Аллергия на №1 (СИ) - Мейд Алекс

— Блин, — выругался я сквозь поцелуй, начиная сильнее впиваться в её губы. Более жёстким и болезненным поцелуем, от которого у меня начала откровенно ехать крыша. Чёрт, это сейчас же следует остановить. Я резко ссадил её со своих коленей на соседнее сиденье и сказал: — Как бы я не хотел продолжить, но, Саш, сейчас не время.

— Согласна, — смущённо произнесла она.

Я кивнул, стараясь не смотреть на неё. Но стоило нам только снова встретиться взглядами, как я, сглотнув, сказал:

— Может… чуточку позже.

— Угу.

Мы одновременно потянулись к друг другу, с какой-то ненормальной страстью задыхаясь от поцелуя. Никогда никого не хотел так сильно, как её. Даже не в плане секса, а в том, что просто хочу знать, что она будет всегда рядом. Устраивать друг другу всякие розыгрыши, долго и громко выяснять отношения, а потом так же долго мириться в постели.

И всё же одна мысль, как ни странно, отрезвила меня. Саша — пообещала, что будет с Марком. И если сейчас всё произойдет, то она потом спишет на состояние аффекта и прочую научную хрень. Нет. Подобное не для меня. Хочу, да. Но не могу назвать своей. А я всё же дикий собственник и если сейчас случится секс, то не отстану, пока не добьюсь своего. Не хотелось бы, чтобы она принимала решения на чувстве вины перед Марком или же злостью на меня.

— Так, всё, — прохрипел я, когда мягко отстранил от себя девушку. — Полезай на заднее сиденье и чтобы, пока не приехали домой, я тебя не видел.

— Решил благородно удержать меня от неблагоразумных поступков? — саркастично проговорила Саша, кидая мне толстовку и надевая на себя обратно футболку. Девушка ловко залезла на заднее сиденье.

— Скорее себя от роли злостной судьбы-разлучницы, — ехидно отозвался я, надевая на себя толстовку. — Короче, предупреждаю тебя сразу, Громова: если мы с тобой переспим, то это будет не интрижка, а уже кое-что серьёзное. Воспротивишься, — я пожал плечами, — тебе же хуже.

— Какой шовинизм, — фыркнула она. — Ладно, быть мне с Авериным, раз ты, капуша, не умеешь ловить момента.

Вот же зараза! Хотя, врёт, как обычно, и пытается меня подколоть.

— Не умеешь ценить ты благородных порывов, Саша, — качнул я головой. — Тем не менее, свою позицию я озвучил. Посиди здесь, я за водой.

Я вышел из машины и пошёл к ближайшему магазину, попутно ища нужный мне контакт. Приложил телефон к уху и дождался, пока мне ответят.

— Лёва, ты не вовремя, — пропыхтел в телефон Род.

— А меня, похоже, хотят посадить, — позитивно поделился я информацией.

Из динамика раздался оглушительный грохот и звон битой посуды. Затем крики поварих, извинения Рода и откровенный мат от Нико, который, похоже, и стал убирать осколки. Я сморщился от этой какофонии звуков.

— Вы что там уже натворили, блин?! — взбесился Родион, ни на секунду не усомнившись в правдивости моих слов. Да, только настоящий друг может почувствовать откровенную ложь в серьёзном тоне и правду в шутливом.

— Если честно, то вообще ничего. Но в моём доме полиция, Род. И, чёрт… приезжайте вместе с Нико, ещё захватите этих двух голубков. Чем больше свидетелей, тем лучше. Да и твой отец вроде дружен с прокурором, да?

— Хорошо, мы через минут десять выезжаем. Мой совет: езжайте прямо сейчас в дом. Даже если заберут, то не сопротивляйся, иначе тебя могут спокойно назвать психически нестабильным. Заодно и узнаете, что случилось. А мы с Нико как раз подъедем. Сашу попроси узнать имя твоего следователя и пускай позвонит мне. Я как раз успею с отцом договориться, — тут же сказал Род. — Но, если что, ты в городе не появлялся и ни слова про наше самостоятельное расследование.

Глава 12

Саша

Бросив мне бутылку и какой-то пакет, Лев завел машину и быстро рванул с места. С заднего сиденья я не могла разглядеть его лица, лишь профиль и как зубы парня впились в нижнюю губу. Да и всю дорогу мы молчали, из-за чего мне стало неспокойно на душе. Так не похоже на шумных и очень болтливых нас.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Останься в машине, — просит ровным голосом Лев, когда мы подъехали к подъезду. Я вопросительно на него смотрю. — Судя по тому, что мы узнали, то у твоей мамы есть свой человек в участке и…

— Да. Всю жизнь мечтала о том, что моя мамка была каким-то злобным криминальным гением, — фыркнула я. — Иду с тобой.

— Зачем?

— Нужно же сделать селфи, когда тебя уведут менты, — улыбнулась я, глядя прямо ему в глаза.

— Бестолочь, — качнул лохматой головой Лев. — Но я признателен за твою заботу, Саш.

— Какая забота, Ельский? — закатила глаза я. — Гони мне ключи от джипа, так как кто-то реально сейчас проигр…

Лев спокойно вытащил ключи из замка зажигания, раскрыл мою ладонь и вложил их. Я в искреннем недоумении посмотрела в глаза парня… Да у меня шок! Ельский всю жизнь брал и никогда своего не отдавал! По крайней мере, бесплатно.

— Получила. Надеюсь, что рада, — с легкой улыбкой ответил он. — Хотелось бы верить, что это тебя убедит в серьезности моих намерений.

— Твоим намерениям всего три дня, — скептично произнесла я, пытаясь заодно не думать о том, какой наряд подойдет для этой машины: гранж или же нечто элегантное.

— Чувства — не помидоры. Они либо созревают, либо же сразу возникают, — с пафосным вдохновением безумного художника произнес он. — Шучу. Но мы с тобой знакомы почти десять лет, щекастая.

Не спорю. Но все же мне было этого мало. Я не хотела верить, что все может быть так… просто. Тем более, я не думала, что он меня хорошо знает.

— И что?

Лев устремил взгляд на полицейскую машину, сжал руки вокруг руля и выдохнул воздух. Мне казалось, что он сейчас выйдет и ничего не скажет, но…

— На самом деле ты не любишь Новый Год, как всегда пыталась уверять, потому что твои родители каждый год скандалили и доводили тебя до слез, — говорит он хриплым голосом. — Твои любимые праздники: Хэллоуин и Холи. Первый тебе нравился из-за мистики и тыквенного пирога, что мы делали всегда вместе, а второй же, из-за красок и улыбок, а так же традиции, что в этот день нельзя никого ругать или же злиться.

Ты ненавидишь желтый цвет, но обожаешь синий. Когда у тебя наступали критические дни, ты не могла встать и просила нашу домработницу купить прокладки. Их покупал я, как и те обезболивающие, что ты пьешь. Я до сих пор помню название тех прокладок, кстати. Ты все еще помешана енотах, так как у тебя висит на рюкзаке брелок в виде енота и мягкие игрушки в квартире. Нервничая, ты подносишь руку к лицу, чтобы никто не видел румянца и выражения твоих глаз. Тебе не нравится отдых на море, но очень нравятся горы. С семнадцати ты покупаешь лишь одни духи от "Донны Кораны". А музыку в наушниках ты обычно слушаешь с закрытыми глазами и чему-то улыбаешься, словно умалишенная. Подозреваю, что в этот момент ты уходишь в свой созданный мир и…

— Хватит, — тихо говорю я, с силой прикусывая нижнюю губу. Что-то в груди затрещало.

— Ты никогда не говорила плохого ни про моих бывших, которые хотели тебя задеть в этом доме, ни про меня и теперь свою мать, — словно не слыша меня, продолжил он. — До сих пор веришь в эту буддистскую хрень, что ненависть и злость — порождает лишь это. Ты думаешь, что сейчас, когда ты перестала быть полноватым подростком, то заслуживаешь любви мамы и что многие поэтому хотят общения с тобой. Это не так, Громова. Димка это знал, как и Нико, даже Род и Аверин. Я тоже. Правда, я думал, что это просто дружеская забота. Мы всегда друг друга выручали, поэтому ты сейчас здесь со мной. А я не жалею, что десять лет назад помог вытащить чумазую и зареванную девочку в красной куртке из свежескопанной могилы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Так я из-за того, что ты меня напугал туда и свалилась, — ехидно произнесла я, вспомнив тот холодный ноябрьский вечер.

— Но я сразу же организовал спасательную миссию. В общем, есть что рассказать героического потомкам, — парировал гордо Лев. — В любом случае, Саш, я не жалею.