то ты прав, господин Бедлам. Я в долгу перед тобой — но не только за спасение моей жизни.

Сумрак откинул свой капюшон за спину и заморгал, привыкая к солнечному свету. Хрустальные глаза его то вспыхивали, то гасли под лучами солнца. Забена судорожно вздохнула. Впрочем, глаза чародея внушали беспокойство и Уэллену. Кто же он такой на самом деле? Его называли Герродом, но это ничего не объясняло. Уэллен даже не был уверен, что это имя — настоящее. Правда, в легендах что-то такое упоминалось.

Кто же он?

Чародей смахнул волосы, упавшие на глаза.

— Я в долгу перед тобой за нечто, весьма существенное для меня. В последние годы мне все труднее и труднее сохранять ясность рассудка. Мимо меня прошло так много времени… И как медленно оно тянулось! Эффект, должен тебе сказать, просто испепеляющий!