Кольцо безумия - Галина Гончарова

Тип во всем черном поднял голову - и оказался тем самым батьком Павло, который уговаривал меня прийти в лоно истинной церкви. Но я не извращенка. Пусть туда мужики ходят. А у меня ориентация стандартная.

- Юля? Я не знал, что вы - подруги…

М-да. И что теперь? Как оправдываться?

А почему я должна оправдываться?

- Таких друзей - на выставку в музей. К реликтовым гоминидам! Однокурсницы мы. А не подруги. Ясно?

Отец Павел покачал головой.

- Юля, вы всегда так агрессивно настроены…

- Вы что - знакомы? - искренне удивилась Наташка.

- Нет, - отрезала я. - Это был несчастный случай.

- Несчастный?

- Назвать знакомство со святым отцом счастливым случаем - у меня язык не поворачивается, - я тряхнула волосами - и развернулась. - Всего хорошего, не поминайте лихом, поминайте водкой…

- Юля, подождите, - попытался задержать меня священник.

Но я уже умчалась.

В машине я плюхнулась на сиденье, вытащила неразлучный блокнот и начала по памяти набрасывать лицо священника. А потом и вовсе впала в подобие транса. Рука сама путь найдет.

Минут через десять предварительный набросок был готов - и я поглядела на лист бумаги.

М-да.

Абзац.

На рисунке весьма схематично были показаны несколько костров, на которых горели люди. А рядом, на возвышении стоял священник с одухотворенным лицом и толкал речь, потрясая крестом. Кардинальская шапка и мантия, одухотворенно-безумное выражение лица - чувствовалось, что это не вера, а кайф от покорной ему толпы и осознания своей власти. И все же черты лица батька Павла были вполне узнаваемы.

Властолюбец. Однозначно. И опасный.

Горящие костры показывают первое проявление его власти? Гори, отличающийся от всех, отбившийся от стада баран. Гори! И это выражение лица… Пустите такую тварь к власти - и она зальет кровью все, до чего сможет дотянуться. Так же, как Гитлер. Или, если уж брать церковников, Торквемада.

Лучше с ним не связываться. Жить охота.

Наконец-то! Я набрал доссстаточно сссилы! Мой носсситель уссслышал меня сссегодня.

Люди, эти нелепые, ничтожные сссоздания, и раньше были невероятно глупы, но теперь их глупосссть переходит всссе мыссслимые пределы! Они практичессски не ссслышат меня! Никто из них не может доссстигнуть нужного уровня сссосссредоточения.

Так много утрачено за эти годы…

Но сссегодня, сссегодня я был наконец-то уссслышан!

Сссмешно. При этом человек обращалссся к сссвоему Богу. Но ответил ему я. Как эти глупцы не поймут, что просссить - нелепо и сссмешно. Их Бог никогда не отзывалссся на молитвы. Отзываютссся те, кто ссслышат. Те, кто рядом. Например, я.

Сссегодня я уссслышал. И меня - уссслышали. Осссталосссь сссделать сссовсссем немного - и я осссвобожусссь!

Мечислав нас не встречал. Нас встречали Вадим и Досин продюсер. Нива въехала на территорию клуба, затормозила у заднего входа, я выпрыгнула - и попала в объятия вампира.

С другой стороны на территорию клуба въехало такси, из которого выползла Дося Блистающая.

Интересно, куда это она ездила? Вроде бы она первый раз в нашем городе?

- Пушистик ты как всегда - неотразима!

- Вадь, завязывай, - поморщилась я.

- И это вместо покраснеть! Потупиться! И пролепетать, нежным и чуть заикающимся голосочком: 'Вадик, я та-ак польщена…'

- Не дождешься, морда клыкастая, - огрызнулась я.

Вадим схватился за сердце, немножечко перепутав его с желудком, и застонал:

- Донна, ваша жестокость ранит меня в самое сердце!

- Сердце - левее.

- Это - уже несущественно!

С другой стороны машины продюсер отчитывал Досю.

- Ты, …., твою ….., где …. тебя ….

В переводе на русский язык это звучало так: 'девушка, где вы были? Мы вас ждать устали!'

Дося особенно не огрызалась, видимо, понимала, что и по морде может получить. И продюсеру это надоело. Он пихнул ее к клубу.

- Давай, ползи на второй этаж. Там тебе все приготовлено. Чтобы через десять минут сверкала и блистала? Всосала?

Дося закивала - и припустила к клубу. Продюсер отправился вслед за ней. А Вадим посмотрел на меня.

- Юля, тебя Мечислав очень просил.

Я закатила глаза.

- Уже иду.

Мечислав ждал меня в кабинете.

- Пушистик, я рад тебя видеть.

Я обреченно вздохнула.

- Выглядишь просто очаровательно.

Мечислав действительно был великолепен. Одежда была вроде бы современного покроя - черные джинсы и рубашка. Но джинсы - в обтяжку из какого-то бархатистого материала. И отлично видно, что под ними никакого нижнего белья. Или стринги? А рубашка - полупрозрачная и невероятно насыщенного золотисто-оранжевого цвета. Как и моя. И под ней отчетливо был виден торс вампира. М-да. Жан Марэ - единственный из актеров, кто мог похвастаться подобной фигурой. Я едва не облизнулась. Хорош, гад. И отлично это осознает. Вон как ухмыляется.

- О чем ты думаешь, кудряшка?

Что сказать? Конечно, гадость.

- Скажи, а у тебя правда под штанами белья нет - или это стринги, как у стриптизеров?

Вампир хлопнул глазами, но потом расплылся в широкой улыбке.

- Стринги вредны для здоровья. Так что никакого белья. Желаешь поглядеть? Или потрогать?

- Не-а. Мне просто интересно - как можно застегивать молнию при отсутствии нижнего белья. Обязательно волосы защемишь.

Вампир от души расхохотался.

- Пушистик, ты - чудо. Но когда живешь долго - учишься одеваться без потерь для себя. Обещаю как-нибудь продемонстрировать.

- Обойдусь, - проворчала я. Вот так всегда. Хотела гадость сказать, а вампир только развлекается. - Чего ты меня вызвал?

- Видишь ли, мне нужно, чтобы ты весь этот вечер держалась рядом со мной.

- Зачем?

- Завтра прилетает Альфонсо да Силва.

Имя упало камнем. Сроки - тоже.

- Уже завтра? Твою зебру!

- Поэтому сегодня мы должны продемонстрировать всем шпионам, что мы - одна команда. Едины, непобедимы и так далее.

Я бы поверила, но слишком уж… охальные искорки мерцали в зеленых глазах. Мерцали, скользили по моей коже, словно раздевая взглядом, да еще и лаская по пути…

Пришлось встряхнуть себя. И сверкнуть глазами на вампира - нечего тут на меня пялиться! Я и так держусь из последних сил… чтобы не рвануть с него эту рубашку и не прижаться покрепче - телом к телу, обнаженной кожей к коже,

- А то он к нам раньше шпионов не заслал. А то ему все это время ни один дятел не… докладывал…

- И что? Я тебе говорю не о реальности, а о демонстрации наших близких отношений. Ясно?

Я покривилась. Мечислав изобразил сочувствующую гримаску. Получилось откровенно плохо.