Эльдарское пророчество - Кассем Гото

Изображение было тусклым и ужасным, пронизанным штормами ша‘эйль и клубящимися облаками варпа. Каэлор двигался по краю вихря, но Эйнгил это не удивило. Она уже видела столь тесное соседство в течение многих лет. Этот процесс был долгим и медленным. Это случилось не из-за того, что после прыжка сквозь паутину Каэлор внезапно оказался так близко к этому ужасному катаклизму. Он был там на протяжении длительного времени, дольше, чем Эйнгил могла помнить. Возможно, он уже был там во времена Гоури Сияющего. Возможно, цинично думала экзарх, именно во время первого Собрания вихрь впервые появился на видимом расстоянии, незаметный для не желающих ничего видеть глаз каэлорцев.

Другие тоже должны были видеть его. Экзархи и их колдуны должны были это знать, также как она, но Шлем Азуриа не позволял им вмешиваться в указания ясновидца в Олипсине. Несомненно, провидицы Ютран видели его? Они должны были видеть его даже лучше, чем она, так почему же они ничего не сделали? Ничего так и не было сделано?

Учитывая необычные пространственные и временные свойства варпа, Эйнгил часто задалась вопросом, было ли возможно измерить истинное расстояние от искусственного мира до смертельного шторма снаружи. Хотя частично он был в реальном пространстве, однако большая часть вихря просто не являлась реальной и не была материальной, это была просто грубая проекция варпа, вытекающего и просачивающегося в реальное пространство в результате жуткого осмотического процесса. Варп просачивался, а затем выливался в видимые измерения сквозь постоянно расширяющиеся отверстия в ткани пространства и времени. Он бился и бушевал, стараясь отыскать себе проход, но должна быть причина тому, почему он оказался так близко к искусственному миру. С каждым толчком Эйнгил задавалась вопросом, была ли для этого и внутренняя причина.  

Случайное стечение обстоятельств были древними и запрещёнными словами на Каэлоре. Эльдары уже переросли его века тому назад.

Так как расстояние было трудно оценить, Эйнгил много лет назад поняла, что она не может быть уверенной в том, что сам Каэлор медленно приближается к далекому вихрю или маленький разлом в пространстве-времени перед ним постепенно превращается в адскую бурю, которая бушует вне досягаемости. Было ли так, что это не Каэлор постоянно приближался к удалённому ужасу, а скорее наоборот, ужас сам постепенно создавался на его пороге и всякий раз следовал за кораблём-миром в его попытках сбежать?

В любом случае каждый вариант содержал ужасные последствия, Эйнгил казалось ясным, что уже пришло время вмешаться. Экзархи больше не могли оставаться в стороне, прячась за своими устаревшими клятвами, и ничего не делать. Они уже проглядели возвышение великих домов во внешних пределах. Они видели, что на окраинах Каэлора воцарились бедность и озлобленность, так как сияние Гоури всё больше и больше сосредотачивалось в одном только в Сентриуме, оставляя внешние пределы ни с чем. Они наблюдали, как героические воины Тейрту и Ансгара поднялись против несправедливости феодальной наследственной системы и принесли сражение в вечный мир, который был запланирован Ривалином, неизбежно сохраняя некий баланс в душе Каэлора.

Искусственный мир изменился, и Эйнгил могла видеть, что нынешняя ситуация напоминала разорённое войной время и неустойчивое состояние, которое было в конце Войн кораблей. Точно также как душа эльдара, дух Каэлора испытывал циклические движения, вне зависимости от того, что пытался сделать Олипсин, чтобы предотвратить это. Он не мог существовать в состоянии вечного мира; оно было таким же сильным отклонением от нормы, как и вечная война. Постоянно могли продолжаться лишь сменяющиеся циклы.

Так как это происходило на протяжении всех прошедших эпох, Каэлор снова балансировал на лезвии ножа, колеблясь на краю своего собственного уничтожения. Экзархи больше не могли притворяться, что они не имеют никакого влияния на пути, которые выберет искусственный мир, чтобы двигаться в будущее. Однако также как ранее души каэлорцев были столь пропитаны кровью, что им было трудно снова вернуться к миру, так сейчас они стали привычными к радостям мира, что им было бы трудно вновь броситься в объятья войны. Правление Нэвир настроило Каэлор против ценностей экзархов, и их последняя надежда была на военные дома из внешних пределов.

На Каэлор должна возвратиться война. Эльдары снова должны узнать, что значит истекать кровью.

Наконец разум Эйнгил отыскал местоположение последнего экзарха, Вэндри из Пикирующих Ястребов, и она направила свой призыв с просьбой встретиться в Храме Пауков Варпа для второго Собрания Экзархов.

ТАКУЮ СЦЕНУ в Сентриуме не видели со времён последних дней Династических войн, когда Айден Тейрту во главе своей армии прошёл вдоль Притока Багаррота и далее к вратам Дворца Ясновидца, чтобы потребовать своих почестей. С тех пор военное могущество Тейрту скорее декларировалось, чем подтверждалось на деле, поскольку Нэвир и другие эльдары Сентриума считали присутствие военных слишком оскорбительным и вызывающим отвращение. Кроме минимально необходимых сил для обеспечения безопасности, которых было достаточно, чтобы заглушить свою прогрессирующую паранойю, Айден пытался позволить жизни в Сентриуме продолжаться обычным чередом, даже если это означало отправку большей части его прославленной армии назад в области Тейрту.

Каэлор снова изменился, и Айден более не мог позволить себе роскошь потакать изнеженным правилам приличия Нэвир. Площадь Ваула была заполнена Стражами количеством в пять сотен или более. Повсюду сияли их изумрудные плащи и покрытая золотом броня, и над их головами гордо реяли знамёна. Боевые порядки усеивали Соколы, орудийные платформы, Гадюки и джетбайки. Имелось три танка Огненная призма и целая эскадрилья Волновых Змей. С одной стороны были построены печально известные Стражи душ Тейрту: подразделения Призрачных стражей, которые Айден создал в течение Династических войн, используя камни душ его самых лучших воинов, погибших в бою, чтобы снова вызвать их к жизни. Неорганические, искусственные конструкции в равной мере были великолепны и ужасны, когда они стояли с суровым, механическим спокойствием, ожидая приказов. На поле битвы они олицетворяли верную и неустрашимую решимость смерти.

С балкона во Дворце Ясновидца Айден осмотрел свою армию с гордостью, наполняющей его грудь. Это было похоже на возвращение домой. В этот момент, глядя на Сентриум, изобилующий тёмно-зелёными доспехами и блистающим золотом змея Тейрту, Айден чувствовал, что позабытое спокойствие возвращается в его душу. Мощь и военная угроза, которые олицетворяла его армия, были словно бальзам для его измученного разума. Он потратил слишком много сил, пытаясь подавить свои страсть к битве и жажду войны только для того, чтобы угодить ясновидцу и его отвратительным, изнеженным придворным. Он страдал долгие годы только для того, чтобы почувствовать себя низшим и варварским существом просто потому, что был очарован богатством и чувственной роскошью Олипсина. Ныне, глядя вниз на самые могущественные вооружённые силы, которые только видел Каэлор в мирное время, Айден вновь осознал, кем он был. Он снова понял, что мощь его меча была не более отвратительной, чем лживые политические махинации Нэвир. В самом деле, он видел, что его меч был более честен, более правдив и куда более действенным, чем морализаторство бессильных, избалованных дураков.

- Дети мои! – закричал он с балкона во весь голос, бросая вызов культуре Нэвир, которые считали грубой такую громкость слышимого звука.

Как один, пять сотен Стражей Тейрту круто развернулись и посмотрели вверх по направлению к балкону.

- Дети мои! Вы долго терпели бесславное забвение и безвестность. Там, где вы однажды разожгли пламя, которое увидели сами боги, вы после были скрыты под покровом предубеждения других, но довольно! Ныне вы снова вернулись к свету. Ваши мечи блистают, как око Каина и стремительный бросок змея Тейрту. Вы призваны, чтобы закалить свои души силой ваших тел. Ещё раз вы получили шанс жить: выбирайте смерть! В это мирное время вы были унижены. Вы не были вознаграждены, как вы того заслужили, за героические деяния во время Династических войн. Вместе мы поставили на колени врагов Тейрту, и мы захватили Сентриум в свою собственность. Сентриум пока что не принял нас. Вы всё ещё – гордая и славная армия Тейрту. Вы – моя армия!

Громкое, оглушительное приветствие прогремело из пятисот глоток, заставляя Площадь Ваула вздрогнуть, и Айден оскалил зубы в злобной усмешке при мысли о шокированных Нэвир на верхнем балконе дворца. Он подумал о жеманном возмущении ведьмы Синнии и о стыдливой, хрупкой матери нового ясновидца, Ориане. Более всего он думал об умилительно серьёзном Уйшнехе Эйнионе, который отказался собрать свою армию, чтобы встать рядом с Тейрту, как раньше они сражались во имя ясновидца.